У этой истории нет прошедшего времени. Когда в "РГ" был опубликован материал минского журналиста Сергея Панченко "Кто сжег Хатынь" (04.03.2014), он был похож на взрыв бомбы в соцсетях: новая правда была в том, что деревню Хатынь уничтожил карательный батальон украинских националистов.
Однако "белые пятна" в истории сожженных деревень по-прежнему есть . Национальный архив Республики Беларусь и фонд "Историческая память" подготовили сборник документов об уничтоженных фашистами российских деревнях. Он составлен из документальных свидетельств оставшихся в живых сельчан, а также на основе уголовных дел над военнослужащими вермахта и показаний полицаев-карателей.
Подобного списка нет в России. Историки объясняют эту ситуацию тем, что в советский период у РСФСР в отличие от Белоруссии и Украины, не было своего партархива, где хранились дела, связанные с преступлениями фашистов. В России сбор данных о сожженных деревнях на территории РСФСР ведется пока лишь на уровне народной инициативы в 18 областях. Именно в тех регионах, которые были под гитлеровской оккупацией. С помощью волонтеров, к примеру, удалось собрать сведения по Смоленской области, где гитлеровцы уничтожили более пяти тысяч деревень вместе с жителями - беззащитными женщинами, стариками и детьми.
Между тем, как рассказал "РГ" главный архивист Национального архива Республики Беларусь Вячеслав Селеменев, точной цифры погибших в нацистском огне деревень нет даже в их стране. В Беларуси, как известно, слово "сожжены" стало одним из ключевых в исторической памяти народа. Ведь из 9 миллионов жителей Белорусской ССР в годы Великой Отечественной войны, по разным данным, погиб каждый четвертый или даже третий гражданин республики.
- Сейчас в электронной базе Национального архива значатся 9093 полностью и частично сожженных деревни, - говорит главный архивист Национального архива Республики Беларусь Вячеслав Селеменев. - Однако вот это слово "частично" нуждается в уточнении. Разные базы данных в Беларуси дают различные цифры. Причина в том, что у нас нет единого представления о том, что считать уничтоженной деревней.
Селеменев уточняет, что кто-то включает в статистику деревни, где был уничтожен даже один дом, поскольку вся деревня после оккупации оставалась непригодной для жизни. Электронная база Национального архива Республики Беларусь учитывает села, где было уничтожено более 25 процентов жилого фонда.
Также Вячеслав Селеменев особо подчеркнул важность для профессионального сообщества совместной научной работы с российскими коллегами.