Повышение энергоэффективности - это главный энергетический ресурс. Правда, для многих он остается невидимым, поскольку оценка снижения потребления энергии требует усилий по мониторингу и верификации, которые предпринимают не все. Опыт работы по повышению энергоэффективности мало систематизируется и пропагандируется, и поэтому ресурс остается малозаметным. Однако мировая экономика выбрала именно этот неброский ресурс для решения глобальной проблемы обеспечения энергетических нужд.
Напомним, с 1973 по 2015 год мировой ВВП вырос в 3,9 раза. При сохранении энергоемкости на уровне 1973 года в прошлом году мир потребил бы 24 миллиарда тонн нефтяного эквивалента (тнэ), а фактически - менее 14. То есть экономия энергии превысила 10 миллиардов тнэ. Прирост производства всех энергоресурсов, вместе взятых (угля, нефти, газа, ядерной и гидроэнергии, возобновляемых источников и биомассы) при огромных капитальных вложениях и негативном влиянии на окружающую среду составил менее 8 миллиардов тнэ. В этом матче - "один против всех" - счет явно в пользу энергоэффективности. В России в 2000-2015 гг. ВВП вырос на 70 процентов, а потребление энергии - только на 7 процентов. Россия постепенно переходит к модели экономического роста, который не сопровождается ростом потребления энергии. По этой модели многие развитые страны развиваются уже 10-20 лет, а отдельные из них ставят задачи по заметному снижению потребления энергии.
Считается, что более высокая энергоемкость в России - это естественный результат холодного климата. На самом деле при разрыве по энергоемкости с развитыми странами в 2,5 раза на долю климата приходится не более 5-7 процентов этой разницы. Высокая энергоемкость - это не "цена холода", а "цена экономической неволи" и наследие плановой экономики, в которой энергоресурсы всегда используются кратно менее эффективно, чем в рыночной при сходстве климата и структуры экономики. Плановая экономика "наградила" нас самым большим в мире потенциалом энергосбережения: замена всех энергопотребляющих установок России на лучшие в мире образцы позволит снизить потребление энергии в два раза. Мы этот потенциал используем медленно. Поэтому даже при сравнительно низких ценах на энергию ее составляющая в себестоимости промышленной продукции в России выше, чем во многих странах, а доля расходов на энергоснабжение жилищ в доходах населения не меньше, чем в странах с кратно более высоким уровнем цен. Низкие цены на энергию дают не столько конкурентные преимущества, сколько консервируют технологическую отсталость.
В 1998-2008 годах Россия временно вырвалась в мировые лидеры по темпам снижения энергоемкости ВВП, ее удалось сократить на 40 процентов. В 2008 году была поставлена задача снизить ее еще на 40 процентов к 2020 году. Но после того как были приняты дополнительные меры, по злой иронии процесс существенно замедлился. К 2015-му энергоемкость ВВП снизилась только на 8 процентов вместо запланированных 27. В новой Энергетической стратегии решение задачи снижения энергоемкости на 40 процентов отнесено уже на 2035 год. Вот в Китае решили снизить энергоемкость в 2010-2016 годах на 16 процентов, а снизили на 19.
В последние несколько лет Россия начала движение вспять. Из 20 миллиардов рублей, которые предполагалось выделить на энергоэффективность из федерального бюджета в 2015-2017 годах, минфин забрал 18 миллиардов рублей. В других странах способность привлекать частные средства на 1 доллар, выделенный из бюджета, равна: 3 в ЕС; 4 в США и 6 в Китае. То, что федеральный бюджет забрал почти 6 миллиардов рублей в год, привело к снижению расходов из региональных и местных бюджетов еще на 12 миллиардов, а всего - на 18. Умножим это на 3 или 6 и получим, что расходы из внебюджетных источников упали еще на 54-108 миллиардов рублей. Бюджетная "экономия" обернулась снижением финансирования на 72-126 миллиардов рублей и недополучением ежегодно дополнительных налоговых доходов на 20-40 миллиардов рублей.
Развитие по модели опоры на углеводороды в 1996-2016 годах заставило Россию пройти через три кризиса, которые принесли суммарные потери 17 процентов ВВП, или почти 1 процент в год! Прежде обильный золотой дождь из черно-голубой нефтегазовой тучи закончился. Грядет великая засуха! Новый пик цен на углеводороды можно ожидать в 2035-2040 гг., но за ним последует новый обвал. При опоре на экспорт углеводородов параметры экономического роста России определяются за ее пределами, откуда поступает основная часть платежей от природной и монопольной ренты. Российская экономика в значительной степени живет на "чужие деньги", а не на "деньги, заработанные дома". Сохранение старой модели роста может привести к формированию экономики шагреневой кожи, когда вместо роста будет происходить сжатие экономики.
Для того чтобы этого избежать, нужна эффективная модернизация. Придется искать новые драйверы роста для реализации сначала потенциала догоняющего развития с последующим переходом к развитию на технологической границе. Нынешняя технологическая граница - это "зеленая", высокоэффективная низкоуглеродная экономика. Переход к ней дает много преимуществ. Реализация потенциала экономии энергии только в российских зданиях в 2014-2050 годах способна дать экономию энергии в объеме, который в три раза превышает годовой объем экспорта газа. На самом деле "добывать" газ в российских зданиях в 3-5 раз дешевле, чем на Ямале или в Восточной Сибири.
Мы очень робко вступили на путь сокращения технологического разрыва. Вклад технологического фактора в снижение энергоемкости не превышал 1 процента в год. Мир уходит в "зеленое" будущее. Россия пока топчется на месте в "красном" настоящем и с грустью смотрит вслед.