Александр Фитц: Травма Второй мировой войны все еще не преодолена

Вас, российского немца, спрашивают: "Когда на нас русские нападут?"

Александр Фитц: Не так в лоб, но... Мы пришли к тому, к чему нас вели. Большинство россиян судят о немцах по кино. Или как о французах по романам Дюма. Но как французы далеки от героики Дюма, так и немцы не имеют отношения к своим кинообразам, особенно в фильмах о войне. А вот девочка своим вопросом дала фотографичный портрет бюргера. Он после рабочего дня любит хорошо покушать и пообщаться, часто - с телевизором. Там изо дня в день - "Россия напала на Украину" и "грозит ЕС". А если она "пока не нападает", то ее спецслужбы, бандиты-олигархи и хакеры уже орудуют в fatherland (отечество - нем.) Девочка своим вопросом сканировала немецкий мозг. Родители, думаю, иначе трактуют то, что она видит на экране, но ей трудно им верить. В этом смысле ее сознание ближе к немецкому. Оно двоится. Еще свежа благодарность русским за крах Berliner Mauer (Берлинская стена - нем.), и бюргер поддерживает лидера ХСС Хорста Зеехофера, который требует отмены санкций против России, но страх перед новой войной с ней все затмевает.

В этом смысле российские немцы, или в ФРГ "поздние переселенцы", попали как кур в ощип?

Александр Фитц: Русские немцы отличаются от немцев немецких, если можно так выразиться. Мы воспитаны в двух культурах. У нас колоссальное количество смешанных браков. Плюс советская школа. Мы лучше знаем историю, географию, даже астрономию. Просто советское образование более универсальное. Нам неуютно в немецких школах, как советским немцам было неуютно в советских школах. Там кличка "фашист", здесь - "коммунист". Это судьба любого пограничного народа.

У этой проблемы просматривается решение?

Александр Фитц: Оставаться немцем в Германии. Хотя есть примеры миграции - в Австралию, страны Латинской Америки. Часто это аферы с землей - немецкая пирамида МММ. Есть примеры возвращения в Россию. Они множатся, но растут и разочарования. Обратно тоже едут. Здесь строят "борщёвки" - районы коттеджей, где селятся анклавами. Ради детей вживаются в Германию, но считают себя российскими немцами. И перестают от этого страдать. Постепенно идет осознание, что нас два миллиона, у нас здесь родились больше 500 тысяч детей, что в процентном отношении наш вклад в экономику ФРГ один из самых высоких. При этом мы вдруг слышим, что быть немцем не есть "gut", нужно быть мультикультуралистом. Мы-то считали, что в Германии живут немцы. Ничего подобного. Здесь живут баварцы, хессенцы, турки, поляки, российские немцы, теперь вот переселенцы с арабского Востока. Еще есть экс-"гэдээровцы". Еще - пруссы, судетские, трансильванские, силезские, буковинские немцы ... И каждая земля имеет свою ментальность. Мы стали частью этнического пейзажа и не собираемся становиться немецкими немцами. Наша цель - адаптироваться, чтобы подняться по социальной лестнице. И тогда дети наших детей, их внуки, наверняка, мало чем будут отличаются от местных.

Согласны с утверждением, что вы иногда хотите быть больше немцами, чем немцы?

Александр Фитц: А немецких немцев нет. Есть несколько германских ментальностей и общая крыша мышления - европейские ценности. Это в России над ними смеются или хоронят. А тут не понимают "этих русских", когда вы утверждаете, что, я цитирую, "...в Германии как грибы после дождя растут движения, которые хотят Калининград вернуть Германии". Немцу эту логику русских не понять. После воссоединения с ГДР, после приема нескольких миллионов так называемых беженцев с Ближнего Востока, после того, как на плечи ФРГ лег едва ли не весь ЕС, для бюргера возвращение кусочка Пруссии - самоубийство его свободы и достатка. И автоматические территориальные претензии от Польши, Литвы, а за ними - от пол-Европы. Когда же нас, российских немцев, подозревают в том, мы хотим вместо ликвидированной немецкой автономии на Волге "отомстить" Кремлю созданием республики на Балтике, я отвечаю: "Это провокация козлов". Никогда мы компактно в Восточной Пруссии не жили, ее родиной не считаем.

