Художник Юрий Ларин - сын Николая Бухарина, того самого "уклониста", обвиненного в расколе и подрыве большевистской партии. Отца расстреляли, мать упрятали в лагеря, а сын их рос в приемной семье под именем Гусман Юрий Борисович. А когда арестовали и отчима - в детдоме.
Только в 1988-м, после реабилитации Бухарина, в 52 года он официально вернул себе настоящее отчество. Унаследовав таланты отца, Юрий Николаевич рисовал в свободное время всегда. Даже работая гидротехником на строительстве ГЭС. Лишь в середине 60-х пошел наконец в художественное училище.
Выставка "География света" посвящена 80-летию, до которого Ларин не дожил двух лет. Большинство работ в "Географии света" - пейзажи. Сначала неброские подмосковные. Потом все колоритней - крымские, кавказские и прибалтийские. А с 90-х - романтические европейские.
На выставке порядка 200 работ, из которых пятая часть не выходила за пределы мастерской и не видела зрителя. Свой оригинальный стиль - а он очевиден в работах разных жанров - сам Ларин называл "живописью предельного состояния". Это когда из-под кисти выходит еще не "абстракция", но уже и не вполне "реализм".
"Мыс Харбис в Охотском" (1972), "Монастырь в Переславле-Залесском" (1976), "Обнаженная" (1970) - даже в работах, где Ларин писал натурщиков, он умудрялся создавать не сам объект, а свое впечатление о нем. Явления из некоего идеального мира. "Чистая живопись", как называл ее Май Митурич, воспроизводила окружающее с условной небрежностью, без деталей, но тонко, эмоционально и потому узнаваемо.
В 1985 году нейрохирурги спасли художнику жизнь, но правая его рука утратила сноровку. С 1986-го он работал левой.
Кто посчитал, что после болезни прекратилась его прежняя "насыщенная творческая жизнь"? На самом же деле она лишь дала его творчеству новые импульсы, отсекая лишнее и открывая в работах Ларина неведомые прежде оттенки.
Грань "перехода к левой руке" нетрудно различить на выставке. Живопись 1985-88-х годов менее организована, "неуверенна". Но очень скоро он заново освоил плоскость холста. Абхазский и немецкий циклы начала 90-х: вот кавказское горное марево, вот многоцветная Джугба, вот из желтого лиственного моря "выстреливает" мачта кипариса...
Та самая "живопись предельных состояний" - "боннская" серия, когда художник три месяца жил на даче у писателя Генриха Белля под Эйфелем. На белых листах - пятна разной формы: продолговатые розовые, прямоугольные серые, извилистые зеленоватые, яркие оранжевые. Между ними просто белая, незаполненная краской бумага. Но совершенно понятно, что вот это - башня ратуши, вот это - крыша особняка, а вот это - яхты у причала.
"Я научился улавливать характерные свойства того или иного места и находить ему живописный эквивалент", - трудно не согласиться с этими словами Ларина. Да, научился. В легких акварелях 2000-х из Созополя и Сан-Поль-де-Мара изображение связано с небом, морем и домом лишь пятнами цвета, заполняющего плоскость. Россыпи пятен как капли дождя или плоды граната.
Где она, точка умиротворения реального с абстрактным? Где небеса смыкаются с землей? Художник, кажется, все время искал эти точки и грани. Жизнь заставляла. И никуда было не деться от пережитого.
Кстати
Выставка "География света. Живопись и графика Юрия Ларина" открыта для посетителей в московском Новом Манеже (Георгиевский переулок, 3/3 ) с 12.00 до 21.00. Выставка работает по 24 апреля включительно.