"Бывают странные сближенья" плавал в сознании пушкинская строчка, пока создатели оперы объясняли, как далеки и близки одновременно оперы Стравинского и Бартока.
- Их разделяет всего 10 лет, но скорость изменений была настолько бешеной, что они кажутся двумя отдельными планетами, - объяснял дирижер Феликс Коробов.
Эти столь разные планеты - древнейший античный, кажется, почти человекоообразующий миф и на наших глазах страшную французскую сказку - объединила мысль художника, исследуемая им тема.
- Это тема распада семьи и родословности, гибели и рока, - признается Римас Туминас. - Ведь с желания отодвинуть смерть и создать "клетку новой жизни" - семью - начинается если не наше счастье, то его ожидание и поиск.
И в пандам к двум столь странно сближенным историям рассказал еще о притче литовского писателя про счастливую семейную пару, где муж и жена каждый вечер рассказывали, как они хорошо вспоминали друг друга. Но передоверив свои слова дневникам, и однажды обменявшись ими, они молча разошлись навсегда.
- Чтобы любить, надо что-то не знать, - как бы между прочим, среди шуток о веселом характере театра ("Я не встречал еще такого "смешного" театра") проговорил Римас Туминас свою главную мысль. - Все мы так неудержимо стремимся к истине, а я бы повторил вслед за Катуллом: Надо опустить паруса.
Эта трудно живущая в публицистическом дискурсе мысль - не стремиться все узнать, чтобы не потерять любовь - действительно, какая-то выстраданная мудрость Мастером мудрость, и какой тихий-тихий совет, который он нам дает, прямо противоположный всем привычным мейстримам, но который надо выслушать.
И Эдипа с Иокастой, и Герцога с Юдит убивает добытое ими в столь разных расследованиях - царском и любовном, личном, женском - знание о том, что же на самом деле лежит в основе их счастья. Расследование в очередной раз выясняет, что беда. И этот тихий-тихий урок о "тихой-тихой" боли от того, что человек не может отодвинуть смерть, надо услышать. Поняв и почувствовав, как растворяет беду и боль всегда дающее ощущение бессмертия искусство.
Тем, кто видел "прогон" спектакля, в общем, повезло заглянуть в "черновик" создающих спектакль мастеров. (У Туминаса лежала на репетиционном столе чуть ли амбарная тетрадь, на треть исписанная мелким почерком). А тем, кого завтра ожидает премьера, которая всегда отличается от репетиций, поздравим с удовольствием разгадывать загадки Мастера, рискнувшего в поиске новых инструментов соединить - на равных! - драматический и музыкальный театр.