То, что Тургенев много писал о любви, не секрет, как и то, что у него нет счастливых любовных историй, за исключением не самых главных. Например, вполне благополучный брак заключили между собой Аркадий Кирсанов и младшая сестра Одинцовой Катенька в романе "Отцы и дети". Но этот "хеппи-энд" скорее был необходим писателю для того, чтобы на этом глупо счастливом фоне еще более пронзительной выглядела история любовного поражения Базарова, а также его идейного противника Павла Петровича Кирсанова, жизнь которого погубила роковая любовь к светской львице княгине Р*.
Говорить, что Тургенев "воспел" любовь, - все равно, что сказать, что Пушкин и Лермонтов "воспели" дуэль. И у Пушкина, и у Лермонтова дуэль - смертоубийство, после которого Онегин и Печорин остаются опустошенными людьми, отъявленными пессимистами, которым свет белый не мил. Но если внимательно посмотреть на любовные истории в прозе Тургенева, там происходит то же самое. Любовь - опасна! Она не приносит счастья, а если и приносит, то кратковременное, и за него нужно платить, иногда - ценой всей жизни.
С этой точки зрения самая безобидная любовная интрига в не самом известном рассказе Тургенева "История лейтенанта Ергунова". Там главного героя всего лишь надули и ограбили мошенники, бывшие в сговоре с его пассией. Возможно, этот рассказ потому и не вошел в золотой список тургеневской прозы, посвященной любви, как входят "Ася", "Первая любовь", "Вешние воды", что это лишь анекдот, авантюрная история. (Хотя, между прочим, именно он стал основой первой экранизации прозы Тургенева 1910 года режиссером Андре Мэтром на базе Московского отделения фирмы братьев Пате.) Для Тургенева нехарактерно - шутить на тему любви.
Обычно в своих любовных историях Тургенев трагически серьезен. "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей..." - это не про его героев. Они влюбляются внезапно, но страстно. Любовь настигает жарким летним полуднем, как солнечный удар. В рассказе "Первая любовь" Володя видит Зинаиду, когда она хлопает своих поклонников по голове цветками "недотрогами", что взрываются от прикосновения. И всё - он сражен, он пропал. Или так: "Лаврецкий глядел на ее чистый, несколько строгий профиль, на закинутые за уши волосы, на нежные щеки, которые загорели у ней, как у ребенка, и думал: "О, как мило стоишь ты над моим прудом"" ("Дворянское гнездо"). Любовь у Тургенева - наваждение, высокая болезнь.
Но бывает и другой вариант, когда герои убеждают себя в том, что они любят, а при этом их точит червяк сомнения. Этот червяк не дает покоя, отравляет их трепетные чувства, но тоже заставляет страдать. Такая любовь - это обман, ловушка, но именно поэтому - чувство опасное, коварное, всегда ведущее к роковому исходу.
При этом они (что не красит их как мужчин) убеждают в своей любви не только себя, но и прекрасную половину, заранее подсознательно готовясь к бегству, как Рудин в одноименном романе или Н. Н. в повести "Ася". И совсем беда, если дело пахнет свадьбой! Тут герой, вроде бы искренно влюбленный, совершает какой-нибудь совершенно глупый поступок. Например, изменяет молодой и прекрасной Джемме с гадкой и немолодой Полозовой, как в повести с обманчиво красивым названием "Вешние воды".
В нормальных романах любовь знаменует счастливый конец истории. Этого не избежал и Толстой с его вполне "хеппи-эндным" "Войной и миром", где все устроилось наилучшим образом: бедная, но красивая Наташа вдруг полюбила некрасивого, но богатого Пьера, а богатая, но некрасивая Марья очаровала-таки красивого, но бедного Николая. И все ужасно счастливы. У Тургенева любовь - это всегда несчастливое начало истории. И вопрос в том, как герою проще всего сбежать от этого несчастья.
Самый простой и надежный выход, чтобы кто-нибудь из двоих умер. Он или она. Пусть это будет Базаров ("Отцы и дети") или Инсаров ("Накануне"). Или, наоборот, Зинаида ("Первая любовь"), или Вера ("Фауст"). В крайнем случае пусть он или она куда-то подальше уедут - в Париж на баррикады ("Рудин"), в неизвестность ("Ася") или еще лучше - в Нью-Йорк ("Вешние воды"). При этом страдания героев от разлуки будут, конечно, безмерными, но как бы "дистанционными". Лучше, чтобы "она" вообще находилась на том свете и приходила к герою в виде призрака ("Клара Милич").
И тут начинаешь понимать, что Тургенев при всей своей серьезности страшно ироничен. С одной стороны, не знает чувства более важного в жизни, чем любовь, а с другой - только и думает, как бы героя из этого состояния выручить.
Недаром его так полюбил высокомерный Флобер. Он почуял в нем этот адский коктейль, гремучую смесь идеализма и самого жестокого реализма, когда никакие высокие чувства не спасают от прозы жизни, но при этом остаются лучшим, что есть в людях.
Вообще давно пора перестать воспринимать Тургенева как сусального певца "дворянских гнезд", "первой любви" и "вешних вод". Это был модный и очень авангардный прозаик XIX века, у которого учились не только великие русские, но и великие европейские писатели. Да и сегодня, подозреваю, он куда современнее многих и многих...
Владимир Сорокин и Мишель Уэльбек тихо курят в стороне.