30.11.2017 13:40
Власть

О чем рассказал Дмитрий Медведев в интервью телеканалам: полный текст беседы

Председатель правительства Дмитрий Медведев в прямом эфире ответил на вопросы телеведущих Валерия Фадеева ("Первый канал"), Сергея Брилёва ("Россия"), Ирады Зейналовой (НТВ), Игоря Полетаева ("РБК") и Михаила Фишмана ("Дождь"). "РГ" публикует полный текст беседы.
Читать на сайте RG.RU

С.Брилёв: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире ежегодный формат "Разговор с Дмитрием Медведевым". Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Здравствуйте.

С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, я как-то уже формулировал, что у этой программы есть две константы: Вы - в центре внимания - и телеканал, радиоканал ВГТРК как постоянный вещатель. У нас постоянно практически обновляется круг тех, кто задаёт Вам вопросы. По часовой стрелке: Ирада Зейналова - НТВ, Игорь Полетаев к нам присоединяется в этом году - представляет РБК, Михаил Фишман - телеканал "Дождь" и Валерий Фадеев - "Первый канал".

Дмитрий Анатольевич, я на правах традиционного каналовещателя задам традиционный вопрос об итогах года, но обозначу такую особенность этой линии: ваше Правительство - это уже правительство-рекордсмен, в новой России так долго ни одно правительство не работало. В то же время вот-вот истекает срок президентства, с которым ваше Правительство ровесники. Об этом чуть позже, пока всё-таки давайте о текущем годе.

Как Вы оцениваете результаты работы Правительства, как Вы оцениваете состояние экономики?

Д.Медведев: Мы обычно с этих вопросов и начинаем, и это правильно, поскольку нужно дать оценку тому, что происходило.

На мой взгляд, сегодня мы можем свидетельствовать, что экономика вошла в стадию роста и в целом те изменения, которые в экономике происходили, вполне благоприятны.

Кстати, вчера, по-моему, Владимир Владимирович Путин как раз сказал, что главное достижение или, так сказать, главная оценка уходящего года заключается в том, что экономика вышла из рецессии. Это именно так, потому что, я напомню, ещё в прошлом году у нас было падение развития экономики, то есть так называемый отрицательный рост, в размере (с учётом пересчётов) 0,2%. Немного совсем, но всё-таки рост был практически нулевой и даже отрицательный. В этом году ситуация другая. Сейчас, конечно, тоже прогнозов очень много, тем не менее все аналитики - и наши, и иностранные - сходятся, что по итогам текущего года мы получим приблизительно 2% прироста валового внутреннего продукта. Это не огромная цифра, но это всё-таки уже цифра, которая соответствует среднемировым темпам роста в развитых странах.

Далее. Что, может быть, ещё более важно, в этом году у нас будет зафиксирована рекордно низкая инфляция. По всей вероятности, она будет ниже 3%. Пока не называю абсолютных цифр. Нужно ещё, чтобы статистика поработала и год закончился. Но это будет абсолютным достижением за всю постсоветскую эпоху. То есть за весь период развития современной России инфляция никогда не опускалась так низко. Это имеет, конечно, прямое значение и для экономики, где такая инфляция позволяет выдавать более дешёвые кредиты, и для обычных граждан, для которых обесценение денег и платёжеспособность валюты становятся более понятными величинами.

Далее. Что немаловажно, в этом году мы можем констатировать, что происходит рост реальных доходов населения, рост реальной зарплаты. Она по итогам года, по всей вероятности, прирастёт приблизительно на 3%. Если говорить о номинальном росте, то это 7%. Это, может быть, тоже не самый выдающийся результат, тем не менее это важное изменение тренда. Это означает, что мы вошли в ситуацию, когда доходы уже не падают, а растут. И это очень важно, исключительно важно для всех граждан нашей страны.

Есть и другие очень серьёзные макропоказатели, на которые я хочу обратить внимание. Например, инвестиции в основной капитал, которые также характеризуют общую ситуацию в экономике. Они по итогам года вырастут более чем на 4%. Этого тоже мы не видели в последние годы, и это тоже результат развития экономики в этом году. Я не говорю о таких важных в целом показателях, как сбалансированность бюджета, валютные резервы, которые в этом году также прирастают. Наконец, исключительно важным является и то, что по итогам года мы можем констатировать, что курс рубля является стабильным и предсказуемым. Но об этом мы, вероятно, ещё сегодня поговорим, потому что эта тема всегда достаточно важная.

Это макропоказатели, показатели устойчивости экономики, и они и  характеризуют истекший год. Но не менее важно и другое, и я об этом хотел бы сразу же сказать: несмотря на всякие мрачные прогнозы, несмотря на давление, несмотря на то, что сохраняют силу все вызовы, с которыми столкнулась наша экономика, мы в полном объёме исполнили социальные обязательства. Всё, что запланировали, мы сделали. И я считаю, что это неплохой результат, который показала экономика, и в целом неплохой результат деятельности всех структур, которые в этом принимали участие.

С.Брилёв: Хотелось бы услышать подробности.

И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, а если мы как раз заостримся на курсе рубля к доллару. Мы, конечно, слезаем с нефтяной иглы, у нас всё замечательно, у нас исторически низкая инфляция, но при этом мы же слышим разговоры о том, что низкая инфляция не может быть самоцелью, что производительность растёт не так быстро, как мы хотели бы, что происходит некое спасение, санация банков, что сейчас будут платить корпоративные долги и тому подобное. Близится конец года, и мы все помним, что бывает в конце года. Скажите, какой будет курс рубля, на Ваш взгляд, в ближайшие месяцы? И в чём сейчас хранить сбережения, потому что конец года - такой критический для россиян период?

Д.Медведев: Ирада, вообще самоцелью не может быть ни один макропоказатель. Самоцелью является рост благосостояния граждан Российской Федерации. Вот это важнейшая цель.

И.Зейналова: В рублях или в долларах?

Д.Медведев: Хорошо, если это происходит и в том и в другом.

Теперь отвечаю непосредственно на Ваш вопрос. Совершенно очевидно, что курс национальной валюты в настоящий момент стабилен, притом что на валютный курс всегда оказывает влияние целый ряд показателей, параметров. Это, конечно, и мировая финансовая система, соотношение между курсами основных резервных валют. Это внутреннее состояние экономики. Применительно к нашей стране совершенно понятно, что внутреннее состояние экономики в значительной степени продиктовано ценами на углеводороды, то есть нефтяными ценами. Плюс другие факторы, включая соответствующие внешние шоки или внешние воздействия типа санкций. Так вот сейчас по совокупности можно признать, что все эти параметры, хотя и оказывают влияние на курс рубля, но всё-таки не такое, чтобы он был таким волатильным, как несколько лет назад. Посмотрите, что происходило, например, с курсом рубля и что происходило с ценами на нефть. За последний год (чуть больше) нефть у нас колебалась в пределах до 50% - от 43 долларов за баррель до 65. То есть разлёт огромный. Раньше, когда мы наблюдали такую волатильность, такую динамику цен на нефть, точно так же за нефтью следовал рубль.

И.Зейналова: А теперь он отвязался.

Д.Медведев: А теперь он отвязался. И это очень хорошо, это означает, что он стабилен. Иными словами, за это же время курс рубля находился в границах между 56 рублями за 1 доллар и 64-65. Притом что и курс доллара, естественно, не является зафиксированным, он тоже двигался и изменялся за это время. Иными словами, экономика вошла уже в другую фазу.

Теперь отвечаю на вторую часть Вашего вопроса. Действительно, национальная валюта стабильна. Возникает вопрос, в чём хранить деньги. На этот вопрос, на мой взгляд, есть как минимум два ответа. Первый: конечно, зависит от того, какие цели преследует конкретный гражданин или компания, которая собирается какие-то деньги сохранить. Иными словами, готово ли это лицо к рисковым операциям. Таких операций не так много обычно происходит на рынке в удельном весе всех рыночных сделок. А второй вопрос, в чём хранит накопления гражданин и чем расплачивается гражданин в своей повседневной деятельности. С учётом того, что абсолютное, подавляющее большинство наших граждан хранит свои накопления сегодня в рублях, платит в рублях и получает зарплату в рублях, очевиден ответ, в чём хранить денежные средства, в чём хранить запасы.

И.Зейналова: То есть перед Новым годом традиционного обвала рубля…

Д.Медведев: Он не традиционный. У нас действительно была очень непростая ситуация, когда рубль подвергся такому воздействию и когда мы, по сути, перешли к открытому, свободному коридору, но ничего подобного в этом году не прогнозируется и представить себе невозможно.

Фоторепортаж: Интервью Дмитрия Медведева российским телеканалам

М.Фишман: У меня тоже вопрос про экономический рост. Вы сказали, что экономика вышла из рецессии. Это отрадно, но вопрос о качестве роста всё равно стоит. Вы назвали цифру 2%, я сошлюсь на скорректированный прогноз Центрального банка по итогам года - темпы роста 1,8%. Так или иначе, это мало, это, по сути, прогноз на стагнацию. И если это так, то, конечно, встаёт вопрос, почему это происходит. Есть разные мнения. Есть мнение, что это эффект внешних факторов, санкций, цена на нефть упала, хотя она подросла в последнее время. Или есть мнение, эксперты об этом говорят: это наша экономика возможности в нынешнем своём виде исчерпала, и без реального разгосударствления экономики, без реальных гарантий прав собственности, без работающей судебной системы и так далее такой рост - это наш потолок.

Д.Медведев: Михаил, я всё-таки не могу согласиться с тем, что 2% - это стагнация. Потому что, скажем по-честному, некоторые страны позавидовали бы этим 2%. Вопрос, конечно, в том, какова база - база роста. У нас она не такая значительная, как мы бы хотели, и нас действительно 2% не устраивают, хотя это гораздо лучше, чем минус 2, или минус 3, или около нуля.

Теперь по поводу того, исчерпали ли мы возможности для роста или нет. Я думаю, что мы их, конечно, не исчерпали, но Вы правы в том, что наша экономика находится под воздействием того, что экономисты называют шоками. Это, кстати, было и в предыдущий период, и сейчас. Я имею в виду и внешние шоки, и внутренние шоки, или внутренние вызовы. Из внешних, естественно, - это цены на углеводороды, которые, хотя и подросли, всё-таки сильно отличаются от того, что мы имели три-четыре года назад. И внешние санкции, то есть попытки влиять на наше экономическое положение за счёт принятия политических мер отдельными государствами. Но не менее важной, а может быть, более значимой проблемой, конечно, остаётся структура нашей экономики, которая до сих пор в значительной степени ориентирована на углеводородный рост.

