Эти вопросы обсудили члены Вольного экономического общества России на совете экспертов в "Российской газете". В итоге они нарисовали довольно четкую картину того, в каких экономических условиях нам предстоит прожить эти годы.
Инфляция: чем выше, тем лучше?
Господа эксперты, давайте начнем с инфляции. Она касается всех: и бедных, и богатых. По прогнозу минэкономразвития ожидается инфляция в 2017-2019 годах на уровне 4 процентов в год. Реален этот ориентир? Ведь одновременно прогнозируется оживление экономики, что может подстегнуть рост цен?
Александр Дынкин, академик РАН, вице-президент Вольного экономического общества России, директор Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова: На наш взгляд, уровень инфляции в 4 процента вряд ли достижим.
Результаты, которые мы видим в этом году (октябрь к декабрю 2015-го), - 4,5 процента - в значительной степени определяются тем, что резко снизилось потребление домашних хозяйств, цены естественных монополий были повышены только с 1 июля, курс рубля к доллару повысился по сравнению с началом года, а импорт продолжил сокращение, начавшееся в 2014 году.
В 2017 году потребление домашних хозяйств, вероятно, начнет подниматься, рост цен естественных монополий продолжит оказывать воздействие, курс рубля, скорее всего, стабилизируется в диапазоне 65-70 рублей за доллар, а импорт может начать расти. Действие этих и других факторов приведет к тому, что рост цен, скорее всего, будет колебаться в диапазоне 6-7 процентов. А оживление экономики и сопутствующий ему рост доходов населения и импорта, безусловно, окажут повышательное воздействие на цены.
Сергей Бодрунов, президент Вольного экономического общества России, директор Института нового индустриального развития имени С.Ю. Витте: Полагаю, рост инфляции из-за серьезного экономического подъема нам пока не грозит! В обозримом будущем он не просматривается и ни одним из финансово-экономических ведомств не предсказывается.
По проекту минэкономразвития наша экономика до 2035 года будет продолжать жить в темпе не более 2 процентов роста в год - в полтора раза медленнее мировых показателей. А минфин предсказывает при отсутствии инвестиций в реальный сектор и структурных реформ до 2030 года рост ВВП всего на 1,5 процента в год. При самых благоприятных сценариях правительственные прогнозисты не обещают роста свыше 3,5 процента.
У нас почему-то в центр экономической стратегии ставится борьба за снижение инфляции. Но нужно помнить: каждый процентный пункт сокращения инфляции "стоит" нескольких пунктов экономического роста. Да, заявленную на 2017 год инфляцию в 4 процента можно считать достижимой целью. Другое дело, в жертву этой цели приносится экономический рост. Для бизнеса не столько важен размер инфляции (конечно, в разумных пределах!), сколько ее предсказуемость и стабильность. Была бы возможность иметь стабильную инфляцию в 8 процентов, все были бы счастливы, утверждает бизнес. И я бы с этим согласился.
То есть бороться за снижение инфляции не надо?
Сергей Бодрунов: Кроме проблем для бизнеса здесь есть и еще одна "оборотная сторона". Стагнация потребительских цен отражает печальную картину снижения платежеспособного спроса населения. Об этом говорит и падение объемов розничной торговли. Два года Росстат фиксирует сокращение реальных располагаемых доходов, которые, по оценке НИУ "Высшая школа экономики", упали почти на 20 процентов. В 3-м квартале 2016 года падение на 6,1 процента стало рекордным с 1999 года.
Так что населению снижение роста цен большой радости не принесет - доходы понижаются быстрее, чем растут цены. И, как видим, потребительский рынок высокую инфляцию сегодня отнюдь не стимулирует.
Рост экономики: дотянуть до 2 процентов
Для России МВФ улучшил свой прогноз по реальному росту ВВП в 2017 году: до 1,1 процента. Минэкономразвития оставило его неизменным - 0,6 процента. Министерство ожидает цену на нефть 40 долларов за баррель, а МВФ - 51 доллар. Оправдан ли такой пессимизм?
Александр Дынкин: Не вижу никакого пессимизма в ориентирах минэкономразвития. Для краткосрочного прогноза на год разница в полпункта несущественна.
Любая экономика, если ей не мешать, будет медленно (в пределах 2 процентов), но расти. Люди работают, бизнес и государство инвестируют (основной инвестор, разумеется, бизнес), иностранный капитал действует, развивается внешняя торговля товарами и услугами. В России же, если не ухудшать условия хозяйствования, тоже начнется экономический рост вплоть до тех же 2 процентов. Так что достоверность прогнозов МВФ и МЭР примерно одинакова. Все зависит, какие факторы принимают во внимание и какова их количественная оценка.
