1917 год по-прежнему остается переломной чертой истории в сознании россиян, считает министр. А начало неотвратимому революционному процессу, по его мнению, положила именно Февральская революция. В этой неотвратимости заключалась и ее трагедия. "Почему? Потому что Февраль - это разрушение государства как института" - сказал министр.
Одной из причин революционных потрясений он назвал неготовность элит и общества сплотиться во имя дела развития и защиты страны.
Подчеркнув, что к началу 1917 года российское государство "объективно было в системном кризисе", он напомнил причины этого кризиса от привычного нам "противоречия труда и капитала" до непривычного "желания крупного капитала конвертировать экономическое влияние в политическую власть". Эти противоречия окончательно обострила Первая мировая война, а последний штрих к ним добавило печальное "падение авторитета монархии, верховной государственной власти".
Но ни одна из причин кризиса и все они вместе взятые не свидетельствовала, что русская государственность исчерпала себя, считает министр.
Он напомнил, что Россия в то время бурно развивалась и была пятой экономикой мира. Она переживала одни из самых высоких темпов экономического роста и формировала собственный финансовый рынок. Экономический спад во время войны был меньше, чем в воюющих странах. Относительно неудачное течение войны было вполне поправимо и не грозило катастрофой. До победы, казалось, был шаг. И проблемы нуждающейся в решительной модернизации страны возможно было решить.
- Для системного решения задач национального масштаба годится только одна форма организации общества - государство. Монархическое или республиканское, буржуазное или советское - неважно. Государство должно быть, - настаивает министр.
Но вместо укрепления государственности и суверенитета, в феврале 1917 года случилось их разрушение.
Смена формы правления, смена способа организации экономической жизни само по себе, по мнению министра, "дело житейское", хоть и сопряженное со всякого рода политическими и социальными неудобствами. Но неизбежные издержки политического реформирования должно и способно сглаживать государство. Которое в феврале 17-го оказалось снесено.
"Институт легитимной, признанной народом формы организации общества" оказался снесен даже не в интересах общества в целом, а в интересах узких социальных групп. "Как сейчас сказали бы, крупного капитала, олигархии", - уточнил Владимр Мединский.
Инициаторы Февральского переворота "либо не сумели обеспечить преемственность государственности, либо из корыстных соображений просто не были заинтересованы в суверенности российского государства как такового".
И логика тех, кто так действовал, "нам хорошо знакома по современному опыту", - подчеркнул министр.
"Когда известная часть элит связывает свои интересы не с собственной страной, а с зарубежными активами, банковскими счетами, пентхаузами, вузами для своих детей - просто потому что там, на Западе, выше стандарты потребления, и вообще теплее. И если эта часть элит монополизирует верховную власть, она естественным путем ищет истоки легитимности не внутри страны, не в народе, а вовне - подчиняя при этом интересы страны влиятельным зарубежным покровителям", - пояснил министр, подчеркнув, что это никакой не "шпионаж", а просто такой "рациональный выбор".
Эта объективная угроза российскому суверенитету, по его мнению, как раз и реализовалась в феврале 1917-го, но по иронии судьбы инициаторы революционных действий "не смогли контролировать ими же вызванную волну хаоса".
Ни одну из объективных проблем, из-за которых свергли императора и снесли государство, февральские революционеры так и не взялись решить. Итог оказался плачевным: развал армии, деградация и территориальный распад государства. Подвинувшие императора у руля управления страной "очень быстро оказались в мусорной корзине истории".
Но все это не делает Русскую революцию "досадной случайностью", считает Владимир Мединский. Не только волей Кромвеля и Робеспьера вершатся такие события. "Процесс кипения был доведен до предела", но "катастрофический метод решения" проблем - тоже не был предопределен, по его мнению. Развитие без потрясений - это, как сказал Мединский, обязательная функция государства.
Исторический взрыв 1917 года надо изучать, но не стоит ни демонизировать, ни идеализировать. "Она уже случилась 100 лет назад, и прошлое мы не можем изменить. Мы можем только извлечь из него уроки", - сказал министр.
И главный урок Февраля, по его мнению, в том, что нежелание элит подчинять свои частные амбиции интересам России оборачиваются трагедией. А общественный, и политический диалог подменяются кровопролитным гражданским конфликтом. Все поставленные перед революцией проблема сама катастрофа не решила, но их все равно пришлось решать после хаоса и смуты и ценой огромных жертв.
"Это и есть цена неконструктивного политического противостояния вместо общественного, политического диалога", - подытожил своей выступление министр.
Февральская революция 1917 года