Да, она меняется. Мы эти факторы и в прошлом году с вами анализировали. Действительно, мы сейчас уже больше половины доходов, около 60%, получаем не от торговли нефтью и газом, а за счёт других источников. Но желательно, чтобы этих источников было процентов на 80, 85. Чтобы мы не так зависели от всех тенденций на рынке нефти. Поэтому задача изменения структуры экономики, проведения структурных реформ, в необходимых случаях и того, о чём Вы говорите: выхода государства из каких-то отраслей или, наоборот, если это целесообразно, захода государства в какие-то сегменты, - остаётся актуальной. Эту модель нужно будет реализовывать в ближайшие годы, если мы не хотим "замерзнуть" на 2%, а это действительно было бы плохо.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, продолжая тему структурных реформ и санкций. У нас ведь есть узкие места в экономике - высокотехнологичные отрасли: станкостроение, микроэлектроника. Это сложные отрасли. Они требуют очень серьёзной работы. И я не уверен, что только частный бизнес с этим справится. В связи с санкциями, в связи с рисками, которые есть у нас извне, какие предполагаются меры по развитию таких сложных отраслей?

Д.Медведев: Да, эти отрасли сложные, но исключительно важные для нас. И именно в этом и заключается несырьевой рост.

Меры понятны. Мы, собственно, их уже начали реализовывать. Это вложения в те отрасли, которые Вы называете. Вот то, что называется станкостроением или производством средств производства. Мы ещё совсем недавно приобретали по экспорту 87% станков. По сути, 90%. Сейчас эта цифра, по итогам этого года, уже будет в районе 70%. Тоже много, но это всё-таки уже существенная прибавка. Появились, кстати, и крупные игроки на этом рынке - сугубо российские. Такие, как группа "СТАН", например, и некоторые другие. Это уже сугубо российские участники. Притом что мы всё равно должны получать технологии, создавать совместные бизнесы с нашими иностранными партнёрами и так далее.

Если говорить о микроэлектронике, об IT, это тоже очень сложная сфера. Нельзя сказать, что мы никогда ею не занимались. Тот же самый Зеленоград ещё в советский период был создан как центр развития микроэлектроники. И наши ведущие предприятия также появились практически на основе того, что тогда создавалось. Главное, чтобы они соответствовали тому уровню, который диктует сегодняшняя ситуация. А это очень тонкие, сверхчувствительные вещи. Кстати сказать, часть этих технологий нам, естественно, поставили под санкции, чтобы мы себя чувствовали в этом смысле некомфортно.

Но мы должны всё равно развиваться, и мы всё равно должны использовать эти технологии в быту. Без такого рода технологий невозможно представить современную жизнь.

У нас ещё совсем недавно не было собственной внутренней платёжной системы. Дело ведь не в санкциях, а просто в том, что мир очень уязвим. Цифровые технологии уязвимы. Полным-полно всяких граждан, гавриков, которые вредят просто, принимая те или иные решения и воздействуя на ту же самую сеть. Мы создали свою платёжную систему. Но как эту платёжную систему эксплуатировать? Естественно, мы должны иметь свои чипы и свои карты. Это было сделано в форме этого проекта - карты "Мир". Задача в том, чтобы всё это было на самом высоком уровне.

Есть другие вопросы, которыми мы сейчас занимаемся, и я совсем недавно об этом говорил с коллегами из Евразийского союза: идея прослеживаемости товаров и электронных меток.

Вы понимаете, современный мир так устроен, что в принципе очень важно знать, каким образом товар к нам попал (любой - от зубной пасты и заканчивая автомобилем) и какие этапы прошёл. Для того чтобы ставить барьер контрафакту, для того чтобы ставить барьер всякого рода серым ввозам, нарушению законодательства, в конечном счёте просто неплатежам налогов с этих сделок. Поэтому прослеживаемость товаров, электронные метки - это будущее экономики. Только что была принята программа "Цифровая экономика", она именно на это и направлена.

Если говорить о вложениях, то эти вложения были и в антикризисной программе, и сейчас сохраняются. Это вложения по линии Фонда развития производства, по линии наших инновационных институтов. Например, если говорить о станкостроении, то в настоящий момент кредитная поддержка составляет около 3 млрд рублей, и это только по одному из каналов. Поэтому мы этим занимаемся, мы понимаем, насколько это важно, и понимаем, что в этом будущее нашей экономики. Здесь никаких сомнений быть не может.

И.Полетаев: Дмитрий Анатольевич, хотел затронуть вопрос, который коллега Михаил (Фишман) уже поднимал. По оценкам Аналитического центра при Правительстве, сейчас в России порядка 12 миллионов работающих бедных, за чертой бедности живут более 20 миллионов человек. И есть мнение, что снизить этот показатель удастся лет через пять-семь. Значит ли это, что бедность мы не сможем победить за счёт, например, повышения темпов роста ВВП до среднемирового уровня или выше в ближайшие годы?

Д.Медведев: Бедность - это, конечно, одна из самых кричащих проблем нашей современной экономики. Естественно, сама бедность является оборотной стороной недоразвитости экономики, потому что не может быть ситуации, когда экономика находится в слабом состоянии, а бедных вообще нет.

Очень важно, чтобы мы за счёт консолидированных усилий предпринимали реальные шаги, направленные на борьбу с бедностью, с низкими доходами людей. У нас действительно за последние несколько лет ввиду экономических проблем количество таких людей выросло. Оно всё равно существенно меньше, чем то, с чего мы начинали в начале текущего столетия, лет 10-15 назад. Тогда количество людей, которые имели доходы ниже положенного уровня, измерялось цифрой 30 миллионов человек. Но всё равно это большая, очень большая цифра. Это первое, что я хочу сказать.

Второе. Не может быть абстрактных призывов бороться с бедностью: давайте сделаем экономику лучше, и бедных будет меньше. Это, конечно, не так. Это абсолютно системная, конкретная работа, которая касается отдельных групп населения, именно тех, кому нужно помогать.

В чём проблема нашей социальной системы (она была и до сих пор остаётся)? Система в этом смысле не вполне справедлива, потому что она размазывает всё практически тонким слоем. И людям, у которых неплохие доходы, какие-то пособия положены, и людям, у которых доходы совсем низкие, - те же самые пособия. Поэтому идея адресности исключительно важна. Только её нужно довести до логического завершения, то есть взять на учёт любого человека, который нуждается в поддержке.

Какие это группы людей? Понятно, какие группы. Это пенсионеры, люди с ограничениями по здоровью, то есть инвалиды, и, как правило, люди, у которых большая семья, в том числе многодетные семьи. Именно по этим категориям и принимаются решения.

Если говорить о пенсионерах, то, конечно, здесь главная задача - увеличение пенсий. Вот то, с чем мы столкнулись некоторое время назад, - задача индексировать пенсии в соответствии с инфляцией или даже выше инфляции. Собственно, это мы сейчас обеспечили.

Если говорить о программах поддержки людей с ограничениями по здоровью, инвалидов, то это, естественно, программы их социальной и медицинской реабилитации. Такие программы мы тоже реализуем, они носят вполне конкретный характер.

Поддержка семей с детьми - это вообще ключевая задача, потому что мы знаем, в какой демографической ситуации находимся. Это наше будущее. И очень плохо, когда люди, которые принимают решения о том, как планировать семью, сталкиваются именно с материальными проблемами. Это главный ограничитель. Когда мы начинали программу материнского капитала и начали выплачивать это материнское пособие за рождение второго ребёнка, исходили из того, что это может простимулировать прирост детей. Так и произошло. Кстати, эта программа работает, и только что Президентом было объявлено, что он предлагает эту программу сохранить на последующий период - до конца 2021 года. Это долгожданное решение. Мне кажется, оно свою роль будет играть.

Были озвучены и некоторые другие, очень важные шаги. Напомню какие. Одно из таких новых решений - это пособия для тех семей, которые решили завести первого ребёнка. Потому что мы убедились, что сейчас уже пора стимулировать, побуждать людей к рождению не вторых детей, как мы это пытались делать 10 лет назад, а первых детей. И для этого вводится пособие - адресное, сразу подчеркиваю, это именно та адресность, о которой я говорил, - для семей, которые заводят первого ребёнка. Это пособие будет составлять один прожиточный минимум и выплачиваться до возраста полутора лет.

Есть ещё одно решение: за счёт материнского капитала платить аналогичное пособие, но уже тем, у кого вторые и третьи рождения, если эти семьи хотят получать дополнительные деньги.

Ещё одно важнейшее решение. Когда люди заводят семью и думают о детях, вопрос не только в том, что конкретно заработано в конкретный месяц, какие пособия выплачены, но и в том, где жить. Это самая главная, может быть, задача для любой семьи. Именно на это направлена ещё одна идея, заключающаяся в том, чтобы субсидировать ипотечные кредиты сверх уровня 6% (а по всем мировым расчётам, 6% - это именно та ипотека, которую вполне потянут абсолютное большинство семей, когда процентная ставка 6%). Так вот, разница между 6% и текущей ипотечной ставкой будет компенсироваться за счёт федеральных средств. Это будет касаться тех, кто заводит второго и третьего ребёнка, причём на три года и на пять лет такого рода меры вводятся. Мне кажется, это существенным образом и людей будет мотивировать, и, с другой стороны, простимулирует саму по себе ипотечную программу, что тоже для нас исключительно важно.

Все эти решения, как мне представляется, вкупе и направлены на то, чтобы мы помогли тем людям, у которых есть проблемы с доходами.

И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, я из года в год задаю один и тот же вопрос по поводу пенсий. Не хотелось бы в старости остаться совершенно беспомощным и без денег. Сейчас вдруг пошли заявления (которые, конечно, опровергли, но осталось ощущение, что дыма без огня не бывает), что Пенсионный фонд пуст и платить в принципе нечем. Притом что уже были разговоры, что индексируют пенсию только неработающим пенсионерам. И работающие в результате ушли в тень и не платят налоги, каким-то образом пытаясь выжить. Так есть чем вообще платить пенсии для этой категории? Потому что иначе будут работающие и неработающие не просто бедные, а нищие.

Д.Медведев: Ирада, понятно, что всякого рода негативная информация всегда оставляет глубокую рану в душе, потому что, как принято у нас говорить, осадочек остаётся. Вроде опровергли, а всё равно мутно как-то получается.