А как вы оцениваете ориентиры по нефти?
Александр Дынкин: Их также можно считать очень близкими друг к другу. Но оценка минэкономразвития - не прогноз. Судя по всему, они считают вероятной цену на нефть в диапазоне 40-50 долларов и берут нижнюю границу интервала как ориентир для расчетов и роста экономики и доходов бюджета.
МВФ, скорее всего, пересмотрит прогноз в зависимости от действий новой администрации США и ситуации на рынке нефти.
Что касается роста экономики, то здесь гораздо большее значение имеют внутренние факторы: структурные реформы, снижение налогового и административного бремени. Все, что связано с понятием "инвестиционный климат". Без решения этих проблем начало роста ВВП, подъем доходов населения приведут к росту импорта и цен, так как экономика не сможет адекватно ответить на рост производственного и потребительского спроса.
А что в других странах с ростом?
Александр Дынкин: Прогноз МВФ о росте мировой экономики в 2017 году на 3,4 процента, на наш взгляд, минимальная возможная оценка. На наш взгляд, возрастут темпы роста экономики США и развитых стран в целом (несмотря на Brexit).
Темпы роста Китая вряд ли упадут ниже 6 процентов, Индия сохранит высокие темпы роста (более 7 процентов), экономики Бразилии и России выйдут на положительные значения. Вся группа стран - развивающихся и с переходной экономикой - также покажет более высокие темпы роста, чем в 2016 году.
Охота на инвестора
В ближайшие годы эксперты прогнозируют "инвестиционную паузу". Что делать? Ведь без инвестиций не будет и роста.
Сергей Бодрунов: Для роста, вы правы, нужны инвестиции. А их приличного увеличения не предусматривается. Внутренние инвестиции, реальные доходы населения не доберутся до уровня 2013 года, последнего перед рецессией. Как и прямые иностранные капиталовложения - их приток с Запада надежно перекрыт плотиной санкций, на скорую отмену которых никто не рассчитывает, а их географическая переориентация на восток не слишком спешит становиться реальностью.
На внутренние инвестиции мы же можем влиять. Что мешает?
Сергей Бодрунов: Сейчас, как сообщает Банк России, средневзвешенные ставки по кредитам свыше года для нефинансовых организаций - 13,45 процента, для малого бизнеса - 15,65 процента. Может ли быть рентабельным предприятие реального сектора экономики, чтобы погасить такой кредит и остаться на плаву? Риторический вопрос.
Банковские депозиты приносят доход 8-9 процентов. Понятно, что предпринимателю выгоднее положить свободные деньги на депозит и получить доход в 2 раза выше инфляции, чем инвестировать в производство со всеми рисками, присущими стагнирующей экономике. Так что вполне закономерно, что бизнес взял "инвестиционную паузу".
Главным препятствием, показали опросы Росстата, бизнес называет неопределенность экономической ситуации в стране и ее перспектив, что, в свою очередь, вызвано отсутствием внятной стратегии. Вот и ответ на вопрос, что и где необходимо предпринять для активизации инвестиций. Нужна иная экономическая политика, вселяющая уверенность в бизнес: налоги, стимулирующие рост и модернизацию, доступный кредит, ускоренная амортизация, снижение административного давления, бюджетные вливания в инфраструктуру регионов. Возврат к модели экономики, ориентированной на реальный сектор, в первую очередь - промышленность.
Андрей Клепач, член правления Вольного экономического общества России, заместитель председателя правления госкорпорации "Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)": Я бы обратил внимание еще на один момент. Если цена на нефть стабилизируется на уровне 40 долларов, то "инвестиционная пауза" в условиях продолжения достаточно жесткой денежной политики и сокращения бюджетных расходов действительно неизбежна. В таком случае в 2017 году более вероятно продолжение стагнации.
При умеренном повышении цены на нефть у предприятий есть прибыль, достаточная для небольшого увеличения инвестиций (около 2 процентов) уже в 2017 году. Правда, это более чем вдвое ниже ожидаемого, по оценке Внешэкономбанка, падения инвестиций в текущем году.
Весь вопрос в предпринимательских настроениях - готов ли бизнес, несмотря на сокращение госинвестиций и высокую неопределенность в экономической политике, рискнуть и увеличить инвестиции? Хочется надеяться на смелых. В то же время есть потенциал для резкого роста инвестиций уже в 2017 году (до 7-8 процентов), что позволит за два года компенсировать инвестиционный провал 2015-2016 годов.
Смелость города берет?
