Михаил Пиотровский: Новая книга Джеральдин Норман написана очень по-английски. Но для нас это точно не комплимент, потому что это классический английский "покровительственный подход": мы, англичане, все делаем очень хорошо и имеем право похлопать вас по плечу со словами "Какие молодцы!". Между тем то, за что они нас хлопают по плечу - меня, например, обычно за хорошее знание трех европейских языков - для них самих самое обыкновенное дело.
Но, в общем, конечно, эта книжка замечательная, потому что Джеральдин хорошо относится к Эрмитажу и хорошо его знает. Рассказ об Эрмитаже она строит на моей биографии. Я этим, признаюсь, смущен, но понимаю, что это прием: через биографию известного в музейных кругах Лондона человека рассказать историю России и Эрмитажа.
Джеральдин много пишет об Эрмитаже, руководит "Обществом друзей Эрмитажа" в Англии, организовала издание эрмитажного журнала, активно поддерживает многие наши инициативы и очень любит наш музей.
Описывая фигуру моего отца, она, не забывая, что он великий археолог, - искала ответ на вопрос, что же такого замечательного он сделал, при том что в годы его директорства в музее не было никаких сенсаций. На нее сначала не производили впечатления мои ответы, что Эрмитаж в это время "открывался" стране и миру и добивался репутации независимого музея, которая ему помогала выжить. И только постепенно она поняла важность формирования репутации музея через репутацию человека. "Династия в музее", это, с одной стороны, конечно, противно самому демократическому духу музея. Но с другой - приятно монархическому духу, который конечно, есть у британцев.
Мы, кстати, в связи с участившимися антикоррупционными запросами о работающих в музеях родственниках, собираемся провести на Интермузее встречу с представителями музейных династий - это Владимир Толстой, Александр Шолохов, Поленовы, я. Мы на опыте убедились, что в "родственном праве" есть свой толк. Потому что это способ сохранить и продолжить дело отцов. Причем нам это все удалось сделать в условиях, когда "все перевернулось".
Если бы в Эрмитаже не было меня, то "человек со стороны" уволил бы почти всех - пенсионеров и непенсионеров, просоветски и непросоветски настроенных сотрудников... А нам все-таки удалось сохранить наши музеи, потому что сосложение репутаций отца и сына помогает преодолевать социальные перипетии и показывает, что наследование часто верная штука. Мы с папой очень непохожи, но так вышло, что все, что я сделал (а у нас, в Эрмитаже, очень многое получилось как раз в последний, сумасшедший период нашей истории), было по существу воплощением идей отца и его коллег.