Хочу официально сказать и от имени Правительства, и от имени Пенсионного фонда: в этом смысле всё в порядке в Пенсионном фонде, деньги на выплату пенсий в полном объёме есть, и никаких проблем не будет вообще. Никаких проблем не будет.

Другое дело, что нам нужно думать, каким образом оптимизировать сами эти денежные накопления, как ими управлять, каким образом позиционировать государство в этой системе, взаимоотношения между федеральным бюджетом и Пенсионным фондом. Это всё задачи ближайших лет, но они никак не связаны с выплатами, где всё абсолютно в порядке. Тем более что пенсии касаются 43 млн человек, то есть пенсионеры - это, по сути, треть населения нашей страны. Поэтому это исключительно чувствительная тема, по которой не может быть никаких двусмысленностей. Деньги есть, всё будет выплачиваться.

Более того, мы исходим из необходимости выплатить пенсии и проиндексировать их в следующем году, даже не в феврале, а в январе. И эта индексация будет явно выше, чем инфляция, потому что инфляция, как я уже сказал в начале нашей программы, будет ниже 3%. Может быть, даже достаточно серьёзно ниже 3%, поживём - увидим. А индексация уже запланирована, на неё выделены деньги, она будет 3,7%. Это всё-таки означает, что мы вернулись к нормальному состоянию, когда индексация происходит на размер инфляции или выше этого размера. Таким образом мы и будем поступать, здесь никаких сомнений нет.

И.Зейналова: То есть те, кто это всё говорил, не правы?

Д.Медведев: Кто это всё говорил, имели в виду совершенно другое. Потому что именно те, кто это всё говорил, потом сами на эту тему давали опровержения. Если Вы имеете в виду несколько слов, которые сказал Алексей Кудрин: он сказал, что имел в виду необходимость развития пенсионной системы, а не наличие там денег, мол, его слова выдернули из контекста.

С.Брилёв: Тогда давайте про налоги. Это мой любимый вопрос. Мне пару лет назад досталось от зрителей, когда я зримо обрадовался на Ваш ответ, что не будет меняться НДФЛ. Сейчас опять пошёл новый круг разговоров о налоговой нагрузке. Но я на НДФЛ хотел остановиться, потому что он касается всех. Дмитрий Анатольевич, он всё-таки останется плоским? То есть пусть он будет не 13, а 15-17%, лучше пониже, если честно... Но плоским он останется - налог на доходы физических лиц?

Д.Медведев: Мы пообещали, что в течение текущего периода (Президент об этом сказал, Правительство это всё ретранслировало) не будет меняться основа налоговой системы. И мы это выполнили, что бы ни говорили, как бы ни упрекали нас в том, что мы какие-то квазиналоговые платежи вводим и так далее. Понятно, налоговая система сложная, но в целом основа налоговой системы, налоговые ставки все сохранились. Назовите мне страну, где было бы так же, как у нас, где на протяжении четырёх-пяти лет вообще не менялись налоговые ставки. Таких стран практически нет. Поэтому здесь мы всё сделали.

По поводу НДФЛ. Никаких решений в настоящий момент об изменении НДФЛ нет. Возможны ли изменения в будущем? Вечных налогов не бывает. Я могу лишь сказать только то, что плоская шкала НДФЛ оказалась очень удачной для нашей страны. Она себя оправдала - мы вытащили из тени огромное количество доходов, налоги не боятся платить не только люди с низкими доходами, но и очень богатые люди. Рост собираемости вырос, мы собираем до 3 трлн налога на доходы физических лиц в год - это огромная сумма. Конечно, принимая решение о том, в какую сторону идти, надо думать о том, сколько мы будем собирать, если ставка изменится, и о том, кто что будет платить.

С.Брилёв: Могут начать мухлевать, называя вещи своими именами...

Д.Медведев: Не исключено, если, например, сделать что-то неграмотно. Тогда явно произойдёт возврат к конвертам, серым и иным платежам, бюджет не будет получать необходимые доходы - всем будет от этого только хуже. Это не означает, что никогда нельзя покуситься на эту самую плоскую шкалу. Более того, мы с вами об этом говорили, большинство современных развитых стран, стран с развитой экономикой, всё-таки имеет более сложную шкалу налогообложения, чем мы. Я не говорю - пропорциональную систему, но более сложную шкалу.

Например, Вы говорите про 13%, но у нас есть люди с очень низкими доходами, о которых мы говорили. Наверное, гипотетически можно рассматривать и вариант введения каких-то льгот, когда люди с очень низкими доходами вообще налог не платят. Вычтут из налогооблагаемой базы, совершенно справедливо. С другой стороны, часть людей, наверное, способна платить и несколько больший налог. Всё это надо взвесить и принять окончательное решение. И чтобы на позитиве закончить, я считаю, что простая для исчисления, понятная шкала налога на доходы физических лиц себя оправдала. А там посмотрим.

И.Полетаев: Дмитрий Анатольевич, хотел глобальный экономический вопрос задать. Международные рейтинговые агентства не исключают, что триллионные затраты на оздоровление проблемных банков с участием ЦБ могут в перспективе привести к бюджетному кризису. Что думаете по этому поводу? И Вы в целом довольны работой финансовой системы?

Д.Медведев: Главное не в том, доволен ли я. Довольны ли люди, как работает финансовая система, граждане нашей страны? И, естественно, компании, бизнес доволен ли, как работает финансовая система? Это две ключевые составляющие. Я считаю, что в настоящий момент наша финансовая система находится в стабильном, равновесном, нормальном состоянии. Несмотря на сложности, которые у нас были несколько лет назад, эта система была отбалансирована за счёт удачных решений, которые принимал Центральный банк, они были резонансными, но в конечном счёте оказались удачными для финансовой системы. Правительство в своей части эти решения также принимало или поддерживало. То, как они были реализованы, привело к тому, что финансовая система находится в стабильном состоянии.

Это не значит, что мы полностью спокойны и не должны ничем заниматься. Центральный банк продолжает активную работу по наведению порядка в финансовом мире. У нас действительно было очень много банков, часть их либо не имели достаточного капитала, для того чтобы развиваться, либо принимали решения, направленные на поддержку отдельных групп акционеров, по сути, обесточивая деятельность самого банка и выводя деньги через весьма сомнительные операции. По таким банкам Центральный банк принял решение отозвать лицензию, закрыть. Это проблемная история, это всегда иски, споры, люди теряют деньги. Но это всё равно расчистка финансового поля, потому что, когда таких банков становится очень много, они могут расшатать всю систему, в том числе даже самые крупные банки. Поэтому необходимость наводить здесь порядок никаких сомнений не вызывает. Мне кажется, что Центральный банк с этим справляется.

Для банков очень важны показатели - формирование резервов, достаточность капитала, норматив риска на одного заёмщика, вопросы ликвидности, то есть наличия достаточного капитала, денег в самом банке. За всеми этими позициями Центральный банк и Правительство в той части, в которой это касается Правительства, следили и будут следить. Но оснований полагать, что эти меры приведут к какому-то обратному эффекту, абсолютно нет. Наоборот, мне кажется, что наша финансовая система в результате всего того, что происходило в последние два-три года, укрепилась. Это, кстати, в известной степени проявляется не только в показателях нашего финансового мира, но и в котировках нашей валюты, о которых мы уже говорили.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, позвольте вернуться к социальной теме. Обманутые дольщики. Одно время казалось, что тема закрыта и обманутые дольщики навсегда останутся обманутыми. Но в этом году очень серьёзные сдвиги произошли: закон принят Государственной Думой, чтобы больше таких обманутых людей не было, принимаются какие-то серьёзные меры. Люди, которые уже потеряли веру в то, что квартиры свои получат, веру, кажется, снова приобретают. Что здесь делается? И стало ли меньше уже обманутых дольщиков?

Д.Медведев: Вы правы, Валерий, что определённые решения приняты. На мой взгляд, решения долгожданные. Но это не значит, что на этом нужно останавливаться.

Проблему дольщиков я бы разбил на две части. Первая заключается в том, чтобы в будущем не допускать манипулирования деньгами дольщиков. Для этого принят закон, создан Фонд защиты прав граждан - участников долевого строительства. Причём эта защита осуществляется двояко: или путём помещения накопленных средств собственно в достройку, или путём выплаты компенсаций. Средства эти должны быть заложены в сами договоры, по которым организация, осуществляющая долевое строительство, обязана перечислить часть стоимости строительства…

В.Фадеев: Пугают, что цены сразу вырастут.

Д.Медведев: Там всего 1,2%. Это никак не скажется на стоимости строительных услуг и вообще подрядных работах. Более того, Вы знаете, что в последнее время эти цены падают. И наши застройщики, наши подрядчики как раз волнуются по этим причинам. То есть на ценах, на строительном рынке это практически никак не сказалось. Но это создаёт денежный мешок, за счёт которого можно эти проблемы решать. Это часть проблемы.

Есть другая часть проблемы. Она заключается в необходимости помочь тем, кто уже попал в эту ситуацию. На них эти правила в таком объёме распространяться не могут, и там это уже штучная работа, которую ведут регионы при поддержке федерального Правительства. Там есть самые разные проблемы. Регион от региона сильно отличается. Где-то много таких людей, где-то их совсем мало. Где-то регион был успешен и решил эти задачи, где-то очередь и необходимость достройки домов измеряется десятками тысяч. Всё это нужно развязывать, делать это внимательно, относясь с предельным вниманием и тактом к тем, кто попал в такую ситуацию. Я получаю огромное количество таких обращений. В социальных сетях люди пишут. Естественно, мы стараемся указывать регионам, на что обратить внимание. И деньги на соответствующие цели в федеральном бюджете есть. Это, правда, не позволяет решить проблему одномоментно, тем не менее здесь тоже понятно, что делать. Это вторая вещь.

И третья - на будущее. Нужно действующие договоры завершить, закрыть всю проблему обманутых дольщиков, которая сформировалась за последние годы. А на будущее вообще нужно отказаться от договоров долевого строительства. Это всё, если хотите, рудименты прежней эпохи. Это всё - наследие недоразвитого жилищного рынка. Ни в каких других странах не существует таких договоров долевого строительства. Ипотека - да. Взял деньги, желательно по нормальной ставке, и купил квартиру. А здесь из-за того, что финансовая система работала так себе, что называется, из-за того, что строительные технологии были не на высоте,  нужно было финансировать стройки за счёт самих граждан, и у нас появилась эта модель.

