По данным главы СПЧ Михаила Федотова, в бюджете страны на 2017 год заранее заложено 600 млн рублей (около 9,5 млн евро) на выплаты по судебным искам ЕСПЧ. Как считают эксперты Центра актуальной политики, такая готовность быть наказанными за свои же деньги обоснована моделью взаимоотношений с ЕСПЧ.
Точкой отсчета считается 2006 год, когда Россия платила по искам как среднестатистическая европейская страна - 1,3 млн евро. Затем суммы штрафных санкций начали расти (см* таблицу). Их пиковые размеры стали четко совпадать с обострением политической обстановки. В 2008 году, когда РФ пришлось Грузию, развязавшую войну в Южной Осетии, принуждать к миру, выплаты штрафофв ЕСПЧ составили 9,3 млн евро. В 2014 году, когда Крым проголосовал за воссоединение с Россией и началась война в Донбассе, исковые наказания России выросли до 9,7 млн евро. При этом, по данным Европарламента, по 840 искам, поданным жителями Донбасса в ЕСПЧ, "принято решений ноль". До сих пор не принят иск от жителей Одессы после сжигания людей 2 мая 2014 года в Доме профсоюзов. А от граждан Южной Осетии и вовсе не принят ни один иск.
- Из года в год ЕСПЧ посылает нам не дух буквы закона, а некий политический сигнал, - считает директор Центра актуальной политики Андрей Татаринов. - Судите сами. 2 февраля 2017 года в рекордно спринтерский срок - за пять дней - ЕСПЧ не просто принял к рассмотрению иск Алексея Навального по "болотному" и другим его делам, но и присудил ему рекордную компенсацию - 63 тысячи 600 евро. Даже если оставить за скобками скорость и степень законности решения, встает вопрос юридической практики. За близкие по духу или похожие юридические случаи ЕСПЧ, Франции или Германии, например, выставлял иски от 2 до 5 тысяч евро с последующим иногда успешным оспариванием странами этих сумм. Рекордный штраф почти в 64 тысячи евро - это не просто скрытое финансирование несистемной оппозиции за наши бюджетные деньги. Это новый инструмент в практике ЕСПЧ наказания России за ведение суверенной политики.
Однако Татаринов абсолютно убежден: России нельзя выходить из ЕСПЧ, поскольку тогда своих целей добьются те, кто ее подталкивает через ангажированные решения ЕСПЧ к самоизоляции.
- Да, мы получаем площадку влияния, от которой нет резонов отказываться, - полагает эксперт Центра актуальной политики Виктор Олевич. - Бороться за снижение размеров взносов тоже недальновидно. Они рассчитываются для каждой страны от размера ее ВВП. Наше видение взаимоотношений с ЕСПЧ иное. Политический ландшафт в Совете Европы меняется. Пусть у нас нет в СЕ права голоса, но рост протестных настроений против ультралиберальной повестки дня, например, по миграционной политике, по Украине, по ювенальной юстиции, по отстаиванию прав сексуальных меньшинств, заметно меняется. Настолько, что реформирование ЕСПЧ неизбежно. Это и есть поле правозащитной деятельности для России.
С ним согласен юрист-международник, экс-сотрудник ООН Софоклис Янни Софокли (Кипр).
- Как юрист я не должен критиковать суды, - говорит он, - но ЕСПЧ настолько отошел от норм права и перешел к системе давления, что его провокационный стиль разъедает систему европейского международного права. Думаю, для начала Россия через комитет по надзорному праву при СЕ, где в 2017 году председательствует Кипр, могла бы добиться пересмотра наиболее скандальных компенсаций по штрафам и отказа по искам, например, по Одессе-2014. И тут важен даже не результат, важен прецедент "права необходимости". Он ведет к неизбежности реформ внутри ЕСПЧ как института права.
Как считает Софокли, по такой модели набирает обороты критика ЕСПЧ Великобританией, Турцией, Румынией, Венгрией и реже - Францией. С его точки зрения, тактический союз России с этими странами внутри СЕ может "реформировать систему европейского международного права в сторону усиления суверенитета стран - участниц СЕ".