Такая инициатива будет обсуждаться на специальном "круглом столе" в Общественной палате. Как пояснил "РГ" председатель комиссии ОП РФ по общественному контролю и взаимодействию с общественными советами, Владислав Гриб, необходимо также четко прописать процедуру расследований дел по преступлениям, совершенным за границей.
Владислав Валерьевич, насколько серьезен этот вопрос? Может быть, дело касается единичных случаев?
Владислав Гриб: Вопрос и серьезен, и основательно сложен. Если называть вещи своими именами: граждане России подвергаются произвольным преследованиям в иностранных государствах. Между тем постоянно проживающих за границей россиян около двух миллионов. Если прибавить ежегодно выезжающих за рубеж, будет до пятнадцати миллионов. Естественно, я не говорю, будто каждый из них "под боем". Но уже эти цифры позволяют судить о масштабах проблемы.
Вот именно: люди живут и не жалуются. С чего вы взяли, что им что-то угрожает? Можете привести какие-то конкретные примеры?
Владислав Гриб: Примеры многочисленны и разнообразны. Взять хотя бы недавние обыски российских дипломатических представительств в Вашингтоне и Сан-Франциско. Ведь и это можно назвать преступлением против российских граждан. Дипломатические представительства экстерриториальны. Проникновение туда нарушает и законы РФ, и законы США, и международное право. И, что особенно тревожно, в данном случае правонарушителями явились официальные государственные инстанции.
А ведь это далеко не самый жесткий вариант. Иногда преступления приобретают массовый военный характер. Как, например, в конфликте на востоке Украины. Тесные межнациональные связи привели к тому, что в Донецкой и Луганской областях находится немало российских граждан. Не имеющих никакого отношения к военным действиям. И конечно, мы не отделяем граждан РФ от других мирных жителей Донбасса, которые становятся жертвами военного насилия.
Что могут сделать российские правоохранители?
Владислав Гриб: Об этом подробно рассказывал председатель Следственного комитета РФ генерал юстиции Александр Бастрыкин. В производстве СК уже находится более 100 уголовных дел по насилию в Донбассе, убийствам, нарушениям прав человека и неприкосновенности личности, применению неконвенционального оружия. Более 20 тысяч потерпевших. Привлечению к ответственности подлежат 90 человек. Многие из эпизодов квалифицируются как преступления по законам самой Украины. Однако заводить уголовные дела вынуждены инстанции РФ.
Как это осуществляется в процедурном плане?
Владислав Гриб: Сбор доказательств производится на российской территории. Производятся следственные действия с участием очевидцев событий. Уже опрошены более 113 тысяч свидетелей. Приобщаются к делам вещественные доказательства, проводятся судебные экспертизы. Разумеется, направляются за рубеж запросы о правовой помощи и о полицейском содействии. Все это осуществляется строго в рамках международного права и договоров России с иностранными государствами. Учитывается прецедент - Международный трибунал по бывшей Югославии.
Донбасский конфликт оказался в поле зрения международных организаций.
Владислав Гриб: Формально да. Реально их деятельность пока не дает серьезных результатов. Ни Управление верховного комиссара ООН по правам человека, ни профильная комиссия ОБСЕ не доводят дела до судебного рассмотрения, не говоря о вердикте, наказании виновных и компенсации потерпевшим.
А расследования СК РФ рассчитаны на такие результаты?
Владислав Гриб: Рассчитаны. Но тут необходимы действенные правовые механизмы. Правоохрана и юстиция нуждаются в четкой прописанной процедуре. Которой пока нет.
Уголовный кодекс разрешает привлекать к ответственности иностранцев, совершивших за рубежом преступления против россиян?
Владислав Гриб: Да, есть статья 12 УК РФ "Действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление вне пределов Российской Федерации". Она гласит, что иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов России, подлежат уголовной ответственности в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации либо гражданина Российской Федерации, а также в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации или иным документом международного характера, если такие граждане не были осуждены в иностранном государстве.
Эта норма эффективна?
Владислав Гриб: Для ее эффективности требуется понимание наших иностранных партнеров.
Которое, вы считаете, не проявляется?
Владислав Гриб: Скажем так: проявляется далеко не всегда и не в полной мере. Зато преследования наших сограждан - далеко не всегда очевидно обоснованные - совершаются оперативно и жестко.
Вероятно, какие-то объяснения партнеры в таких случаях предоставляют?
Владислав Гриб: Эти объяснения не отражаются на судьбах людей. Хрестоматийны примеры предпринимателя Владимира Бута, летчика Константина Ярошенко. Обвинения политизированы, доказательства шатки, доводы защиты отклоняются априорно, зато приговоры показательно суровы. Обращение Ярошенко к Дональду Трампу, как мы знаем, не возымело действия. Хотя в США принято гордиться объективностью закона для всех. Но бывают, значит, исключения…
Или взять недавний случай Юрия Мартышева. Тут вообще приходится говорить о похищении человека. По странному обвинению в "кибермошенничестве" (удобная формулировка, позволяющая объявить преступными практические любые действия в Сети) он арестован в Литве и выдан США. Гражданин одной страны выдается из другой в третью. Такие правоприменительные новации на трансатлантическом уровне.
С чем, на ваш взгляд, связаны подобные действия?
Владислав Гриб: Думается, с международной ситуацией в целом. Известные проблемы в отношениях с нашими зарубежными партнерами приводят их к занятию определенной позиции. Политические установки ставятся выше правовых норм. В свое время мы проходили через это - тогда оно называлось "революционной целесообразностью". Сейчас этот принцип выведен на планетарный уровень.