На будущее надо постепенно уходить из долевого строительства в нормальную, цивилизованную ипотеку - с субсидиями в случае необходимости, в том числе за государственный счёт или за счёт работодателя, что, кстати, тоже очень распространено. Это и будет лучшей гарантией от манипулирования деньгами тех, кто хочет приобрести квартиру.

И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, ещё по поводу поддержки. Это очень красиво звучало: хватит кошмарить бизнес. И все говорили: мы прекратим кошмарить бизнес, хватит... И вдруг я разговариваю с учителями, разговариваю с врачами и сталкиваюсь с совершенно удивительной проблемой: кошмарят социальную сферу. Учителя должны составить миллиард бумаг, чтобы купить каждый учебник. Ученика нельзя попросить стереть с доски, потому что это может быть рассмотрено как использование детского труда. Врачи должны составить тысячу бумаг, потому что каждая таблетка может оказаться в одном списке и не оказаться в другом. В результате реформа здравоохранения, которую мы все так ждём и так хотим получить, выливается в то, что формально врачи должны отчитываться о неких невероятных научных работах, а не решать проблему, как добраться до отдалённой деревни. Каким образом в эту реформу здравоохранения сейчас заложена сама проблема повышения доступности медицинских услуг и повышения качества в принципе профессиональных услуг в социальной сфере? Иначе врачи погрязнут в формальных бумагах, и нам не достанется ни образования нового, ни здравоохранения…

Д.Медведев: Что нужно делать? Во-первых, отчётность в целом нужна, полностью от неё отказаться нельзя. Потому что если сказать: вообще ничего не фиксируйте, не записывайте, - может быть оборотная сторона, попадём в другую крайность, когда невозможно отследить, как человека лечили, как человека учили, что происходило в школе или больнице. Но, конечно, эта отчётность должна быть разумной, а не запредельной. За последнее время ворох этой отчётности действительно разросся, на это указывают все: учителя, врачи, работники социальной сферы и сами граждане, которые вынуждены проводить много времени во врачебном кабинете, причём 80% этого времени врач что-то пишет, пишет и не смотрит на пациента.

Что делать? Внедрять современные формы контроля и отчётности. Что это за формы? Это электронные формы, ничего тут сверхъестественного нет, врач всё делает в электронном формуляре. У него всё есть уже, он просто несколько позиций расставляет и отчитывается точно так же. Это совершенно нормально. То же самое делает социальный работник, потому что мы переходим к тому, чтобы вести трудовые книжки в электронной форме. То же касается и учителей. Это одна сторона задачи. Вторая сторона задачи заключается в том, чтобы обеспечить лучшую доступность, о чём Вы говорите. И здесь тоже на помощь…

И.Зейналова: Чтобы врачи компьютером умели пользоваться...

Д.Медведев: Я думаю, Ирада, что всё-таки уже умеют пользоваться. Мне самому казалось, что всё у нас в этом смысле сложно. Я 10 лет назад начинал в нашей стране переход школ к интернету, что называется. Тогда у нас и подключений было совсем немного. И когда я заходил в школу, смотрел, как наши учителя, часто уже солидного возраста, с тоской смотрят на все эти компьютеры, которыми легко пользуются дети. Нет сейчас этой проблемы, все научились. И это, мне кажется, абсолютно нормально. Но очень важно, чтобы была обеспечена доступность, и эта доступность действительно связана с использованием современных цифровых технологий. Ведь вовсе необязательно, для того чтобы проконсультироваться, пациента везти куда-то из района в областной центр. Иногда это сотни километров, это тяжело, и пациент, человек просто может чувствовать себя неважно. Но если есть электронная связь, если есть прямая коммуникация по интернету, можно показать все данные обследования, приборы, которые снимают показания с пациента, и получить квалифицированную консультацию или в региональном центре, или даже в Москве, в ведущем центре (причём это займёт 15 минут), составить правильную картину и принять правильное медицинское решение. Это очень важно, и сейчас мы обсуждаем вопрос о том, чтобы дополнительные деньги направить на создание такой системы электронных коммуникаций между центральными районными больницами, региональными больницами и федеральными клиниками.

М.Фишман: Я про отчётность и про то, как кошмарят, продолжу. Только я про театры спрошу. Вы наверняка знаете про уголовное дело "Седьмой студии". Знаменитый режиссёр Кирилл Серебренников сидит под домашним арестом. Софья Апфельбаум, бывший руководитель профильного департамента в Министерстве культуры, тоже бывший руководитель театра, сидит под домашним арестом. Алексей Малобродский, бывший генеральный продюсер "Седьмой студии", сидит в СИЗО, за решёткой уже пять месяцев. Отчётность проверять надо, это понятно. Но здесь масштаб выдвинутых обвинений и агрессия, которая при этом проявляется, выходят за мыслимые пределы. Театральное сообщество реагирует. Союз театральных деятелей уже сказал, что это, по сути, демонстративная избирательная акция устрашения, кампания, развёрнутая против театров. Они говорят, что законы такие, что такие претензии можно предъявлять любым театрам. По сути, криминализуется нормальная, обычная театральная деятельность. Хватай любого. Союз музеев России их тоже поддержал, тоже говорят, что законы надо менять. И конечно, я хочу спросить, как Вы смотрите на это дело конкретно и на всю эту ситуацию?

Д.Медведев: Я думаю, что наши представители творческих профессий правы в том, что законодательство в этой сфере крайне несовершенно. Применительно к театрам, кинопроизводству, целому ряду других творческих профессий.

Я тоже неоднократно это обсуждал с ними. К сожалению, перемены не так быстры, как нам бы всем хотелось. Всё крутится вокруг государственных закупок и государственных услуг. Это так называемый 44-й закон, который диктует в общем вполне понятные конкурентные требования. И мы все за конкуренцию. Рынок есть рынок. Но как только мы переходим в творческий мир, все эти критерии дают сбой. Одно дело - закупать скрепки и карандаши по конкурсу, а другое дело - реквизит, или создавать что-то на сцене, или заниматься кинопроизводством где-нибудь в далёкой деревне. Какой там конкурс? Единственный исполнитель? Это первое.

Второе. Я с этим уже неоднократно сталкивался, ко мне обращались режиссёры: знаете, мы фильм снимаем, сейчас все заложено в систему, которую Минфин предложил, систему контроля и администрирования по линии казначейства. Всё это хорошо, мы с этим полностью согласны, но как нам расплатиться с плотником, который нам какие-то декорации создаёт где-то в далёком сибирском местечке? Нам нужны наличные деньги, без них мы ничего не сделаем, у него нет счёта, с ним невозможно расплатиться карточкой.

Мы идём навстречу, и по системе казначейского сопровождения я лично дважды давал указание каждый год, чтобы здесь были применены более гибкие критерии. Но в целом система государственных подрядов и государственных закупок применительно к театрам, к кинопроизводству, к другой творческой деятельности должна стать более лояльной. Но, как обычно, вопрос в пределах этой лояльности. Мы с вами не можем допустить и другой ситуации, когда нам скажут: знаете что, вот я буду снимать фильм, мне нужно 5 млн рублей, выдайте мне всё это наличными, потому что я не смогу ни с кем из участников кинопроизводства расплатиться иным способом. Отчитываться - ну какие-то бумажки вам принесу.

Тоже вопрос. Поэтому здесь нужно создать работающую модель. Это первое. Второе - это, конечно, вопрос точности отражения всех этих действий в бухгалтерии. Вы сказали, что наши коллеги из творческой среды говорят, что подобные претензии, по их мнению, можно предъявить к любому творческому производству - к кинопроизводству, и к театральному производству. Наверное, огрехи есть у всех, но всё-таки задача тех, кто этим занимается, по максимуму следовать существующим правилам. Это сложно, но этому нужно уделять внимание. Так делают во всём мире. Таким образом, движение должно быть встречным - с одной стороны, нужно создать более понятную, более работоспособную, более лояльную, если хотите, рамку творческой деятельности и её оформление в правовом виде для творческих профессий, а с другой стороны, сами представители творческих профессий, сами организации, которые этим занимаются, должны максимально внимательно следить за тем, что у них происходит.

Теперь в отношении этого дела. Мне, конечно, сложно сейчас комментировать, потому что там ещё следствие идёт. Дело очень резонансное, комментировать подобного рода вещи - неблагодарная история. Надо точно разобраться, где там возможные нарушения, а где, по сути, необходимость принятия оперативных решений, которые не выходят за рамки закона. Надеюсь, что следственные и судебные структуры с этим смогут разобраться.

М.Фишман: Дмитрий Анатольевич, Вы позволите, я уточню (потому что Вы сами говорите, что резонансное дело, и действительно нашу аудиторию это очень и очень беспокоит) про избирательность? Буквально на днях Следственный комитет прекратил уголовное дело против директора другого крупного театра, это Новосибирский театр оперы и балета, по срокам давности. Они похожи, эти сроки давности, а тут люди сидят в СИЗО. И это как бы избирательность…

Д.Медведев: Я Вам скажу так, Михаил, мне было бы очень грустно, если бы окончательные решения принимались только с учётом истечения сроков давности. Желательно всё завершить в положенные законом сроки. Это первое. Второе. Всегда у всех процессов есть разные стороны. Есть правоохранительные органы, есть суд, а есть истцы, которые, например, считают, что в действиях тех или иных людей, лиц, организаций, в том числе творческих, содержатся составы административных или уголовных преступлений. И эти истцы имеют право на обжалование, в том числе решений, которые принимаются МВД, прокуратурой и даже судом. Применительно к другим казусам, о которых Вы говорите, я не знаю, как они будут поступать. Это в их праве. Так может и государство поступать, так поступают и другие участники.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, позвольте вернуться к социальным проблемам. Ещё одна острая проблема - цены на лекарства. Из аптек вымывается дешёвый ассортимент. Это явление последних лет. Производителям и торговцам выгодно работать с дорогими лекарствами. Даже если говорить о списке жизненно необходимых лекарств, там ведь наценка фиксируется, и, конечно, тоже им выгодно, чтобы лекарство было как можно дороже. Это важнейшая проблема, и это тема, которая касается проблемы бедности, о которой Вы говорили. Какие здесь принимаются меры?