Однако Берлин в 90-е ухватился за возможность вернуть на историческую родину два миллиона советских немцев.

Александр Фитц: Это не у Берлина получилось, это Москва сдала нас. Когда команда канцлера Коля вела переговоры о воссоединении Германии и условиях возвращения советских немцев в ФРГ, мы, тогда диаспора, напросились на прием в Кремль. Наши лидеры пытались достучаться до власти: немцы не хотят уезжать, немцы хотят реабилитации и вернуться домой - в Поволжье, чтобы возродить свою республику. Кремль и главы Саратовской и Волгоградской областей не говорили ни "да", ни "нет". Первым их позицию нежелания урезать свои земли, власть и доходы понял академик Борис Раушенбах. Он пророчески предупредил: "Наступает время, когда ни золото, ни нефть, а люди, специалисты - ресурс будущего. Советские немцы - специалисты. Реабилитируйте нас, как других. Природа не терпит пустоты: не хотите немцев - получите Кавказ". И получили. А тогда нам только и оставалось делать выводы: самолет канцлера Коля из Москвы до Берлина два часа лёта танцевал и пил шампанское.

Немцы преодолели травму 90-х годов, когда они просили о воссоздании автономии на Волге уже президента Ельцина, а он им предложил ядерный полигон Капустин Яр в астраханской полупустыне?

Александр Фитц: Ельцин хотя бы так "шутил". Его окружение нам в глаза смеялось: "Какая республика? Вы же сбегаете?" Слава богу, Ельцин и команда нас так выпустили. И на том спасибо.

В вас до сих пор живет обида?

(Молчит. Буравит глазами пол.)

Александр Фитц: ...Когда философ Александр Зиновьев уезжал из Мюнхена в Россию, я его спросил: "Почему у новой России нет друзей?" Он ответил: "У этой России не может быть друзей, она их предает". И перечислил тех, кого она бросила - Кубу, Вьетнам, ГДР и Хоннекера, "прорусский" Афганистан и Наджибуллу, даже румынского лидера Чаушеску. Хорошие были Чаушеску и гэдээровские "штази" или плохие, это второй разговор. Первый - Россия очертила линию предательства соратников. В эпоху президента Путина что-то меняется, но... дело сделано. Россия выдавила своих граждан - немцев. А нас домой тянет. Дом в ответ ни-че-го! Нас как нет. Мы еще есть для "маленького" человека - русского туриста. Так, подскажем в магазине с покупками или в ресторане поможем выбрать "правильное" пиво. Это ж... так распылять общую историю и идентичность.

Когда вы приняли решение уехать?

Александр Фитц: Когда понял, что надежды на автономию на Волге нет. Как отрезало. Опять, как всю жизнь, чувствовать себя гостем дома? Это был 91-й, Москва. Везде очереди и гуманитарная помощь. Жена пришла в слезах. Ее вытолкали из очереди со словами: "Понаехали". Вычислили армянку. Тогда было много беженцев из Карабаха. С тех пор жена ждала, когда старшая дочь-блондинка вернется из школы и пойдет за едой. Жена не выдержала: "Саша, уезжаем". Уехала на разведку. Я приехал к ней через три с половиной месяца...

Вы стали европейцем, космополитом или..?

Александр Фитц: Я остался немцем, рожденным в СССР.

А ваша семья?

Александр Фитц: Жена чувствует себя немкой и европейкой. Она занимается организацией лечения зарубежных пациентов в клиниках Германии. Старшая дочь и ее дети - немцы. А средняя дочь в сомнениях. То она русская, хотя у нее ни капли русской крови, то немка. Забавно, но младшая дочь, она родилась в Мюнхене, русским владеет лучше старших. Язык выучила сама. Читает в подлиннике Чехова, Пушкина, хочет работать в России.

