Есть люди, которые ходят в музыкальный театр, да и вообще в театр, один раз в год, и этот раз - всегда "Щелкунчик". Из года в год. Из десятилетия в десятилетие.
Так было не всегда. Двухактный балет по сказке Гофмана "Щелкунчик и Мышиный король" Чайковский писал одновременно с "Иолантой", и его вечно мятущееся сердце никак не могло определиться, какое из двух произведений выходит лучше. Письма к брату Модесту Ильичу того периода полны противоречий: сегодня он в восторге от написанного для оперы и именует свою работу над балетом ненужной, грошовой затеей, на следующий день балет и опера меняются в его сознании местами. Впрочем, письма композитора содержат загадки и похлеще этой. Своим вершинным произведением Петр Ильич считал "Чародейку" - единственную слабую вещь во всем могучем корпусе его творчества. Не ценил Бетховена. Дурно отзывался о Брамсе. Выше ставил Грига.
"Щелкунчика" и "Иоланту" показали в один вечер - 6 декабря 1892 года - на сцене Мариинского театра. Балет в постановке Мариуса Петипа получился совсем детский: роли Клары и Фрица (Маша появилась позже, на антинемецкой волне Первой мировой) танцевали юные ученики Петербургского императорского театрального училища (которое впоследствии получит имя Вагановой). Эта традиция прожила до начала тридцатых, когда Василий Вайнонен переставил "Щелкунчика" на взрослых исполнителей. Премьеру танцевали Галина Уланова и Константин Сергеев, дирижировал Евгений Мравинский. Сейчас в репертуаре Мариинки аж три версии балета - очаровательно старомодная Вайнонена, детско-юношеская Вагановской академии и весьма необычная художника Михаила Шемякина. Шемякинский балет поражает красотой и изобилием декораций и костюмов, выдающимся изобретением этого неспокойного ума, и не бедностью даже, а абсолютной нищетой хореографии. Пожалуй, даже "Щелкунчик" в Национальной опере Эстонии в танцевальном смысле - произведение куда более значительное. Постановщице, главному балетмейстеру Энн Суве хватило ума составить свой хореографический текст "по мотивам", скажем так, спектакля Григоровича, который вписал в жизнь этого шедевра самую невероятную страницу.
Собственно, постановка, осуществленная в 1966 году в Большом театре СССР балетмейстером Юрием Григоровичем, дирижером Геннадием Рождественским и художником Симоном Вирсаладзе, стала для "Щелкунчика" тем же, чем для "Лебединого озера" много раньше - второй, "белый" акт Льва Иванова. Можно (хотя, на мой взгляд, и не нужно) придумывать что-то новое, стараясь отыскать в партитуре новейшие смыслы, однако превзойти эту работу вряд ли кому-то удастся. Во всяком случае пока - не удалось. Григорович придумал "Щелкунчика" заново, стал полноценным соавтором шедевра Чайковского. Из замечательной, но очередной сказки балет превратился во вполне серьезную историю про взросление, про боль и радость расставания с детством, про честь, достоинство и - про любовь. Возможно, в первую очередь про любовь, острый приступ которой Мари испытывает в тот момент, когда Щелкунчик вступает в бой с Мышиным королем и она бросается ему на подмогу. Па-де-де Мари и Щелкунчика-принца из второго акта сразу вошло в золотой фонд классического балета. Вообще довольно сложно себе представить тот высочайший уровень артистической и человеческой культуры (не говоря уже о профессионализме, о ремесле), который позволил Григоровичу в середине XX века создать балет из России середины позапрошлого века. Хореографами всего мира, не только эстонскими, его детище совершенно разобрано на цитаты, особенно беззастенчиво заимствуют танцы кукол. Но настоящий "Щелкунчик" идет, конечно, только в Большом.
Самыми выдающимися Мари и Щелкунчиком-принцем советского периода были, вне каких-либо сомнений, Екатерина Максимова и Владимир Васильев. Слава Богу, их самоотверженная работа над образами запечатлена на пленке: в записи 1975 года, являющейся эталонной, солируют именно они. Великолепным, прямо душераздирающе прекрасным принцем был в свои лучшие годы Николай Цискаридзе, теперь воспитывающий новое поколение танцовщиков в Санкт-Петербурге. Кто видел, тот никогда не забудет идеальный полет его красивейших, длиннющих ног. И рук. И рук! К несчастью, далеко не всякий, даже очень талантливый артист, способен повторить то, что творил в этой партии Николай Максимович Цискаридзе. А какие были вращения, эх! Как правило, Цискаридзе танцевал самый главный спектакль года - вечером 31 декабря, в день своего рождения. И это был, конечно, огромный праздник и для него, и для его поклонников, которых, будем честны, было множество и которые каким-то непостижимым образом проникали в забитый денежными мешками зал. Забавным образом эта традиция продолжается и сейчас. Теперь в 19.00 31 декабря Принца танцует Артем Овчаренко, начинавший в Большом как ученик мятежного премьера. Писаный красавец с выдающейся техникой тоже умудрился родиться в последний день года, под елкой.
Отдельная волнующая тема - билеты на "Щелкунчика" в Большой. Этот необычный вид валюты не подвержен никаким курсовым колебаниям и не зависит от политического или экономического положения в стране. Родители рассказывают детям о том, каких усилий им стоило добыть заветные места на самый важный спектакль огромной империи. Билет на этот балет легко обменивался на поступление в МГУ и прижизненный томик Ахматовой, а ведь это тоже немалые ценности. Спектакли 31 декабря были и вовсе закрыты для продажи: их целиком выкупал Госкоминтурист для обеспечения культурного досуга прибывших из капстран граждан - социалистическому лагерю доставались "Иоланта", "Каменный гость" и "Млада".
В этом году "Щелкунчик" в Большом, на исторической сцене, стартует 23 декабря и - с перерывом на сон 1 января, продолжается до 8-го. Причем самый дорогой спектакль теперь не 31-го вечером, а 24-го утром: при максимальной госцене в 10 тысяч рублей найти билет в партер дешевле 100 тысяч - задача нереальная. Таковы привычки богатых людей: отпраздновав в Москве католическое Рождество, они разлетаются кто в теплые края, кто на лыжные склоны. Ну а автор этих строк никуда не улетает, в 12.00 в последний день года он поднимет в буфете Большого театра бокал шампанского за создателей великого спектакля. Этой традиции тоже уже четверть века.