Тур уже завершался, позади остались выступления в Латвии, Финляндии, Италии, Германии, Швейцарии, Бельгии и других странах, где Nick Cave & Bad Seeds, как правило, отработав сет-лист, даже не выходили петь "на бис", а то и ограничивались всего 13 песнями...
Но в Москве Ник Кейв, кажется, никуда не спешил. Он приглашал на сцену зрителей, уже в начале шоу убедив подняться к нему трех милых девушек из зала. Те смущались, немного кокетничали, стараясь казаться самоуверенными и крутыми. Но долго не решались подпевать. Зато вытащили на сцену свою подругу, столь же отчаянную, но растерявшуюся от повышенного внимания... И затем Кейв пел уже не только для зала, а в первую очередь для четверых девчонок: вглядываясь им в глаза, а попутно объясняясь и исповедуясь, "беря на голос".
Может, это было элементом шоу?! Вряд ли, ведь Кейв и прежде старался никому не угождать, оставаясь человеком, который все делает себе в радость. А многое на сцене - по наитию. В Москве он, как показалось, искал в первую очередь тепла от загадочной для всего мира русской души. А еще ждал понимания, одобрения, сочувствия. И одну из своих песен, может быть, самую мрачновато-тревожную - The Weeping Song - спел уже посреди переполненного зала...
Его композиции - резкие и взрывные, а то и меланхолически-печальные, спетые громогласно, хрипло и нервно - не требуют особых декораций или компьютерных украшательств. То, что сегодня Кейв делает на сцене, больше всего похоже на театр одного актера. Трудно представить, как он выдерживает то нервное напряжение, которое сам и создает своими наэлектризованными и пронизанными страстями песнями-исповедями?! В Skeleton Tree Tour нет ни одного равнодушного, проходного номера. Пианист играл свои раскатистые, порой апокалиптические проигрыши, перкуссионист бил в бонги и во всевозможные ударные приспособления на сцене, а в составе группы привычно выделялись скрипач Уоррен Эллис и гитарист Барри Адамсон. Ярости, мятежа, шума, дерзости все они создавали вдоволь. Конечно, сыграли и Do You Love Me, и Loverman, и Into My Arms, и новую - Push The Sky Away.
И это было больше чем концерт. Скорее, как у Федора Михайловича Достоевского, любимого писателя Ника Кейва, это было очередное испытание обычного человека (пусть и рок-звезды!) страстями, смятениями, разочарованиями и болью, которую часто доставляют именно самые близкие люди.
Австралийский артист пел, играл, жил, снова искал перед залом ответы на важные для себя жизненные вопросы. Исполнял свою роль и пел песни, вспоминая которые потом кому-то из зрителей станет понятнее и его собственная жизнь. Ведь и диск Skeleton Tree этому, кстати, тоже очень способствует.
И конечно, при этом Кейв нуждался в поддержке. На сцене рядом с ним порой оказывалось и несколько десятков зрителей: стояли дружно в ряд, подпевали, как могли. Жали артисту руку...
- Это последний концерт тура, который длился для нас целую вечность. Поэтому для нас это очень эмоциональный момент, - сказал Ник Кейв, уже выйдя петь "на бис". - С российскими фанатами у меня особый род близости.
В итоге он спел в Москве сразу 18 песен. Больше, чем в иных городах мира. И правильно.