В одной из ваших книг прочитал, что Азия догнала вас в Европе, как "ошатыш" дорогого гостя. Не слишком ли поэтично, но, что называется, не по делу?

Александр Фитц: Хотел бы я, чтобы не по делу... Я же азиат. Родился в ссылке, в северном Казахстане. Туда в 1937-м сослали моих родителей, волынских немцев. Под Актюбинском было два немецких лагеря - советских немцев, а позже рядом - военнопленных. Они почти все вымерли. Нас переселили в Узбекистан. В память врезалось, как мы с отцом ходили в комендатуру. Отмечаться. Все немцы до 1956 года находились на спецучете. Твердо так мечтал стать археологом или журналистом. И стал первым в СССР немцем, главным редактором республиканской газеты на русском языке. Теперь понимаю, что не потому, что я такой умный или талантливый. Меня вытянула среда. Первый главный редактор у меня был еврей. Второй - кореец. Третий - таджик. Четвертый - русский. Жена у меня армянка. Я добился всего, чего хотел. Знаете почему? То была цивилизация Азии, где азиатский менталитет не гасил других. Он их впитывал. В Ташкенте, в университете моим преподавателем была племянница Керенского. Часть моего окружения - родной брат атамана Семенова и плеяда петербургских дворян из шанхайской эмиграции - Марина Меликова, Евгений Мюссар. Или коммунист Марк Теплов, бывший заведующий Агентством печати Новости в Стокгольме, друг шведского короля. К нам его сослали за то, что увел жену у сына шефа ГРУ. Он не знал советской действительности. И когда приезжал с какого-нибудь рудника в Алмалыке, поражался: "Швед в таких условиях палец о палец не ударит, а эти люди не работают - бьют рекорды. Как?". Я дурачок был, считал, что так и должно быть. Теперь, когда вижу беженцев с Востока в Германии, не могу даже представить, чтобы они били трудовые рекорды или как я, по сути, беженец, впитывал в себя Азию, впитывали бы в себя Европу. Я поражен, как такое в 80-е мог предвидеть ташкентский поэт Александр Файнберг:

"...Всё это были цветики, малыш.
Когда-нибудь о них ты загрустишь.
Когда-нибудь твоей Европе в глотку
из ягодок вонзится ошатыш".

Ошатыш - обряд проводов гостя. Это когда все еле дышат от плова, из его остатков лепят ком, кладут на него кусок бараньего жира, дольки чеснока, перца и "угощают" им почтенного гостя. Его съесть - искусство выжить. Нам его передавали узбеки, корейцы, каракалпаки,турки-месхи, таджики.

Почему беженцев из стран третьего мира вы называете "ошатыш ЕС"?

Александр Фитц: Это цветики ошатыша. Они сюда часто не бегут, а едут обдуманно. Крепкие парни под видом сирийцев из Пакистана, Афганистана, Ирака, Африки. Среди них почти нет женщин, детей. Мужчины не работают, не учат язык. Получают пособия, которые нам не снились. Какие к ним претензии? Им дают так жить. Чтобы понимать, к чему идет дело, нужно знать оборотную сторону ментальностей - пестроту коварства Востока и чванливую напыщенность Запада. Вот в ХСС и бундестаге заговорили о возможности повышения пенсий российским немцам. Косвенно, но признали, что мы на пенсии окажемся в нищете. Да, нам платят, но и мы налогами оплачиваем жизнь новых беженцев. И получается, что гражданин получает меньше, чем беженец, который не внес в социальную кассу ни цента. Для восточной ментальности такой порядок вещей - признак слабости дающего, достойный презрения. Чтобы эти люди не вонзили в глотку Европы ошатыш из ягодок, принимать их надо, но только тех, кто беженец, и тех, кто работает и учит язык. У паразитов на благах цивилизации происходит ломка психики. Зачем их завозить? Нужно им дома помогать . По какому принципу "гуманности" мы оттуда из 50-70 миллионов афганцев или сирийцев берем 1-2 миллиона, а остальных бросаем на произвол войн? Это не доброта. Это подлость. И она нам аукнется, если ничего не менять.

