Его пристальные описания современности продиктованы реальным, личным опытом. В своих романах Данилов рассказывает, как правило, о том, что нами "обычно не замечается": повседневной рутине, будничных пейзажах, течении времени на городских улицах. Новая книга "Есть вещи поважнее футбола" написана по итогам наблюдений автора за игрой клуба "Динамо" в течение одного сезона. "РГ" побеседовала с писателем о результатах этого опыта.
Вы говорили, что в жизни вас интересуют главным образом религия и литература. Но, значит, и футбол тоже?
Дмитрий Данилов: Футбол никогда не занимал главенствующего места в жизни, но еще ребенком я им заинтересовался. А потом, во взрослом возрасте, попытался его в себе убить: вроде как это не очень серьезно… Но интерес не пропадал. И много лет назад возникла мысль - написать о футболе. Я долго не мог к этому подступиться. Решение нашлось неожиданно. Оказалось, у знаменитого писателя Стивена Кинга есть книга про бейсбол. Он болельщик бейсбольного клуба "Бостон Ред Сокс", который восемьдесят шесть лет не мог стать чемпионом. Кинг со своим другом Стюатом О’Нэном задумал скрупулезно отследить и описать один сезон клуба, и так случилось, что по итогам именно этого сезона "Ред Сокс" стали наконец чемпионами. Я понял: вот она, модель. И решил применить ее по отношению к футбольному клубу "Динамо", которому я симпатизирую.
Ваша книга устроена иначе, нежели у Стивена Кинга?
Дмитрий Данилов: Да, у Кинга получилась история именно про бейсбол. По-американски простая. Человек честно делает свою работу: взялся описать сезон - и описывает, и много анализирует, рассуждает, как…
Как нам обустроить бейсбол?
Дмитрий Данилов: Да, и критикует тренеров. Но я-то в самом начале своей книжки продекларировал отказ от спортивной журналистики. Я не специалист по футболу и не стал бы рассуждать о тактике игры. И еще я хотел дистанцироваться от так называемой фанатской прозы. Дуги Бримсон - классический автор этого рода, написавший несколько книг изнутри фанатского опыта: про поездки, про драки. Я же в своей книге занял позицию стороннего наблюдателя.
Вы в книге нарочно внутренне отстраняетесь от типичных болельщицких эмоций?
Дмитрий Данилов: То, что описано в книге, - это не опыт среднего, типичного болельщика. Хотя с людьми на трибунах я чувствовал единение. И когда вдруг "Динамо" забивало спонтанный мяч, бросался, как все, обнимать незнакомых людей. И в кричалках я участвую, но только не в тех, где оскорбляют соперника в смысле, так скажем, сексуальном. Это не то, что бы я сказал в лицо людям. А значит, лучше не произносить такое вообще. Впрочем, сами по себе оскорбления команды-соперника - обязательный момент, ритуальный. Я это не осуждаю, я просто воздерживаюсь.
Болельщики ведь тоже разные. Скажем, чтобы болеть за "Динамо" - нужно сделать очень серьезный эстетический выбор. Болеть за "Зенит", ЦСКА, "Спартак" - более ясное дело: они на коне, и масса молодых людей вливается фанатские ряды просто потому, что команда побеждает. А у "Динамо" болельщиков мало, потому что для такого выбора надо созреть. К нему не располагают ни хорошая игра, ни победы. Боление за "Динамо" надо унаследовать от предков, или, вот как я, полюбить эту команду за ее неудачи и за ее былое величие.
Образ "невезучего" клуба, который создается у вас в романе, хотелось при чтении перенести на все наше национальное самосознание. Великое прошлое и неуверенность в настоящем… Насколько возможна такая параллель?
Дмитрий Данилов: Специально я не думал об этом. Но один мой друг, прочитав роман, сказал: болеть за "Динамо" - все равно что любить Россию. У нас ведь тоже страна не самой счастливой судьбы. А есть страны и команды, которые можно назвать везунчиками.
Как "Спартак", ставший своеобразным антигероем книги?
Дмитрий Данилов: "Спартак" сейчас стремительно приближается к состоянию "Динамо". Но на них все-таки лежит отблеск побед. "Динамо" не было чемпионом с семьдесят шестого года - в мае исполнится сорок лет. А "Спартак" был чемпионом в две тысячи первом году. В романе я припомнил свои подростковое впечатления: "Спартаку", казалось, все удавалось легко, его игроки порхали. А "Динамо" грызло землю и умирало в каждом матче.
Ваша книга - сигнал, что пора нам все-таки вылезти из образа "трагических дурачков", как вы называете в романе команду любимого клуба?
Дмитрий Данилов: Наоборот, по-моему, моя книга - гимн проигрышу. Мне хотелось воспеть красоту поражения. Мне всегда было не понятно, как можно болеть за клуб, который выигрывает. Болеть за великого неудачника куда интереснее. Неудачника с великим прошлым. Его поражения бесконечно уязвляют нас и вызывают бешеное раздражение, но ведь располагают и к сочувствию. Как к бедному рыцарю Дон Кихоту.
