Баланчин обидно пошел "на растопку" - поставленный первым в программе этот краткий романтический шедевр оказался самым слабым звеном. Он несложен технически, но требователен по части нюансов и акцентов, и в этом месте что-то не срослось - здешний романтизм получился грубым и каким-то провинциальным. Вроде бы все правила соблюдены, кордебалет обучен, простенькие вставания на пальцы из шестой позиции аккуратны, а нужной для "Серенады" тайны нет. Улучшили ситуацию опытнейший профи Георги Смилевски, чудесная Валерия Муханова и отстраненная Наталия Клеймёнова, но балет не спасли.
"Ореол" Пола Тейлора обещал больше жизни - облагороженные пляски кантри под Георга Генделя видишь не каждый день. Может, благодаря эффекту первого появления на российской сцене выглядел он и вправду лучше: под смягчающую нравы музыку пятеро босых солистов выделывали аккуратные неправильные па, помесь академизма и сельских батманов. Очень прихотливо эта смесь напомнила знаменитую "Павану Мавра" Хосе Лимона, сделанную примерно в то же время в тех же широтах и так же прихотливо соединившую Генри Перселла с балетом и пластикой афроамериканцев. В "Ореоле" барочные округлости рук спрямлялись в летучие линии, прямодушный кантри с фронтальным танцем продлевался ломаным арабеском, словом, все веселое хулиганство классика американского модерна Пола Тэйлора прочитывалось и прекрасно смотрелось.
Изящный пустячок "Онис" был обречен на народную любовь. Два долговязых поживших музыканта с аккордеонами Кристин Паше и Жерар Баратон и три молодых солиста МАМТа показали немудрящую милую историю о молодых и не очень мужчинах, не думающих, что делать с этой жизнью - просто живущих. Танец слегка ирландский, аккордеон слегка французский, от балета остается общее ощущение легкости и приятия жизни, а от седоватых музыкантов, скромно выходящих вместе с танцовщиками на поклоны, ее мудрости и красоты.
Главным балетом вечера назначили "Тюль", опус очень востребованного шведского хореографа Александра Экмана. Он славен умением делать смешные балеты - достаточно вспомнить его "Кактусы", не раз показанные в России разными гастролерами с неизменным триумфом. Его "Тюль" - гимн искусству балета, ироничный и затаенно нежный. Покорный кордебалетный табун репетирует общие линии, с грохотом перемещаясь из угла в угол сцены, а потом с тупым выражением лиц выслушивает поток замечаний от невидимого начальника. Солистка долго готовится к фуэте, а потом вертит их под общий счет и улюлюканье, как цирковая лошадка. Привет цирку Экман передает и более внятно: толпа артистов на сцене иллюстрирует просветительский текст супратитров, где толкуют о зарождении балета во времена главного балетомана Людовика XIV - аккуратные руки, позы, осанка, все как положено при "социальной жизни монарха". А потом в дело включается пара уличных циркачей, и вот тут-то балет обретает виртуозность, азарт и всенародную любовь, которая до сих пор не выветрилась. Если балетная труппа МАМТа и дальше будет продолжать в таком духе, то любовь эта не выветрится еще долго.