Не преувеличиваете? Политологи ЕС утверждают, что 2-3 миллиона беженцев на 700-миллионный ЕС - это трудовые ресурсы и свежая кровь стареющей Европы.

Александр Фитц: У российских немцев, кстати, высокая рождаемость. Но и мы все чаще перед выбором: на что рожать? А "политологов" слушаю и думаю: "Где рожать? Дурашки вы мои нецелованные, вы где живете? Или исключительно на ток-шоу обитаете? Вы когда-нибудь видели детишек, которые выходят еще из немецких школ? Посмотрите. Впечатляет". Учиться и учиться Европе и России у СССР национальной политике. Он, несмотря на репрессии народов, не сгонял их с насиженных мест "безвизовыми режимами" и прочими приманками (кого сгонял - вернул домой), а создавал им рабочие места и целые отрасли промышленности дома - в Средней Азии, Балтии и на Кавказе. Правда, нам, в силу сложной истории двух наших народов, от этой политики перепала эмиграция.

Не потому ли в России нет памятников Борису Раушенбаху, Анне Герман, Отто Шмидту? Или Альфреду Шнитке, его-то знает весь мир?

Александр Фитц: Время не пришло. Вот когда мы научимся делать акцент на том, что названные вами величины, я бы сюда еще добавил Святослава Рихтера, не только немцы, а как Екатерина II - явление русской культуры и мысли, вот тогда... Борис Викторович Раушенбах, как его ни звали в Германию, всегда говорил: "Да, я немец, но воспитанный в русской культуре и русской культурой". И не вернулся. Еще мы должны понимать, что русская культура часть мировой. Она многонациональна, а, значит, столь конкурентная изнутри, что еще надо выдержать сравнение с гениями других народов. Но если хотя бы одного из великих русских немцев увековечат, сердце русского немца переполнится братской благодарностью, где бы он ни жил.

Даете надежду, спасибо. А верите?

Александр Фитц: Знаете, что еще происходит? Травма Второй мировой войны не преодолена. Во всяком случае, в русском менталитете - точно, в немецком она преодолевается, но остается. Немцы травму лечат через поражение, русские - через Победу. И большой вопрос, у кого получается лучше. Можно сколь душе угодно восхищаться германским пацифизмом и чувством покаяния за фашизм, но откуда вопрос: "Мама, когда на нас русские нападут?"

Еще мне очевидно, что современное поколение российских политиков лакируют победу 1945 года до фанфар. Но злая ирония истории в том, что Вторую мировую войну выиграли не они. Ее выиграли их деды и прадеды. А они проиграли их Победу в 1991 году. В 1991 году Россия проиграла мир. Это надо осознать, чтобы потом эту травму преодолеть, а не сделать ее комплексом нации. Я говорю вашим политикам: "Вы внуки победителей, но дети проигравших". Щетинятся. Но я так говорю не потому, что немец. Я так говорю потому, что я пограничник между нашими народами. И мне хочется еще при моей жизни увидеть преодоление этих травм. И чтобы дети наших детей, не терзали их, как нас та русская девочка, что ждет нападения на нее русских.

Досье "РГ"

Александр Фитц, немецкий писатель, 69 лет. С 1971 года - журналист, главный редактор газеты "Комсомолец Узбекистана". С 1980-х - член президиума Конфедерации репрессированных народов России. С 1991 года живет в Мюнхене (ФРГ). В 2007 году указом президента РФ "За особый вклад в установление культурных связей между Германией и Россией" награжден медалью Пушкина. Член правления Международной федерации русскоязычных писателей (Будапешт).

Самый издаваемый российско-немецкий писатель, автор книг "Судьба - российский немец", 2004; "Письмо канцлеру", 2009; "Легенды старого Ташкента", 2015; "Немецкие тайны", 2016.