Моя книга - гимн неудаче еще и в христианском плане. Ведь христианство - религия тотального поражения и через него - абсолютной победы.
Из этого не сделаешь все-таки национальную идею, особенно в преддверии чемпионата мира, который мы готовимся принять.
Дмитрий Данилов: Я против того, чтобы из футбола делать национальную идею. У нас нет ни сильного поколения, ни иных предпосылок для успешной игры. Когда начнется чемпионат мира, я буду среди всех болеть за нашу сборную. Но в процессе написания книги я обнаружил, что мой интерес к клубу гораздо выше, чем интерес к сборной. За сборную страны мы болеем от ума, потому что вроде как должны. Преданность клубу - что-то более корневое и иррациональное, а значит, и более глубокое.
В России написать роман о футболе - значит взяться за тему совсем маргинальную?
Дмитрий Данилов: Да, мы не футбольная страна. В футболе у нас нет, как, например, в литературе, достижений, который были бы признаны всем миром. И футбол у нас малого кого интересует. Посещаемость игр чудовищно низкая. На последнем матче "Динамо" недавно было три с небольшим тысячи зрителей. На "Спартак" - популярный клуб - ходят тысяч пятнадцать, двадцать. А в Германии есть футбольный клуб "Боруссия Дортмунд", они не чемпионы Германии, и не самый сильный клуб. А их стадион вмещает до восьмидесяти тысяч, и, когда начинается продажа билетов, шестьдесят тысяч сезонных абонементов раскупаются за полтора часа, и каждый матч стадион забит до отказа.
У нас такое было разве в сороковых-шестидесятых годах. Потом эта традиция исчезла, не знаю, почему.
Хотя что говорить - я ведь и от себя должен отвести незаслуженную честь и признаться, что никогда не был ультрафанатом, который бы ни одного матча не пропустил, и до начала работы над этим романом несколько лет на футбол не ходил вообще.
Пришлось перестроить жизнь?
Дмитрий Данилов: Ничего особенного я не планировал, хотел просто посмотреть, что получится. У меня был план посетить максимум игр "Динамо": все домашние и сколько-то выездных. Выехать получилось всего три раза, но на домашние матчи я на все сходил, кроме одного.
Однако в процессе работы выяснилось, что в текст сами собой внедряются абсолютно не футбольные моменты. Меня можно обвинить в мистицизме, но, стоило мне придумать итоговое название, очень подходящее книге, как со мной начали происходить события, которые убедительно иллюстрировали, что в жизни действительно - есть вещи поважнее футбола. Стали возникать драматические трудности, и жизнь как будто пошла под откос. Эту внутреннюю драму я как мог зафиксировал в книге.
Вам хочется, чтобы читатель уловил параллели между футболом и жизнью?
Дмитрий Данилов: В футболе можно увидеть модель жизни: в нем есть драмы, трагедии, ликование, предательства, подлость, великие герои и подонки, величие победы и поражения, юмор и нелепости. Это завораживает. Когда мы читаем про знаменитейший матч Бразилия - Уругвай в пятидесятом году, мы проникаемся горем проигравших бразильцев, как греческой трагедией.
Ваше отношение к футболу изменилось после работы над книгой?
Дмитрий Данилов: У меня в предисловии есть фраза, что "футбол имеет какое-то значение" - теперь эти слова наполнились реальным смыслом. Это похоже на то, как после книжки "Описание города" я полюбил Брянск: у меня к этому городу возникла болезненная любовь, не такая яркая и веселая, какая могла бы возникнуть, например, к Флоренции. Город Брянск полюбить сложно, если смотреть на него сторонним, поверхностным взглядом. Я туда съездил двенадцать раз за один год, и у меня до сих пор при упоминаниях Брянска в новостях что-то екает. Так и к "Динамо" возникло чувство - болезненное, тяжелое, но очень мне дорогое. Чувство и к клубу, и к стадиону "Арена Химки", где я наблюдал его домашние матчи, и к районному клубу "Олимп-СКОПА", и к маленькому обшарпанному стадиону клуба "Красково", откуда летним вечером мне не хотелось уходить, потому что там был такой равномерный гул бытия, дополняемый звуками самолетов и электричек, кричащих, как птицы… Я никогда специально про любовь не писал, но вот сейчас вижу, что моя книга про футбол - такая история любви. Полюбить ведь можно все, что угодно. Стоит только хорошо погрузиться, вдуматься, вглядеться,
Вы хотели бы передать это чувство читателю?
Дмитрий Данилов: Я знаю, что у "Динамо" благодаря моей книге уже прибавилось несколько умных и вдумчивых болельщиков, из числа моих коллег и друзей. Им передалась моя эмоция - смесь жалости, досады и надежды. И это, я считаю, в книге главное достижение.