Но это не единственная сторона проблемы. Угрозу россиянам за рубежом несут не только политические мотивированные преследования иностранных властей. В любой стране существует общеуголовная преступность. Этим летом в США убит россиянин Артем Зиберов, в Италии - Анастасия Шакурова. До сих пор не вполне прояснились обстоятельства трагедии десятилетней давности, когда в Таиланде погибли туристки Татьяна Цимфер и Любовь Свиркова. Зато других российских туристов полтора месяца назад арестовала в Паттайе таиландская полиция. За что? За электронные сигареты. Посчитала их подозрительными.
Россиянка Елена Михайленко поехала на отдых в Египет. И вынуждена была на пляже в Хургаде отбиваться от маньяка с ножом. Сергей Корнев был в Париже не в качестве туриста, он возглавлял делегацию "Рособоронэкспорта" на авиакосмическом салоне Ле Бурже. В июне он подвергся нападению уличных грабителей.
Я перечисляю эти эпизоды, дабы проиллюстрировать остроту проблемы. И ее, так сказать, многогранность.
Надо полагать, российские компетентные инстанции все это отслеживают и принимают меры?
Владислав Гриб: Да, разумеется. И вот что еще надо отметить. Речь идет не только о преступлениях, которые совершаются иностранцами против россиян. Бывают случаи, когда наши сограждане оказываются не потерпевшими, а подозреваемыми в реальных преступлениях. Часто в отношении других наших сограждан.
Конкретные случаи можете назвать?
Владислав Гриб: Скажем, убийство троих петербуржцев на Кипре в 2004 году. В организации и исполнении подозреваются граждане РФ. В таких случаях мы регулярно сталкиваемся с нежеланием иностранных правоохранительных органов сотрудничать с российскими. Такие дела рассматриваются как не имеющие отношения к их обществу и потому не существенные.
Таким образом, возникает мрачный парадокс. Там, где вина более чем сомнительна, карательная машина быстро и жестко вступает в действие. В иных же случаях вероятному преступнику облегчается уход от ответственности.
Когда россияне за рубежом подвергаются уголовному преследованию, налицо выраженный обвинительный уклон при сомнительном характере обвинений. Процедурные нарушения считаются за норму. Мера пресечения избирается демонстративно жесткая, приговор показательно суровый. Когда же расследуются преступления против россиян, правоохранительные органы не особенно озабочены оперативностью, а юстиция - неотвратимостью наказания.
Если вкратце, все это приходится признать. К сожалению.
Вы нарисовали тревожную картину. Значит, граждане Российской Федерации не имеют гарантий безопасности, находясь за ее пределами?
Владислав Гриб: Такое утверждение было бы чрезмерным. Государственные органы РФ делают все от них зависящее. Проблема скорее в том, что отсутствует правовой механизм решения таких вопросов.
В российском законодательстве или в иностранном?
Владислав Гриб: Относительно иностранного - тут скорее дело не в юридическом несовершенстве, а в политической воле. О чем мы уже говорили выше. Военные преступления на востоке Украины - дела сегодняшнего дня - внимания не привлекают, зато власти Литвы предъявляют обвинения еще двум россиянам за события января 1991 года. Это похоже на принципиальный подход.
Что касается пробелов в законодательстве РФ, то некоторые из них восполнены несколько лет назад. В 2013 году по представлению Конституционного суда изменены статьи 32 и 152 УПК. Однозначно установлена ответственность граждан РФ за преступления, совершенные за границей, перед российскими судами (в том числе в тех случаях, когда нет решения иностранного суда). Кстати, поводом для этого послужило столкновение российского моряка Сергея Красноперова с другим россиянином, помощником капитана Артемом Козейчуком. То есть преступление, совершенное за границей одним россиянином против другого.
Но, конечно, нельзя сказать, будто достигнуто полное юридическое совершенство.
Каких положений не хватает законодательству?
Владислав Гриб: Это не всегда можно предвидеть заранее. Ситуация динамично меняется. В том же 2013 году кто мог предвидеть войну на востоке Украины? Которую Александр Бастрыкин ставит в один ряд с резней в Индонезии 1960-х годов, с войнами в Югославии, в Йемене, в Ливане, с геноцидом в Нигерии, с камбоджийской полпотовщиной?
Тем не менее это случилось. Случается много такого, чего еще недавно было не предположить. И правовая система должна реагировать на это. Дабы надежно защищать сограждан.
Нужна постоянная работа по адаптации правовых норм и правоприменительных механизмов. Нужен серьезный разговор с привлечением всех профильных ведомств - МИД, МВД, Минюста, Генпрокуратуры, ФСБ, Следственного комитета. Новые нормы и процедуры создадут действенный механизм. Например, предлагаю подумать о том, чтобы в случае тяжкого или особо тяжкого преступления в отношении российского гражданина за границей уголовное дело российскими следователями возбуждалось в обязательном порядке.
В целом в обсуждении проблемы необходимо заинтересованное участие гражданского общества. Наверняка скажут свое слово экспертные институты и представители адвокатуры.
Я бы особо выделил здесь роль Общественной палаты, которая представляет гражданское общество перед государственными инстанциями. Система региональных подразделений ОП способна активно разъяснять положение дел на местах. Инициировать публичные слушания, вырабатывать проекты, собирать ценные предложения. ОП может организовать диалог общественности с государственными правовыми инстанциями. Конструктивный и результативный. И конечно, нужны выступления СМИ для компетентного обсуждения проблемы. Надо полагать, наш разговор станет его началом.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"