Андрей Клепач: Это вполне возможно, но при условии, что смелость предпринимателей будет поддержана увеличением инвестиций бюджета и Фонда национального благосостояния в сочетании с резким снижением процентной ставки до уровня, сопоставимого с инфляционным таргетом.
Также необходимо увеличить кредиты и займы институтов развития. Для этого они должны получить необходимую поддержку и от бюджетной системы, и от Банка России. Пока же главным приоритетом остается любой ценой снижение инфляции и бюджетного дефицита, нового взлета инвестиций мы не дождемся. Конечно, здесь важно качество проектов, их способность дать отдачу в ближайшие два-три года. Это могут быть как проекты так называемой "последней мили", готовые к вводу, так и новые проекты, которые могут стать драйверами развития и привлечь мощные частные инвестиции. А постоянный перенос уже заявленных проектов подрывает восстановление инвестиционного процесса.
Так что Российская экономика созрела для интенсивного роста, но его рождению нужна своя "повивальная бабка" и смелость как бизнеса, так и государства.
Доллар: 63 или 30 рублей?
В этом году рубль признан одной из самых быстро укрепляющихся валют в мире. Но в базовом прогнозе минэкономразвития заложено, что в 2019 году он обесценится до 71,1 рубля за доллар, если средняя цена Urals будет на уровне 40 долларов в течение трех лет. Обидный прогноз, вы не находите? Совсем недавно эксперты JP Morgan Chase и Morgan Stanley советовали своим клиентам делать ставки на укрепление рубля в 2017 году. Так кто прав? Какой курс рубля нам ожидать?
Андрей Клепач: Я все-таки считаю, что при постоянной цене нефти Urals курс рубля скорее будет относительно стабильным, чем снижающимся, так как баланс спроса и предложения валюты существенно не изменится.
При умеренно растущей цене на нефть - до 48-50 долларов за баррель в 2017 году, что соответствует консенсус-прогнозу экспертов и агентств, курс рубля к доллару может укрепиться до 60-63 рублей, даже при некотором увеличении оттока капитала.
А вот снижение курса возможно только при значительном наращивании Банком России покупки валюты, что противоречит заявленному курсу на таргетирование инфляции. Для предприятий и бюджета пониженный курс был бы, на наш взгляд, предпочтительнее, но это потребовало бы изменения подходов к денежной политике.
Михаил Ершов, член правления Вольного экономического общества России, главный директор по финансовым исследованиям Института энергетики и финансов: Для начала надо понимать, что столь быстрое укрепление рубля, как в этом году, - это лишь коррекция после глубокого провала, который был в конце 2014 года, когда после падения цен на нефть рубль сильно обесценился, причем больше, чем валюты других стран-нефтеэкспортеров.
Но даже сейчас, по оценкам Мирового банка и ОЭСР, рубль фундаментально недооценен по паритету покупательной силы (ППС). И его курс должен быть не более 30 рублей за доллар. По опросу ЦБ РФ, около 70 процентов опрошенных предприятий оптимальным считают курс в диапазоне от 35 до 60 рублей за доллар.
Фактически же ситуация часто зависит и от тех задач, которые регуляторам необходимо решать, и от настроений участников рынка. Причем у наших регуляторов есть все возможности, чтобы установить курс рубля в тех диапазонах, которые необходимы экономике. Так, золотовалютные резервы даже после некоторого снижения по-прежнему более чем в два раза превышают величину всей рублевой эмиссии (денежной базы). Это означает, что регулятор может установить любой целесообразный с его точки зрения уровень валютного курса, полностью при этом минимизируя уровень неопределенности и амплитуду курсовых колебаний.
Да, дешевый рубль в первую очередь выгоден экспортерам и бюджету. Но при этом сжимается внутренний спрос, а это важнейший "драйвер" роста. Также растет инфляция, дорожают импортные компоненты, снижается эффективность иностранных инвестиций, растут платежи по обслуживанию внешнего долга и др. Вот в этой дилемме плюсов и минусов, видимо, регуляторы и будут принимать решение, что им важнее.
Если денежно-кредитный и бюджетный подходы будут оставаться прежними (процентные ставки сохранятся высокими, эмиссионная политика будет ограниченной и т.д.), то курс будет фактически единственным инструментом, через который можно будет осуществлять экономическое стимулирование. И тогда акцент на девальвацию вполне возможен.
Если, напротив, экономические подходы будут более диверсифицированы и позволят экономике развиваться на основе внутреннего спроса и на основе внутреннего рынка, то тогда будет необходим устойчивый и недешевеющий рубль.