Д.Медведев: Это действительно важнейшая тема, она касается абсолютно всех людей в нашей стране, потому что лекарства так или иначе принимают все. Мы говорили о контроле. Это та сфера, где контроль государства должен быть неослабным, постоянно жёстким. Кто этим занимается? Этим занимается Федеральная антимонопольная служба в целом в рамках государственного регулирования. Мы сейчас с учётом того, что экономика у нас рыночная, конечно, не регулируем в полном объёме цены на лекарства, но следим за сбалансированностью этих цен. И это важнейшая задача государства, Правительства и Федеральной антимонопольной службы.

Каким образом достичь этой сбалансированности? Деньги там вращаются огромные. Я сегодня с утра специально, понимая, что так или иначе мы будем об этом говорить, позвонил министру, спросил, на что мы рассчитываем в будущем по поводу финансирования, приобретения лекарственных средств по федеральной и региональной линии. Это приблизительно полтриллиона рублей ежегодно - федеральные и региональные бюджетные средства. Они через бюджет и через систему обязательного медицинского страхования идут. Надо следить, чтобы эти деньги шли на дело, чтобы они были направлены на приобретение действительно жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. Это список, который утверждает Правительство. Я как Председатель Правительства его подписываю. Сейчас он состоит из 699 наименований. Было 400-500 наименований, а сейчас уже почти 700. Это очень важно: чем шире этот список, тем выше доступность этих препаратов.

Второе. Очень важно следить за обязательным ассортиментом в аптеках, чтобы не происходило так: лежит дорогой препарат, а дешёвого препарата нет. И это дело контрольных инстанций. За этим обязательно должны следить и Минздрав, и антимонопольная служба, и другие организации, которые призваны за этим наблюдать.

Третье. Очень важно, чтобы сами препараты были и качественные, и разумно дешёвые, чтобы они продавались по приемлемым для людей ценам. Как этого достичь? Понятно, всё, что покупается за валюту, всегда дороже. У нас и вера определённая сформировалась в то, что иностранная таблетка работает лучше, чем российская. К сожалению, не беспочвенно. Целый ряд производителей действовал не очень красиво. Надо обязательно наводить порядок на фармакологическом рынке. У нас сейчас приблизительно 70% препаратов в стоимостном измерении приобретается из-за границы и только 30% - внутри страны. Но по наименованиям ситуация иная: у нас 60% наименований, так называемых международных медицинских непатентованных наименований, приобретается внутри страны и только 40% - из-за границы. Если взять список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов, там уже 85% приобретается внутри страны.

Почему я об этом говорю? Это не только поддержка нашей фармацевтической промышленности. Просто объективно это дешевле. И это не зависит от колебаний иностранной валюты и соотношений между рублём и другой валютой. Вот это ключевая задача. Это и есть импортозамещение, которым мы занимаемся и на которое мы должны обращать самое пристальное внимание.

Наконец, самое важное. Нужно, чтобы все участники этого рынка вели себя ответственно. Мы сейчас приняли решение о том, чтобы маркировать лекарства по-новому и использовать другую упаковку. Сразу же появились вопросы - мол, это приведёт к росту стоимости лекарств и так далее. Нам нужны качественные, а не поддельные препараты. Нам нужна нормальная, современная фармацевтическая промышленность. Мы знаем, сколько там проблем и махинаций. Поэтому нужно навести на этом рынке порядок. Тогда в аптеках будут нормальные, дешёвые российские препараты, не хуже иностранных.

И.Полетаев: Дмитрий Анатольевич, позвольте к хлебу насущному, в прямом смысле. В России несколько лет подряд рекордный урожай зерна, в том числе пшеницы. В связи с ростом поставок из нашей страны падают цены и на мировом рынке, и внутри России. Для аграриев это проблема. Режутся инвестпрограммы, сокращаются рабочие места. Планирует ли государство жёстче регулировать зерновой рынок? И как в итоге сбалансировать цены и интересы аграрных производителей?

Д.Медведев: Я начну с того, что мы добились выдающихся результатов. Просто здесь хочется похвалить всех аграриев. И в конечном счёте похвалить те меры, которые мы принимали для поддержки сельскохозяйственной отрасли. 140 млн т зерна - зерновых и зернобобовых - это результат, которого никогда не знала наша страна, ни в каком веке, ни при каком строе, ни при каком государстве. Результат выдающийся. Теперь нужно этим грамотно распорядиться.

Мы превратились в самого крупного нетто-экспортёра пшеницы и зерновых. Это капитал, это валюта. И в принципе это может помочь нашим аграриям. Поэтому, если мы выйдем на уровень экспорта порядка 45-50 млн т, а этот урожай позволяет это сделать, с соблюдением всех норм о переходящих запасах, чтобы всё было в порядке с обеспечением хлебом, зерном всех производителей, - это решит многие задачи. Это первое.

Второе. Надо, конечно, вкладываться в глубокую переработку зерна. Это современные технологии, это производство аминокислот, это просто огромное количество различных добавок, которые используются в том числе для поддержки животноводства, для развития животноводства. Это второе.

Третье: очень важно, чтобы наши логистические возможности были приведены в соответствие с нашими возросшими возможностями по производству зерна. То есть это инвестиции в порты, инвестиции в дороги.

И четвёртое, но связанное с третьим, - это тарифная составляющая. С учётом конкретных результатов, которых мы добились в этом году, выдающихся результатов по сбору урожая, мы приняли ряд решений, и ещё примем, о том, чтобы поддержать аграриев за счёт использования более низких тарифов на железнодорожные перевозки.

И.Зейналова: А вагонов-то у нас хватит?

Д.Медведев: Хватит.

М.Фишман: Если можно, спрошу у Вас о политике снова. Мы подводим итоги года. Один из итогов года: в этом году очень много заменили губернаторов, около 20 замен - уволены, поставлены исполняющими обязанности. Была группа весной, потом большая группа осенью. Это беспрецедентный масштаб замен. Я, по крайней мере, такого не помню. Среди них много "варягов", то есть тех, кто изначально не связан с регионами, на которые их ставят. Среди них есть, кстати, и заместители министров в вашем Правительстве. Вы их, наверное, хорошо знаете. Поэтому интересно, что Вы об этом думаете. В частности, меня волнует такой вопрос: не означают ли такие масштабные перестановки, с которыми мы впервые сталкиваемся, что за этими новыми губернаторами де-факто закрепляется статус представителя центральной власти на местах, несмотря на их формальную избираемость? Вроде бы выборы есть, но тем не менее?..

Д.Медведев: Если говорить об общей тенденции, то мне она кажется правильной. Она, кстати, появилась не сейчас, не в этом году. Она была и в предыдущие годы, и даже в предыдущий период. Мы достаточно активно начали эти процессы, связанные с омоложением губернаторского корпуса, наверное, уже, лет восемь-десять назад. Действительно, сейчас это был большой отряд людей, относительно молодых, которые получили новые назначения. Но я обращаю внимание, что пока они только временно исполняющие обязанности. Их ещё должны избрать. Часть из них уже получила доверие, в том числе те самые "варяги", о которых Вы говорите. Это не является ключевым фактором, хотя, конечно, люди всегда, когда голосуют, смотрят: свой - не свой, разбирается в проблемах или не разбирается.

Я во многих регионах был и в период, когда избирательная кампания была, и смотрел, как работают назначенцы, за которых тогда ещё не проголосовали. Я был, честно сказать, приятно удивлён, как быстро они погрузились в местный материал. Знаете, есть какие-то колебания: вот человек умный, толковый, но как он на землю встанет? Сможет он разговаривать с людьми на одном языке, принимать решения вполне земные, а не рассуждать абстрактно о том, как кривая доходности будет расти? Очень неплохо они вписались. Конечно, всё будет зависеть от них, их команд, от того, как они будут работать. Это касается и бывших заместителей министров, это касается и других людей.

Теперь в отношении того, кто такой губернатор. Я напомню, что губернатор - это не президент субъекта Федерации в том смысле, в котором мы понимаем фигуру общенационального Президента, который является гарантом Конституции.

Вообще, руководитель субъекта Федерации, как правило, или в 99 процентах случаев, - это глава исполнительной власти. Поэтому они де-факто и де-юре и так являются участниками большой вертикали исполнительной власти, во главе которой стоит Правительство, соответственно, правительство субъектов Федерации и те лица, которые принимают исполнительные решения в муниципальных образованиях. Их не надо из этого контекста вырывать. Но, конечно, самое главное - это поддержка людей. И сейчас другая группа людей, которые получили подобные назначения, должна доказать свою работоспособность в этих условиях.

Я ведь не только глава Правительства, но и руководитель крупнейшей политической партии. Я со всеми кандидатами встречался и с каждым из них разговаривал, спрашивал (особенно это касается, например, заместителей министров): заместитель министра - очень высокая должность, в то же время ты отвечаешь за конкретную отрасль или подотрасль и в ней можешь быть докой, абсолютным авторитетом для кого-то, принимать управленческие решения в масштабах всей страны. А здесь тебе нужно будет заниматься другими вещами. Ты должен разбирать всякие спорные ситуации, заниматься жильем,  следить за канализацией, водопроводом, газоснабжением. Ты к этому готов? Тебе это интересно? И надо отдать им должное, они все говорят: да, это вызов, это интересно, мы хотим быть полезными своей стране и конкретному региону.

Посмотрим, что у них получится.

С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, я пытался вспомнить, куда я сам за этот год съездил к новым губернаторам. Тула, Ярославль, Иваново, Калининград, Киров, Самара, Новгород, Рязань, Пермь - всех не упомню. Но знаете, какая штука? Я, конечно, не начальник, я рядовой избиратель, налогоплательщик, но всё-таки как журналист тоже что-то вижу. Омоложение состоялось, обновление тоже состоялось, но в принципе система управления остаётся в общем-то старой. У нас государство вроде как федерация, а управление в известной степени унитарное. Взять те же самые межбюджетные отношения. Для того чтобы выполнить майские указы Президента, регионы, в том числе те, которые я перечислил, залезали в долги. Есть разные механизмы решения этой проблемы. Но в целом, по Вашим ощущениям, если эти долги прощать, то их списывать? Или, может быть, предоставить регионам больше самостоятельности, для того чтобы наша, по сути, унитарная федерация стала больше федерацией? Хотя это опасная штука. Не всякий регион это может потянуть. Палка о двух концах, я понимаю.

Д.Медведев: Вот видите, Вы, не будучи начальником, как Вы сказали, уже всё абсолютно правильно разложили в том смысле, что здесь всегда палка о двух концах и нужно держать баланс.

Действительно, наши регионы все очень разные. Одно дело Москва, а другое дело, например, Чукотка. И по масштабам, и по населению, и по удалённости от центров.

