"Слишком пестрые, - бросает взгляд на стену Игорь Васильевич, - кабинет должен быть строгим и деловым, но на ремонт пока просто не было времени". А вот систему образования министру уже удалось изрядно встряхнуть, что вызвало неоднозначную реакцию: одним изменения пришлись по душе, другие на образовательные новации обрушились с критикой. Перемены затронули все уровни - от детских садов до университетов. Новые повороты намечаются и в белорусско-российском образовательном пространстве. Какие? Об этом министр рассказал в эксклюзивном интервью корреспонденту "СОЮЗа".
Игорь Васильевич, вы ведь родом из России, руководите белорусским образованием и наверняка по-особому относитесь к идее единого образовательного пространства между нашими странами?
Игорь Карпенко: Я родился в Новокузнецке Кемеровской области, но школу оканчивал белорусскую. Впрочем, тогда в Советском Союзе было действительно единое образовательное пространство, но с национальными особенностями, например в преподавании языка, культуры. Поэтому гармоничный вариант, на мой взгляд, - построение такого образовательного пространства в Союзном государстве, которое, сохраняя национальную идентичность и культурные особенности, позволит совместно решать существующие проблемы и развиваться.
В последнее время вы довольно часто бываете по делам в России. К примеру, в Калининграде сделали акцент на работе школы международного бакалавриата, которой в Беларуси нет.
Игорь Карпенко: В том числе. Но еще больше меня заинтересовала система работы с одаренной молодежью.
Да, в Беларуси она устоявшаяся, наш Президент одним из первых инициировал создание фондов по поддержке талантливой молодежи. Мы охватываем весь спектр, где молодые люди могут себя проявить: это и предметные олимпиады, и творческие конкурсы, и научные конференции. У нас есть база данных таких стипендиатов, выделяются гранты. В России тоже создан фонд поддержки талантливой молодежи при Президенте России, и для его деятельности передали площади олимпийских объектов в Сочи, где сейчас образовательный центр "Сириус". На его базе и появились лаборатории, у каждой из которых серьезный куратор: к примеру, Роскосмос курирует космическую проблематику, Росатом - по атомной энергетике. Проходит серьезный отбор детей. У нас, к слову, такой площадкой мог бы стать НДЦ "Зубренок". Я задал вопрос, есть ли у россиян в этой области международные программы. Их пока нет, и это натолкнуло на мысль, что нам было бы неплохо сформировать единую программу Союзного государства по работе с одаренной молодежью.
Наверняка это одна из тем для обсуждения нашими министерствами образования на совместной Коллегии?
Игорь Карпенко: Да, такая встреча готовится. Не знаю, правда, успеем ли мы провести ее до конца года. Второй момент, не менее важный, мы недавно обсуждали во время Форума регионов Беларуси и России. Я предложил в рамках Союзного государства рассмотреть создание двух центров по межрегиональному сотрудничеству. У нас на эту роль предлагаем Белорусско-Российский университет в Могилеве, а в России - какой-нибудь из новосибирских вузов. Почему это важно? Если мы сегодня грамотно работаем с молодежью, четко формируем образовательное пространство в культурно-историческом аспекте, сохраняем особенности национальной идентичности, то тем самым закладываем долгосрочную программу, которая в перспективе нам покажет, насколько мы можем выходить на новый уровень взаимопонимания, взаимопомощи и взаимоуважения.
Это пока планы, а как обстоят дела с межвузовскими связями в Союзном государстве?
Игорь Карпенко: У нас нет ни одного университета в стране, который не имел бы договора с каким-то российским вузом. В прошлом году на высшие учебные заведения России приходилось 26% международных контактов белорусских вузов. Например, подготовка специалистов для атомной энергетики. Пока наша станция в стадии строительства, важно выехать на практику, на действующую АЭС, пройти там обучение, пообщаться со специалистами. Кстати, активно работаем и на уровне профессионального образования, чтобы готовить кадры для высокотехнологичных и наукоемких производств. Уже есть проект концепции, который направлен на разработку конкретных механизмов для специальностей "Автоматизация производственных процессов", "Мехатроника и робототехника", "Аддитивные технологии".
К слову, самые престижные российские вузы давно ввели свои внутренние экзамены, где после ЕГЭ отбирают лучших из лучших. У нас же поступить в университет достаточно просто...
Игорь Карпенко: Не скажите, за последнее время мы тоже предприняли ряд шагов, которые позволяют делать качественный отбор. В том числе на педагогические специальности в этом году практиковали профессиональное собеседование, где нужно было предоставить портфолио, характеристику, рекомендацию педагогического совета... На докладе у Президента было отмечено, что правила приема в вузы наряду с ЦТ могут быть дополнены внутренними экзаменами там, где есть необходимость увидеть будущего специалиста, оценить его мотивацию. Возможно, придем где-то и к профессиональному собеседованию. Например, в Академии управления этот вопрос на стадии обсуждения. Работаем и над тем, чтобы повысить пороговое значение по тестированию.
Стоит ли ожидать знака равенства между ЕГЭ и ЦТ?
Игорь Карпенко: Их нельзя приравнять, так как это совершенно разные системы, и обе они имеют право на жизнь. При этом сегодня нет никаких ограничений для поступления россиян к нам, а наших абитуриентов в российские вузы.
В конце августа на республиканском педсовете вы проанонсировали введение комплексного экзамена для выпускников 11-х классов. Разве это не шаг в сторону ЕГЭ?
Игорь Карпенко: Не совсем. Задача состоит в том, чтобы форма аттестации за среднюю школу соответствовала форме вступительных испытаний в вуз. Вместе с тем я сторонник сохранения учета среднего балла аттестата при поступлении.
Кстати, о вас в СМИ то и дело говорят как о стороннике платного образования.
Игорь Карпенко: Нет, это не так. Я сторонник равнодоступности образования. Нельзя предоставлять знания по принципу тугого кошелька. У всех должна быть возможность реализовать свое право на образование.