Вячеслав Михайлович, вы ведь по профессии востоковед и всю жизнь занимаетесь Китаем. Как пришли в фантастику?
Вячеслав Рыбаков: Я заболел ею во втором классе школы и мгновенно параллельно первым своим прочитанным книгам начал писать. Причем что-то производило такое сильное впечатление, что хотелось уподобиться, а что-то хотелось исправить. Помните повесть Стругацких "Страна багровых туч"? Там случается катастрофа, и вездеход с одним из героев уходит в расплавленную магму. Аварийный люк по сюжету был, но воспользоваться им невозможно - расположен очень низко! Так вот, в моем вездеходе все было в порядке: в школьной тетрадке на 12 листов я тут же пометил: "люк расположен на всякий случай очень высоко". Вот так это начиналось.
В 1974 году вы были одним из участников семинара Бориса Стругацкого...
Вячеслав Рыбаков: Туда я пришел уже с несколькими написанными произведениями, хотя было мне чуть больше 20 лет. Так что дебютировал я достаточно рано, но, надо сказать, на протяжении всех лет пользовался уважением шефа. Да, Борис Натанович говорил: не надо никаких длинных титулов - просто шеф. Конечно, с таким умным человеком, авторитетным писателем и замечательным педагогом общаться было очень интересно. Собственно, из этого и состояли наши занятия - обсуждение какого-то прочитанного произведения. Тогда ходили рукописи.
Рассказывают, что за особенно вольные даже сажали.
Вячеслав Рыбаков: Никого не сажали. Когда на меня написали большой донос и конфисковали одну из обсуждавшихся моих повестей, никто не пострадал. Просто рукопись на некоторое время исчезла. А на семинаре мы общались действительно очень много. С тех пор, как оказалось, что шефу нравится то, что я пишу, мы встречались и помимо. Я часто бывал у него дома, особенно, когда мы вместе занимались сценарием "Писем мертвого человека" - есть такой фильм у Константина Лопушанского. Вот тогда мы сиживали на кухне у Бориса Натановича чуть ли не сутками! Проголодавшись, он варил советский суп из пакета со звездочками и рассказывал мне, как сопротивляться режиссерам. Стругацкие ведь имели большую практику работы с Тарковским.
На ваш взгляд, фантастика должна оставаться фантастикой, или все-таки пересечения с реальностью необходимы?
Вячеслав Рыбаков: Не принято об этом говорить, но общество, у которого нет образа мира, в котором хочется жить, абсолютно неустойчиво. В российской культуре выработкой этого образа занялись только фантасты 1950-60-х годов прошлого века. И Стругацкие в первую очередь. Они в своих ранних вещах создали совершенно потрясающий, искренний, достоверный литературно мир, в котором действительно большинству хороших людей хотелось бы жить и работать. Отголоски этого мы чувствуем все время.
В этом году ваша книга "На мохнатой спине" стала победителем "АБС-Премии" в номинации "Художественная проза". Расскажите о ней.
Вячеслав Рыбаков: Дело происходит в 1939 году в Кремле. Главный персонаж - друг Сталина, высокопоставленный работник наркомата иностранных дел, который придумывает пакт Молотова - Риббентропа. И, возвращаясь к предыдущему вопросу, он поэтому хороший человек. Чуть ли не четверть книги отдана вкрапленному в сюжет перечислению реальных исторических фактов. Того, как на самом деле происходила внешнеполитическая борьба за мир, ведь сейчас вокруг этого много "накручено". Я два года работал только с историческими данными, и, скажу скромно, - это уникальное произведение. Умный читатель сразу поймет: не все так просто, это не только 1939 год. Я пытался показать, что все они люди, которые поверили в мечту, начали ее реализовывать, а эта мечта закрутила жернова. И, в общем-то, не по злобе начинаются войны или террор, а потому что иногда другого выхода нет. А иногда - потому что привыкли. В Первой мировой, революции, коллективизации - нет другого спора, кроме перестрелки. Людей, что были не хуже нас с вами, засосала кровавая трясина. Они думали, что построят светлое будущее, а оказалось, что отвечают за страну.
Вячеслав Рыбаков:
- Сразу оговорюсь, это мое личное мнение. Но вот когда добро побеждает зло, это хорошая книжка. Все очень просто. Сейчас приходит новое поколение, они, конечно, пишут совсем иначе. Они гораздо жестче. Они, может быть, и пишут о том, что добро перемогает зло, но они и добро-то себе представляют не совсем так, как мы. То, каким себе представляли хорошего, умного, доброго человека в 1960-70-х годах, и то, как его представляют себе сейчас - это два разных персонажа. У Стругацких и их последователей хороший человек никогда не умел зарабатывать деньги, а в современности человек не может быть хорошим, если у него денег мало. Эти акценты, скажу вам как историк, очень показательны.