Второе. У всех регионов есть свои проекты. Я уверен, что абсолютное большинство этих проектов создавалось для того, чтобы помочь региону, помочь людям, развить экономику. В ряде случаев эти проекты были не очень хорошо просчитаны. Залезли в долги, в том числе в коммерческие долги, назанимали денег.

С.Брилёв: Необязательно по майским указам.

Д.Медведев: Необязательно. Я говорю в основном про инвестиционные долги.

И.Зейналова: Майские указы так и не выполнили, а в долги залезли.

Д.Медведев: И такое бывает. Хотят показать, как у них инвестиции хорошо идут, в то же время не следят за бюджетной сферой. Всё это есть. Поэтому ситуации разные. Как мы собираемся эти ситуации разрешать? Или как помогать регионам? А помогать им всё равно придётся. Несмотря на федеративный характер государства, всё равно мы несём всю полноту ответственности - я имею в виду федеральное Правительство - за то, как работают экономические механизмы в регионах.

Что нужно делать? Конечно, нужно посмотреть, что это за кредиты. И по возможности (мы это делали в этом году и в прошлом году) перевести часть коммерческих кредитов в бюджетные. Это, безусловно, помощь, потому что там другая кредитная ставка. Приблизительно 50% этих кредитов мы уже перевели в бюджетные кредиты.

Второе - можно подумать о реструктуризации задолженности. И такие решения принимались. В общей сложности её реструктурировали приблизительно на 700 млрд. Это тоже существенная помощь.

Третье, условно, - система дотаций, трансфертов, поддержки самих регионов. В этом году это чуть больше 600 млрд рублей. Все эти меры в совокупности позволяют удерживать ситуацию. Но, конечно, руководители регионов должны вести себя ответственно. И когда они принимают решения, они должны прежде всего просчитать свои социальные обязательства, и это самое главное, что есть: зарплата, пособия, какие-то иные выплаты, которые идут за счёт регионального бюджета, включая, естественно, и то, что положено по указам Президента от 7 мая 2012 года. То есть, развитие собственной социальной сферы, и уже после этого - развитие экономики. Поэтому это вопрос выстраивания приоритетов. Но мы губернаторам - и новым губернаторам, и тем, кто уже давно работает, - будем помогать, конечно.

С.Брилёв: Но в принципе регионам самостоятельности прибавить стоит, как Вы считаете?

Д.Медведев: Понимаете, это ещё одна тема, которую я не назвал. Мы сейчас проводим мониторинг так называемых федеральных полномочий - иными словами, что они могут забрать из федеральных полномочий, что не могут. Нужно смотреть, как это соотносится с региональными полномочиями, потому что часть регионов говорит: да мы и это готовы взять. Берут, а потом исполнить не могут.

С.Брилёв: Ну да, у нас асимметричная Федерация такая получится.

Д.Медведев: Понимаете, здесь вопрос в чём: у нас не может быть абсолютно симметричной Федерации, потому что, если бы у нас все наши территории, земли были абсолютно одинаковыми, тогда было бы легко, но они же очень разные. Экономические возможности разные. В Москве, ещё раз говорю, 15 миллионов человек, а на Чукотке или в Ненецком округе - 40-50 тысяч человек. Юридически полномочия одинаковые, но мы понимаем, что осуществлять их можно очень по-разному. И это нужно всё принимать во внимание.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, позвольте тему сменить. В мире технологическая революция идёт. Мы все это понимаем и смотрим, с одной стороны, с большим интересом, а с другой стороны, есть некоторое напряжение, потому что все ключевые решения, ключевые исследования ведь не у нас - они в США и Европе. Уже, я думаю, Китай скоро подтянется. А у нас-то есть шансы вернуться в число лидеров? Мы не опоздаем?

Д.Медведев: Есть шансы, но медлить уже нельзя - нужно заскакивать в идущий и ускоряющийся поезд. Потому что этот поезд, надо по-честному сказать, набрал обороты сначала без нас. В этом смысле Вы правы. Мы долгое время находились в ситуации, когда вынуждены были просто выживать. Это происходило в 1990-е годы. В 1980-е годы этому вообще особого внимания не уделялось. И только сейчас мы начали создавать основу своего технологического развития. Для этого всё есть. Есть институты, есть деньги. Наверное, не фантастические, но всё-таки довольно приличные деньги, которые аккумулированы в различных фондах поддержки. Есть инструменты, которые уже опробованы. И самое главное, есть люди. Уж талантливых-то людей у нас очень много.

Чего нет? Нет пока способности быстро преобразовывать технологические новинки в работающие и коммерчески успешные проекты. Вот с этим у нас всё не очень хорошо обстоит. Не очень мы это умеем.

В.Фадеев: Так всегда было, к сожалению.

Д.Медведев: К сожалению, в этом смысле мы действительно не можем похвастаться каким-то великолепным прошлым, тем не менее этому тоже можно научиться. Есть ведь страны другие, где очень хорошо умеют коммерциализировать и гораздо хуже умеют выдумывать. Что-то списать, срисовать - да. А самим придумать тяжелее.

Нам, конечно, нужно научиться этой самой коммерциализации. На это должны быть обращены и государственные усилия, и усилия бизнеса. Бизнес должен вкладываться в НИОКР, должен вкладываться в исследования в сфере IT, в современные технологии.

Мне лет десять назад приходилось, по сути, палкой крупные компании туда загонять, чтобы они какие-то инвестиции планировали. Потому что компании огромные, доходы огромные, а на НИОКР у них там какие-то слёзы... "У нас и так всё хорошо. А всё, что нам нужно, мы у них купим". А сейчас мы уже и у них не купим, и свои исследования не вели как надо.

Поэтому, действительно, это задача исключительной важности. Но я уверен, что шансы встать в один ряд с наиболее продвинутыми странами у нас есть. Мы же такие задачи решали в XX веке, и сейчас можем.

И.Зейналова: Я, может быть, больше всех здесь (после Вас, конечно) интересовалась киберновинками. Несколько недель подряд шла эта тема, одно за одним. Может быть, Вы видели, что по всему миру хватали наших компьютерщиков, называя их хакерами, обвиняя в том, что они взламывали Google, PayPal, всё что угодно. Мы даже не будем говорить, виноваты они, не виноваты, и тем не менее… Существует уже такая вещь, как кибервойна. Я понимаю, что мы уже не купим какие-то вещи, сами изобретём, тем не менее сейчас люди, которые глубоко "погрязли" в компьютерном мире, глубоко забрались и строят этот компьютерный мир, говорят о том, что мы должны обеспечивать свой киберсуверенитет. Помимо обычного суверенитета. То есть война ведётся на суше, на море, в воздухе и теперь она может вестись ещё в киберпространстве. Вы всё время говорите: цифровая экономика, маркировки и тому подобное, врачи будут лечить по телевизору… Как при этом обеспечить безопасность людей, которые всё равно будут находиться под ударом тех же хакеров, которым неизвестно что в голову придёт?

Д.Медведев: Да, это задача мирового масштаба. Конечно, лучше не кибервойна, а киберсотрудничество, к чему мы, кстати, все время призываем наших партнеров в разных странах.

К сожалению, если говорить о международном законодательстве, о конвенциях в сфере кибербезопасности, в сфере регулирования отношений в области цифровых технологий, мы сейчас, по сути, на нулевом уровне. Человечество никуда не продвинулось, условно, с периода 70-80-х годов прошлого века, а мир изменился самым радикальным образом.

Киберсуверенитет - как его надо понимать? Мы должны быть самодостаточными, но не закрытыми. Самодостаточными в том смысле, что у нас должны быть все современные кибертехнологии, которые позволяют нам развивать экономику. Об этом мы уже сегодня говорили. Закрытость - вредная история, потому что мы тем самым можем себя отрезать и превратиться в государство, которое вообще не развивается. Здесь надо искать баланс.

И.Зейналова: Тогда будут подбирать отмычки к этой закрытости.

Д.Медведев: Тогда будут подбирать отмычки и все равно делать какие-то гадости. По поводу упреков, которые в наш адрес раздаются. Это действительно сейчас расхожая тема, избитая песня, которую поют нам постоянно, о том, что вообще все хакеры в мире - это агенты Кремля. Такое ощущение, что мы только этим и занимаемся. Это отдельный сформировавшийся мировой рынок.

И.Зейналова: Кстати, они к нам лезут, эти хакеры?

Д.Медведев: Все лезут ко всем. Нисколько не сомневайтесь. Все пытаются следить друг за другом. Поэтому упрекать в этом одну нашу страну - это смешно. Все это отлично понимают, но для некоторых государств это превратилось просто в способ решения внутренних политических проблем, способ внутренней разборки.

Надо принимать эти решения. Надо заниматься серьёзными вещами в сфере обеспечения кибербезопасности, а не орать, что вокруг одни хакеры из той или иной страны. Что имеется в виду - противодействие террористической угрозе. Вот это реальная проблема. Террористы реально используют современные технологии. С этим надо бороться, причём бороться вместе, всем государствам, которые с этим столкнулись. Это первое.

Второе - это все современные цифровые технологии, на которых сегодня строится мир. Поэтому, я уверен, здесь поводов для сотрудничества гораздо больше, чем поводов для ревности или подозрений.

И.Зейналова: А защита каким образом… Я понимаю, государства сотрудничают, но они же должны и защищать себя друг от друга, как бы они ни дружили. Есть вилка интересов.

Д.Медведев: Защита здесь заключается в том, чтобы иметь самодостаточные возможности внутри страны - сетевые, по контролю за теми или иными информационными потоками. Но, скажем прямо, абсолютной защиты, которая будет существовать десятилетиями или даже годами, не существует. Потому что на каждую меру, связанную с киберзащитой, всегда находится та или иная уловка. Это то соревнование, которое будет идти в мире постоянно, в этом никаких сомнений нет. Мы просто к этому должны быть готовы. Мир в этом смысле изменился.

И.Зейналова: Насколько мы готовы? Что Вам говорят, докладывают? Вы много этим занимались. Насколько мы защищены?

Д.Медведев: Я скажу так: мы защищены сейчас с учётом разных решений - и открытых, и закрытых, и денежных, и правовых - в принципе не хуже, чем другие крупнейшие страны. Тем более на нас огромная ответственность как на ведущей ядерной стране, как на самой большой по территории стране, как на постоянном члене Совета Безопасности.

