Подполковник полиции Ольга Винокурова два года мыкается без работы. Если она куда-либо устроится, то потеряет право попасть на службу в МВД переводом. И соответственно пропадает весь ее наработанный стаж, а вместе с тем положенные льготы, досрочная пенсия и выплаты. Ей 36 лет, до льготной пенсии осталось всего четыре года.
- Когда я поступала на службу, знала, что придется работать много и внеурочно, выезжать и по ночам, и по выходным, что зарплата будет маленькая. Но зато я чувствовала себя полностью защищенной, государство гарантировало мне по выслуге лет пенсию, - говорит Ольга.
Закончив ростовский вуз, она сразу пошла в создаваемую в то время службу наркоконтроля, за двенадцать лет работы стала подполковником полиции. Когда началась реорганизация, Винокурова в числе многих своих сослуживцев подала рапорт о желании продолжить работу в системе МВД. В ее трудовой книжке появилась, как и положено, запись: "Уволена в связи с переводом в другой государственный орган".
Прошло три месяца. 4 октября 2016 года Винокурова вновь обратилась в МВД по поводу трудоустройства: "повторно прошу принять меня на работу в порядке перевода". И получила неожиданный ответ: а вы не обращались, поэтому никуда не переведены. При этом председатель ликвидационной комиссии УФСКН Ю. А. Ерофеев прислал официальный ответ, где указано, что рапорт Винокуровой был передан в ГУ МВД по РО 13 мая 2016 года. Кстати, там же указано, что всего таких рапортов поступило в МВД 423 листа.
- Раньше позиция МВД была такая: там не отрицали, но и не признавали существования моего рапорта. Но отвечали, что если даже рапорты поступали, то не рассматривались, поскольку на тот момент не было согласований и документы были поданы до утверждения штатного расписания вновь созданного органа, - говорит Винокурова и показывает ответ ГУ МВД по Ростовской области. Цитируем этот замечательный документ: "Вам уже неоднократно сообщалось, что... в ГУ МВД по РО были направлены рапорты сотрудников без указания конкретных должностей, без проведения согласований и бесед с руководством вновь созданных подразделений по контролю за оборотом наркотиков для определения уровня образования, стажа и опыта работы по специальности, профессиональных знаний и навыков, в связи с чем данные рапорты не рассматривались. По причине отсутствия конкретных должностей и согласований с руководством вновь созданного подразделения отдельно рапорта в УРЛС ГУ МВД РФ по РО не регистрировались".
Ольга подала иск в суд, требуя восстановить ее на работе, приняв переводом, и выплатить компенсацию за вынужденные прогулы. С конца 2016 года начинаются ее долгие тяжбы и суды. Они длятся по сей день. Иск отклоняют районный, апелляционный суды, затем все идет по кругу. Не повлияла ни трудовая книжка с записью о переводе, ни рапорт, ни выписка из приказа УФСКН об увольнении. Новую надежду дало ей и десяткам других, как она, решение Конституционного суда, вынесенное в ноябре прошлого года в пользу одного из сотрудников ФСКН, а также письмо МВД, в котором они прямо указали, что рапорт Винокуровой к ним поступал. Поэтому в феврале 2018-го Винокурова снова подала иск в районный суд. Но опять получен отказ.
Все эти два года Ольга не работает - ей помогают родители. Но с подобной проблемой столкнулись еще более тысячи человек в России: в Санкт-Петербурге, Новосибирске, Махачкале. В социальных сетях друзья по несчастью переписываются друг с другом, создают группы. В Ростовской области таких было трое, но один сошел с дистанции, устроился на службу "с нуля". "Я тоже могла устроиться заново, то есть в звании подполковника прийти работать в МВД стажером. Но ведь законом мне гарантирован перевод. Я потеряла время на суды, деньги на адвокатов", - говорит Винокурова.
Второй дончанин, Сергей Базаленко, - из города Шахты. Имеет общий стаж 13 лет, в наркоконтроле прослужил восемь. Готов работать в любом подразделении МВД. По его словам, 31 мая 2016 года сотрудники ФСКН были исключены из списков, а через три месяца должны были быть приняты в подразделения МВД. Все эти три месяца он в полной уверенности, что увольнение - формальность, ходил на работу в райотдел. А 30 августа сказали, что он не принят. Подал в суд - отказали, якобы не писал рапорт. Он дошел до Конституционного суда, который постановил пересмотреть дело. Однако 22 марта 2018 года апелляционная комиссия опять отказала в рассмотрении без объяснения причин.
- У меня есть все доказательства и свидетели того, что я хотел перевода, писал рапорт. Но его, видимо, потеряли. Их не регистрировали. А это нарушение должностных обязанностей. У меня есть запрос в ликвидационную комиссию, которая подтвердила, что рапорт был передан в областной главк, - рассказывает Базаленко. - А еще имеется запрос начальника УВД Шахты в ГУ с просьбой выслать мое личное дело в связи с рапортом о его переводе. Но суд не принял и это прямое доказательство наличия моего рапорта. Сейчас готовлюсь подавать кассацию...
Были случаи, что рапорты признавали, но сотрудники, без нареканий служившие в наркоконтроле, оказывались "не соответствующими по своим морально-деловым качествам". Причем без предъявления каких-либо доказательств.
Махач Джамалов также отдавал себя службе в горном Левашинском районе Дагестана с первого дня ее создания, известие о ее ликвидации 31 мая 2016 года встретил в звании капитана полиции. Те, кто мог, по выслуге лет ушли на пенсию. Большинство хотели воспользоваться предоставленной возможностью перевода в МВД. Но их стали отсеивать. Не брали даже участковыми, хотя в органах, особенно на местах, вакансии были.
- Даже заслуженные юристы не прошли. В МВД тогда не было никаких сокращений. Весь наш штат был передан в МВД, все имущество. Они взяли все, кроме людей, - говорит Махач. - Я подал исковое заявление в суд района, он принял решение в мою пользу. Но МВД оспорило его. Судья Верховного суда РД направил запрос в КС, который ответил, что отказ в переводе не предусмотрен. Теперь коллегия Верховного суда должна принять решение по поводу меня и еще пятерых моих коллег.