Дмитрий Медведев показал за прошлый год свыше 8,5 миллиона рублей дохода. Почти столько же, сколько в 2016 году. За ним числится арендованный на 40 лет участок, а также квартира. У премьера две отечественные машины, тоже раритетные - 20-я и 21-я "Волги".
Доходы остальных представителей власти столь же открыты и доступны для изучения.
Полноту представленных сведений, если это потребуется, может проверить прокуратура. Еще раньше ее проверяют кадровые службы государственных органов. Достоверность информации о доходах и имуществе проверяется через регистрирующие органы: машины проходят через ГИБДД, недвижимость - через Федеральную службу государственной регистрации, кадастра и картографии, наличие долей в коммерческих предприятиях, участие в их руководстве - через Федеральную налоговую службу.
Расхождения реальных доходов с задекларированными время от времени обнаруживаются. Но эти расхождения носят обычно формальный характер и редко кого изобличают в непрозрачном обогащении. Когда же такое случается, к нарушителям могут быть применены меры дисциплинарного воздействия. Например, почти половина деклараций о доходах, предоставленных в 2014 году должностными лицами, как было официально сообщено, содержала ошибки и несоответствия. Из-за этого были отправлены в отставку даже несколько губернаторов. Думские коммунисты предлагают за это даже привлекать к уголовной ответственности. Кроме того, они считают, что перечень лиц, обязанных декларировать доходы, должен быть расширен - в него, по их мнению, надо включить всех госслужащих, а также руководителей госкомпаний и их заместителей.
За искажение или предоставление недостоверных сведений о доходах теперь стали наказывать и самих депутатов (раньше - только чиновников). За это их могут лишить мандата. То же самое - за открытие счетов в иностранных банках и пользование иностранными финансовыми инструментами.
Госдума озабочена не только доходами-расходами парламентариев и госслужащих. Она постоянно декларирует намерение избавляться от депутатов, уличенных в незаконном предпринимательстве. Но власть и бизнес в России по-прежнему в тесном соседстве. Рядовые российские граждане хорошо понимают, почему кто-то, попав во власть, не расстается с бизнесом. Общественное мнение давно прониклось убеждением, что кресло чиновника или депутатский мандат конвертируются в капитал. Согласно опросам "Левада-центра", пребывание на государственных должностях считают высокодоходным 24 процента россиян, депутатство - 26 процентов. Тут с чиновниками и депутатами не могут сравниться даже поп-звезды (21 процент) и бизнесмены (15 процентов). По данным того же "Левада-центра", 70 процентов россиян не доверяют сведениям о доходах и имуществе, публикуемых госслужащими. Почти 80 процентов опрошенных убеждены, что чиновники декларируют далеко не все; что обнародованные цифры отражают лишь мизерную долю реального богатства. А с другой стороны - тоже по данным опросов - граждане уже не очень интересуются, сколько зарабатывают большие начальники. Их достаток таков, что просто не укладывается в голове "простого человека".
Считать деньги в карманах сановных особ и выяснять, на чем они ездят, - казалось, нет для российского обывателя удовольствия слаще. Вроде бы чем выше неуклонно растущее благосостояние правящего сословия, тем острее внимание масс к имуществу и доходам славных его представителей. Но нет, тут зависимость получилась обратная. И, кажется, вот почему. Шестьсот рублей зарплаты советского министра, спецпаек, персональная "Волга" - это еще как-то укладывалось в голове, это можно было себе представить. Материальный достаток сегодняшних важных персон непредставим. Поэтому даже зависти не возбуждает.
И еще любопытная вещь. Обостренный, болезненный интерес рядовых граждан к доходам государственных лиц оказался мифом. Что это лишь миф, и не более, подтверждают исследования ВЦИОМ. Лишь 13 процентов опрошенных сообщили, что ознакомились с "некоторыми декларациями" о доходах чиновников. Почему же многие даже не захотели узнать, сколько за год заработал тот или иной министр или глава региона? Первая причина - "отсутствие интереса к чужим доходам" (34 процентов). Вторая - априорное недоверие к предоставленной информации (29 процентов).
Несоответствие официальных доходов госслужащего тому образу жизни, который он ведет, давно никого не удивляет. Потому-то и теряется интерес к материальному положению чиновников. Хотя сама потребность общества в такой информации этим не отменяется. Недаром 57 процентов респондентов, даже не очень доверяя публикуемым данным, на вопрос, надо ли дальше их публиковать, отвечают: надо. Но это имеет смысл лишь тогда, когда обнаруженные несоответствия между доходами и расходами тоже становятся достоянием гласности и как минимум требуют объяснений.