С.Брилёв: Хочу спросить про традиционно дружественные российско-американские отношения. Здесь присутствует ряд ведущих еженедельных программ. Серия пересечений Путина и Трампа во Вьетнаме произошла перед выходными, после чего мы это всё разбирали по мелким деталькам, предполагая, что за человек Трамп, не слишком ли он зигзагообразно менял некоторые свои заявления по ходу азиатского турне. Но мы предполагали, а Вы с Трампом увиделись через два дня после этого на саммите на Филиппинах. Рукопожатия там были. Вы общались. Дмитрий Анатольевич, что он за человек? С ним вообще можно иметь дело?

Д.Медведев: Я общался недолго, так, как это происходит на подобных саммитах, а до меня такое же общение было у Президента страны. Я уже об этом говорил: если говорить о внешнем впечатлении, то он доброжелательный, желающий установления полноценных контактов, всё абсолютно адекватно воспринимающий политический деятель. И мы действительно сидели, обсуждали разные вопросы во время этого ужина. Он вспоминал о нашем сотрудничестве в период Второй мировой войны и говорил о том, что это важно и для России, и для Америки. В этом смысле контакт вполне нормальный. Уверен, и об этом Президент Путин тоже говорил, что у него всё в порядке в личном взаимоотношении.

Проблема ведь заключается не в наших личных отношениях. Это, конечно, важно, но это всё-таки подчинённая история по отношению к тем решениям, которые мы принимаем, по отношению к той атмосфере, которая создаётся. А вот она в отношениях между нашими странами, между Соединёнными Штатами Америки и Россией, очень плохая. Я бы сказал, она отвратительная. Она самая плохая во всяком случае за весь тот период, который я помню. А я помню ещё встречи Леонида Ильича Брежнева с различными президентами Соединённых Штатов. И вот это, конечно, очень плохо.

С.Брилёв: Вы уже упомянули, что есть вещи, которые используются из внутриполитических соображений. То есть Россия - такое пугало, на самом деле за счёт упоминания России как-то решаются всякие дела. Из последних новостей: коллеги с телеканала RT (Russia Today) за последние сутки лишены аккредитации в Конгрессе Соединённых Штатов, хотя как это влияет на национальную безопасность, абсолютная загадка. Было много обвинений в адрес России: вы во всём виноваты. Хотя как-то странно. Как во всём виноваты? Кто первым внёс в списки иноагентов? Дошло до сокращения диппредставительств. В Вашингтоне говорят, что всё дело во вмешательстве России в выборы, в Москве всё отвергается. Как Вы считаете (лично - не лично, системно - не системно), шанс на улучшение российско-американских отношений упущен? Надежды были, что при Трампе будет как-то по-другому.

Д.Медведев: По поводу виновности - это наша достаточно избитая тема, и отвечать на вопрос о виновности тех или иных сил или государств можно именно так, как принято говорить: дело не в том, кто виноват, а в том, что с этим делать. У нас есть своя позиция, она всем известна. Мы не считаем, что действовали таким образом, чтобы испортить наши отношения. Но сейчас дело не в этом. Вопрос именно в том, что делать. Вы говорите: упущен ли шанс? Я думаю, что шанс всегда существует. Об этом говорил и Президент страны, и коллеги из Министерства иностранных дел, и я, конечно, тоже говорил. Вопрос в том, чтобы начать полноценное общение по важнейшим, существеннейшим темам. Вот смотрите: ко мне приезжают представители крупного американского бизнеса - у нас есть комиссия по иностранным инвестициям, там 10-12 человек из Америки, это всё первые лица корпораций, которые стоят сотни миллиардов долларов. У кого-нибудь из них хоть какая-то политическая тема звучала? Они все говорят: хотим работать - хотим работать на российском рынке, хотим работать вместе с вами. Бизнес хочет. Если говорить о человеческой позиции, то, я уверен, она тоже сильно отличается от политики, которую сегодня проводит вашингтонский истеблишмент и от которой, кстати, в значительной степени страдает и Президент Трамп.

С.Брилёв: Это, конечно, королевство кривых зеркал получается.

Д.Медведев: У нас есть ощущение, что целый ряд американских политиков пытаются решить собственные задачи за счёт нас, пытаются воздействовать на своего Президента, именно разыгрывая эту самую российскую карту. Эта штука достаточно редкая, потому что в предыдущей истории такого я не могу припомнить, разве что 1950-е годы, период маккартизма, но и то тогда речь не шла о том, чтобы сводить счёты с собственным Президентом.

И.Полетаев: Дмитрий Анатольевич, продолжая тему Соединённых Штатов. Соединённые Штаты, собственно говоря, не скрывают, что санкции против России призваны в том числе заместить наш газ на европейском рынке. Мы в этой связи не останемся ли в газовой изоляции? В начале года американцы анонсировали новый санкционный пакет. Мы к нему готовы? Вообще, мы понимаем, что можем оказаться в ситуации стран, которые десятилетиями живут под санкциями?

Д.Медведев: Если говорить откровенно, мы весь XX век провели под санкциями. Я неоднократно об этом говорил, западные страны вводили санкции в отношении Советского Союза и впоследствии новой России - 10 раз. Если говорить об известной поправке Джексона - Вэника, она действовала около 40 лет. Уже и государства этого не стало, и проблема эта исчезла, а поправка действовала. Поэтому мы всё время жили под санкциями. А сейчас наши партнёры пытаются ещё эти санкции сделать долговечными, то есть зацементировать при помощи этого закона, сделать таким образом, чтобы даже Президент Соединённых Штатов не мог их отменить. Потому что по поправке Джексона - Вэника, напомню, было решающее слово Президента, он мог отложить действие этой пресловутой поправки. Теперь и у Президента нет этих полномочий, на что мы обращали внимание, что это в известной степени ограничение даже исполнительной власти Президента США.

Но бог с ними, с этими санкциями, мы выжили с ними и в XX веке, и сейчас выживем. Мы научились это делать, мы научились все эти трудности превозмогать. В чём-то нам это даже помогло. Курс на импортозамещение, совершенно очевидно, не появился бы в том виде, в котором он сейчас реализуется, без этих новых санкций. Это просто вредит всем.

Последний пакет явно направлен на то, чтобы ограничить наши газовые возможности в Европе. Почему? Здесь позиция совершенно циничная: мы хотим поставлять свой сжиженный природный газ в Европу, русские нам мешают свои трубопроводным газом, своим трубным газом так называемым, поэтому мы хотим их выдавить. Абсолютно беззастенчиво, даже у европейцев волосы дыбом встают. Правда, не у всех, потому что, к сожалению, наши коллеги в Брюсселе тоже начали эту ситуацию слегка мутить, принимая решения, направленные на то, чтобы на наши поставки распространить так называемую Третью газовую директиву, Третий энергетический пакет. Но будем надеяться, что в Европе разум возобладает и эти газовые проекты будут реализованы, потому что они носят коммерческий характер и обоюдовыгодны и для Европы, и для России.

С.Брилев: Дмитрий Анатольевич, дабы завершить эту международную часть, есть одна история, где нам бы подучиться. Я имею в виду взаимодействие с международным спортивным сообществом. Под угрозой участие наших спортсменов в зимней Олимпиаде в Корее. ВАДА как-то не убеждается в чистоте наших спортсменов. Доклад Макларена всё ещё висит на горизонте. Какие выводы можно сделать из происходящего со сборной и как Правительство собирается помочь нашим спортсменам?

Д.Медведев: Мы, естественно, находимся в постоянном поиске выхода из сложившейся ситуации, и мои коллеги по Правительству этим занимаются, и вообще всё Правительство так или иначе этим озабочено, и Президент этим неоднократно занимался и высказывал свою позицию. Здесь нужно отделить две вещи. Первая - это наша позиция по допингу. Она остаётся прежней и недвусмысленной: мы против использования допинга. У нас есть определённые проблемы с этим, и мы с этим будем бороться, что ни в коей мере не ставит под сомнение блестящий результат Российской Федерации на нашей зимней Олимпиаде. Это была честная и абсолютно объективная победа, и никакие иностранные силы никогда нас не убедят в том, что всё было сделано как-то не так. Всё было достигнуто за счёт усилий наших спортсменов и за счёт той атмосферы поддержки, которая сложилась в тот период в Сочи.

Это одна сторона. А вторая сторона заключается в том, что, вот Вы говорите: ВАДА не убеждается. Да никто ни в чём не хочет убеждаться! Эта тема стала абсолютно политической, абсолютно автономной, и допинг здесь имеет 30% от этой темы. Всё остальное - это политические манипуляции.

К сожалению, эта тема стала основой для раскрутки очередной антироссийской кампании. Причём мы чувствуем, что её пик должен прийтись на определённый политический цикл, для того чтобы показать, как у нас в этом смысле всё плохо обстоит. В этом есть определённый, вполне очевидный замысел. Спорт любят, за наших спортсменов болеют. Если взять и отрезать наших спортсменов, естественно, это вызывает у всех нас чувство разочарования. Поэтому это в чистом виде, на мой взгляд, уже теперь политика. Если раньше были какие-то сомнения, то теперь этих сомнений не осталось. Это касается и доклада Макларена. Есть там и другие персонажи, типа Родченкова, который какие-то дневники публикует. Но это, мне кажется, уже скорее психиатрическая проблема. Достаточно посмотреть на эти дневники, чтобы понять, что этому гражданину нужна прежде всего психиатрическая помощь, а не какая-то другая. Но это мы оставим в стороне. А в целом эта ситуация очень сильно разочаровывает.

И.Зейналова: Но они уже замахиваются на чемпионат мира. Родченков и про это начинает писать.

Д.Медведев: Это политика. Это всё стало инструментом политического манипулирования. Мы, конечно, будем всему этому противодействовать на всех этажах общения, во всех организациях, но нужно понимать, что это политическая кампания - не спортивная, не кампания, связанная с противодействием допингу, - которая развёрнута против нашей страны, и только так её и оценивать.

В.Фадеев: Дмитрий Анатольевич, выборы Президента не за горами, в марте следующего года. Владимир Путин не объявляет пока, пойдёт ли он на выборы. Вы председатель партии "Единая Россия". Наверняка в партии обсуждается идея, чтобы партия выступила с инициативой, выдвинула Путина в президенты. Наверняка. Не знаю. Это первый вопрос.

Второй. Вы лидер правящей партии "Единая Россия". Может быть, Вы готовы выдвинуть свою кандидатуру на выборы?

