И тут, конечно, невольно начинаешь сравнивать, как эти два крупнейших национальных проекта начинались. В Англии - многолетние дебаты парламентов, книги Томаса Карлейля и портрет Шекспира (или по крайней мере, человека, похожего на Шекспира), внесенный первым в здание новой портретной галереи. У нас - без всяких дебатов, частная инициатива 23-летнего купца из Москвы, который решился на покупку картины петербургского художника Василия Григорьевича Худякова "Стычка с финляндскими контрабандистами". Скромная расписка, что "задатку в числе 450 руб, получил вперед 50 руб. от Павла Михайловича Третьякова. Академик В. Худяков. 10 мая 1856 года", станет считаться датой рождения отечественной национальной галереи.
Хотя, если уж придираться, то, наверное, датой основания галереи логичнее считать упоминание о ней в... завещании Павла Михайловича в мае 1860 года. Не то чтобы 27-летний купец собирался умирать. Но, как объясняет Татьяна Юденкова, автор только что вышедшего солидного труда о братьях Третьяковых, по положению торгового дома Третьяковых, любой из владельцев капитала фирмы при первом выезде за границу должен был написать завещание на случай внезапной смерти. И впервые уезжая из России, молодой Павел Третьяков подводит баланс и дает распоряжения, как распорядиться его частью капитала. Часть, полученную по наследству, он предлагал разделить между братом и сестрами. А заработанное им самим отписывал на странную идею.
"Капитал же 150 тысяч р. серебром я завещеваю на устройство в Москве художественного музеума или общественной картинной галереи и прошу любезных братьев моих и сестер непременно исполнить просьбу мою". Уже изложив свой план "оставить национальную галерею, т.е. состоящую из картин русских художников", он почти умоляет младшего брата Сергея: "Прошу вникнуть в смысл желания моего, не осмеять его, понять, что (...) для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, принесущего многим пользу, всем удовольствие".
Это завещание, написанное вроде бы наспех, видимо, в гостинице в Варшаве, впечатляет сочетание юношеского страха осмеяния, прагматичного детального плана создания галереи и благородной, почти романтической мечты об общественном общедоступном музее в Москве.
А для некоторых решений нужна была немалая смелость. Так, Третьяков покупает картину Перова "Сельский крестный ход на Пасхе", несмотря на запрет синодальной цензуры показывать картину. Это при том, что угрозы поступали и ему, и автору картины. Так же покупает запрещенную цензурой картину Николая Ге "Что есть истина? Христос и Пилат", хотя, как признается в письме Толстому, не понимает ее, но "окончательно решить может только время". При этом независимость владельца картин, кажется, не всегда подразумевала независимость художника. Во всяком случае известна история, как год спустя после покупки полотна "Не ждали" он просит Репина переписать лицо персонажа: "Нужно более молодое и непременно симпатичное". И тут же предлагает кандидата для позирования: "Не подходит ли Гаршин?". Как мы сейчас сказали бы, он чувствует себя куратором проекта.
Разумеется, Третьяков не был революционером. По поводу все той же картины "Не ждали", где в образе вернувшегося с каторги человека все склонны были видеть народовольца, он заявил Илье Ефимовичу: "Содержание ее меня не интересует, но на публику она, кажется, очень действует".
Как ни странно, Павел Михайлович не лукавил. И если уж говорить о его взглядах, он был ближе к почвенникам, чем народовольцам. Другое дело, что консерватизм не исключал фронды.
Удивительно ли, что, когда Александр III c семьей в галерею, Павел Михайлович ведет себя со сдержанным достоинством. "Павел Михайлович, который по природной стеснительности вообще не любил новых людей, тем более не любил и избегал высокопоставленных посещений, но на этот раз он уклониться не мог. Но он был вполне удовлетворен простотой обращения и обстановки царской семьи. Ни одного свитского генерала, ни одного адъютанта. Одна семья (...). Своим обхождением Александр III как будто хотел подчеркнуть, что он в гостях у Павла Михайловича Третьякова в обстановке его галереи. Когда пришли в зал с лестницей, где тогда висели картины Васнецова и где был устроен буфет, им было предложено освежиться, причем сидела только императрица, а все остальные стояли, - Александр III взял бокал шампанского и, обращаясь к Павлу Михайловичу, сказал: "За здоровье хозяина!" - напишет о том визите дочь Третьякова Александра Павловна, в замужестве - Боткина. Выпили. От предложенного императором дворянства Павел Михайлович отказался.
На Крымском Валу, где будет спецпроект "Ночь Кандинского". В 18.00 начинается премьера постановки Юрия Квятковского "Двоица" и музыкальной программы "SATIEsfaction" Дмитрия Курляндского. Для желающих - марафон экскурсий "Путь к абстракции".
В Лаврушинском переулке (дом 10, дом 12). Вход в Третьяковскую галерею бесплатный, на выставку "От Елизаветы до Виктории" - платный.
В музей-мастерскую А.С. Голубкиной, где будет кино, концерт и презентация экскурсионного маршрута на мобильных устройствах.
В музей-квартиру А.М. Васнецова и дом-музей В.М. Васнецова, где открывается выставка "Семья В.М. Васнецова. Быт и бытие".