Д.Медведев: В отношении кандидатов на должность Президента всё будет понятно уже совсем скоро. Вы позицию "Единой России" и мою позицию отлично знаете.

Если действующий Президент страны Владимир Владимирович Путин выдвинет свою кандидатуру или согласится на её выдвижение, безусловно и недвусмысленно наша партия и я лично как председатель партии будем всячески его в этом поддерживать, потому что считаем, что он является успешным Президентом, который руководит нашей страной. В этом плане всё должно быть сделано в рамках закона. Кто будет выдвигать - в конечном счёте зависит от самого кандидата. Какой способ кандидат избирает - такой способ, например, "Единая Россия" и поддержит. Если Владимир Владимирович себя в этом смысле согласится выдвинуть и если такая поддержка ему потребуется, то, конечно, "Единая Россия" эту поддержку, вне всякого сомнения, обеспечит.

Что касается меня лично, то в текущем политическом сезоне я себя в этом качестве не вижу, но работать я продолжу.

М.Фишман: Если Владимир Путин пойдёт на выборы, вы его поддержите и он выиграет (в этом мало кто сомневается), то к концу следующего срока он Президентом проработает в совокупности 20 лет. И ещё в промежутке - четыре года Премьер-министром. Брежнев, Вами упомянутый, у власти был меньше в итоге, чем получится у Путина. У меня вопрос очевидный: это не нарушает, с Вашей точки зрения, принцип сменяемости власти, который у нас в Конституции заложен?

Д.Медведев: Мне кажется, всякого рода нарушения возможны или могут быть так оценены только в том случае, если речь идёт о нарушениях закона. Ситуация, когда то или иное лицо побеждает прямо и недвусмысленно за счёт абсолютной поддержки населения, не может рассматриваться как нарушение закона, если всё это происходит в рамках действующей Конституции и в рамках действующего законодательства. Это касается и того, о чём Вы говорите, и разных других стран. Достаточно вспомнить, что происходит в той же Германии, где одна и та же политическая сила, один и тот же кандидат на протяжении десятилетий может быть главой правительства. А, по сути, глава правительства там - это в значительной степени глава государства, потому как все полномочия там находятся, и ни у кого это не вызывает сомнений. Поэтому всё, что находится в рамках конституционных полномочий и основано на народовластии, на мнении народа, соответствует закону. И это нормально.

М.Фишман: В Германии меньше получается по срокам.

Д.Медведев: То ли ещё будет!

М.Фишман: Алексей Навальный. Аудитория моих коллег его, наверное, знает хуже, чем наша аудитория, потому что на центральные телеканалы его не пускают, на выборы тоже не пускают. Но в марте этого года он выпустил фильм-расследование, посвящённый Вам. Вы тогда очень скупо на это реагировали, Вы говорили "компот", "чушь" - в таких терминах, несмотря на то что был достаточно большой общественный резонанс, люди на улицы выходили. И я, конечно, хочу спросить, может быть, Вы хотите что-то добавить к этому?

Д.Медведев: Нет. Я всё сказал, когда охарактеризовал всё, что там было сделано, во время одного из интервью. Других комментариев у меня нет. Что мне это комментировать? Чем больше комментируешь всяких обормотов и проходимцев, тем для них лучше, они на это и рассчитывают.

М.Фишман: В продолжение темы. Вы как юрист почему в суд не подали тогда?

Д.Медведев: Именно для того, чтобы подобных людей не раскручивать. Потому что создание опусов типа этих фильмов преследует одну простую политическую цель - раскрутить себя и создать напряжение. А с учётом характеристики этих граждан, которые всем этим занимаются, зачем мне создавать им дополнительную рекламу? Никакого смысла в этом нет. Если они проходимцы, значит проходимцы.

Но это не значит, что люди и организации, кого этот фильм затронул, не имеют права на защиту. Если вы следили за информационной поляной, в последнее время было несколько судов по разным линиям, где информация, которая содержится в этом опусе, была признана не соответствующей действительности, признана ложной и подлежит опровержению, а также устранению из информационных источников. Теперь вопрос в том, как эти решения исполнить. На создателях подобных опусов как раз лежит ответственность за исполнение судебных актов. А они вступили в законную силу. Если такого исполнения не происходит, должна наступать административная или уголовная ответственность.

Я, кстати, считаю, что нам надо подумать о том, чтобы усилить административную и уголовную ответственность за неисполнение решений судов. Думаю, что этим можно было бы озаботиться и Правительству, и депутатам Государственной Думы.

И.Зейналова: Дмитрий Анатольевич, всё, что сейчас обсуждается, рассматривается через призму выборов - спорт, безопасность, пенсии, бюджет и тому подобное, всё равно выборы где-то на подкорке. Не будем спекулировать, кто будет следующим премьером, кому раздадут портфели, потому что по Конституции Президент будет обязан отправить Правительство в отставку и набрать новое. Вы сейчас, через пять с половиной лет работы во главе Правительства, - абстрактно, для некоего абстрактного премьера после выборов-2018 можете подвести итог, как это Правительство сделать эффективнее и так распределить обязанности, чтобы оно работало, не дублируя себя, не пропуская какие-то отрасли? Потому что иногда кажется, что где-то два человека, а где-то ни одного.

Д.Медведев: Вы знаете, давать советы - дело не очень благодарное. Структура будущего Правительства будет определяться избранным Президентом. Если Вы меня спрашиваете в отношении структуры действующего Правительства (оно действительно довольно давно уже работает, пять с половиной лет - это в известной степени большой период), я не могу сказать, что она идеальная, но в какой-то момент она была принята Президентом, Правительством как достаточно оптимальная. Но мы её меняли. Я напомню, что мы создавали некоторые министерства типа Министерства Крыма, а потом упраздняли их, когда считали, что задачи выполнены. Мы отдельные министерства просто расформировали - типа Министерства регионального развития, передав его полномочия в другие места. Но при этом сохранили министерства по делам Кавказа и по развитию Дальнего Востока. Это всё работа, которую надо почувствовать, кто бы этим ни занимался в Правительстве, кто бы ни возглавлял Правительство, как удобно работать. Я напомню, у нас были разные правительства, в некоторых был один вице-премьер, а в некоторых (в современной России) - 12 или, по-моему, даже 13 вице-премьеров. Говорить, что один всегда лучше, чем 13, или наоборот, неправильно.

У меня, естественно, есть своё представление о том, как должно работать Правительство. Наверное, нам чего-то не удалось сделать, наверное, есть чем заниматься с точки зрения структуры Правительства, оптимизации технологических процессов. Та же самая цифровая повестка дня ведь стоит и перед технологиями, в которых работает Правительство. Это совершенно очевидно.

Бумаги, которые мы все создаём, действительно в значительной степени уже пора менять на современные цифровые способы управления. Сделать это непросто. Правительство – высший исполнительный орган, и целый ряд решений, которые мы принимаем, вступают в силу немедленно и имеют внешне тихие последствия, но результаты могут быть тектоническими. Поэтому действовать нужно очень ответственно.

И.Полетаев: Дмитрий Анатольевич, сейчас, оглядываясь назад, какой самый сложный вызов для вашего Правительства? Это, может быть, дешёвая нефть, санкции, что-то ещё? И достойно ли Правительство ответило на него, на этот сложный вызов?

Д.Медведев: Я коротко Вам отвечу. Самый сложный вызов – это оба этих вызова. Одновременно. Никогда в истории нашей страны не бывало, чтобы драматически обвалились цены на нефть и были введены санкции. Бывало или одно, или другое. Я даже не говорю про структуру экономики – она как была неидеальной, так и остаётся. И вот этот вызов был в известной степени уникальным.

Как мы с ним справились, пусть оценивают граждане нашей страны, но мне кажется, что целый ряд решений, которые мы приняли, оказались абсолютно адекватными. И даже выход из рецессии оказался несколько быстрее, чем многие представляли, не говоря уже о том, что проседание было существенно ниже, чем, например, в 2008 и 2009 годах. Тогда у нас ВВП и промышленное производство упало на 8%, а в этот период только на 3%. Тем не менее очевидно, что, наверное, можно было сделать и больше.

И.Зейналова: То есть Вы довольны проделанной работой?

Д.Медведев: Никогда нельзя быть довольным всем. Мы должны всегда иметь разумную долю скепсиса в отношении всех решений, которые принимаем. Это совершенно точно. И это совет любому правительству.

С.Брилёв: Дмитрий Анатольевич, тогда последнее. Вам самому нравится быть премьер-министром? Вообще, похоже, нравится. Каким Вы будущее своё видите? Мы ходили вокруг да около, но я всё-таки задам этот вопрос.

Д.Медведев: Я как-то на эти темы размышлял. И отвечу приблизительно так же, как один раз отвечал, потому что это абсолютно искренний ответ. Мне всегда (наверное, в жизни повезло) нравилось то, чем я занимаюсь, – и когда я был студентом, и когда был аспирантом и молодым преподавателем, и когда начал заниматься юридической практикой, начал заниматься какими-то вопросами бизнеса. И после этого – когда меня позвали в Москву и я стал работать в Администрации Президента, потом руководителем Администрации Президента. Потом перешёл на работу в Правительство, потом был избран Президентом страны. И сейчас работаю Председателем Правительства. Это всё исключительно интересная работа. Она, вне всякого сомнения, является огромным вызовом и, с другой стороны, приносит удовлетворение. В этом плане я достаточно счастливый человек, потому что это очень интересная работа.

С.Брилёв: А дальше-то что?

Д.Медведев: Дальше будем служить России – именно потому, что мне не только нравится та работа, которой я занимался в течение всей своей трудовой биографии, но мне просто нравится жить и работать в Российской Федерации.

Кстати, для того, чтобы всё-таки завершить не вопросами, адресованными лично ко мне, а какими-то привычными словами… Мы с Вами уже приблизительно в таком формате 10-й раз встречаемся. У нас сегодня, правда, последний день осени, но Новый год уже точно не за горами – ещё не началось активное празднование, но ёлки уже кое-где появляются. Люди начинают готовиться к новогодним праздникам. Поэтому, пользуясь этой возможностью, я хочу, уважаемые коллеги, вас всех сердечно поздравить с наступающим Новым годом и поздравить всех граждан нашей страны, пожелать им счастья и здоровья.

С.Брилёв: Спасибо большое, с наступающим! На этом ежегодная программа «Разговор с Дмитрием Медведевым» завершена. Всего доброго и до встречи.

Д.Медведев: Спасибо.

Источник: сайт правительства России.

Работа власти Председатель Правительства