Как и тогда, посетители "Третьяковки" встают в очередь, чтобы увидеть его мистическую "Ночь на Днепре" (сразу в нескольких вариантах) и ту самую "Березовую рощу", один из наиболее известных сюжетов художника, к которому он возвращался многократно.
Знаковым событием в русской пейзажной живописи стали лишь две "рощи", первая и последняя. Одна из них принадлежит Государственной Третьяковской галерее. Другая - Национальному художественному музею Беларуси, согласия которого на показ картины в Москве "Третьяковка" добивалась больше года.
Эта "Березовая роща" - одно из ценнейших полотен для НХМ и белорусской публики. В 1954 году его передали в Минск из Дирекции художественных выставок и панорам СССР, занимавшейся распределением произведений искусства между музеями Советского Союза. Картина заняла почетное место в постоянной музейной экспозиции и с тех пор ни разу не меняла своих координат.
Сотрудники Национального художественного подтверждают: прежде чем согласиться на уговоры "Третьяковки" отдать на московскую выставку один из ярчайших шедевров своей коллекции русской живописи, музею пришлось договариваться с его постоянными посетителями. Они-то и стали главным препятствием, долго не соглашаясь расстаться с любимой картиной на такой большой срок. Ведь возвращения "Березовой рощи" на привычное место в НХМ ждут с весны.
Прежде чем отправить столь ценное произведение в Москву, эксперты провели оценку, определив, насколько рискованным может быть для него это путешествие. Оказалось, нужна реставрация. Третьяковская галерея предложила помощь, но НХМ отказался - опытных мастеров и своих немало, справились в срок с реставрацией и "Березовой рощи", и еще трех полотен Куинджи из своего собрания.
В коллекции русской живописи Национального художественного музея - пять холстов Архипа Куинджи. Четыре из них - "Березовая роща", "Ночь на Днепре", "В тумане" и "Дерево" - выставлены сейчас в Третьяковской галерее. По поводу авторства пятой картины, приобретенной Еленой Аладовой у частного коллекционера в конце 1950-х, у специалистов есть разногласия, поэтому пределов музейных хранилищ этот "Север", вариант еще одного известного сюжета Куинджи, не покидает.
В истории белорусской культуры имя Елены Аладовой - одно из самых знаковых. Из эвакуации она вернулась, когда Минск еще бомбили. И в августе 1944-го возглавила сразу два музея - истории Великой Отечественной и Государственную картинную галерею, будущий НХМ. В июне 1941-го семья Аладовой была одной из последних, кто покинул разрушенный город. Вместе с коллекцией художественной галереи БССР, которую Елена Васильевна до последнего пыталась спасать едва ли не в одиночку. После войны она сделала все, чтобы восстановить утраченное, - старожилы НХМ и сегодня с удовольствием расскажут, как Аладова заводила дружбу с потомками бывших аристократов и помешанными на живописи знаменитостями, как "подкупала" коллекционеров своим знаменитым брусничным вареньем и запеченными окороками, как на глаз определяла подлинность картин - почти всегда безошибочно. Вскоре о белорусской музейной коллекции живописи заговорили как о богатейшей в Европе - еще при жизни Елены Аладовой. Привезти в Минск первые полотна Архипа Куинджи ей удалось еще в 1947-м. Раньше, чем началось строительство здания Национального художественного музея.
Кстати, страховую стоимость картин, отправленных на выставку в Третьяковскую галерею, в НХМ не назвали. Но не скрывают, что за "белорусским" Куинджи стоят цифры с шестью нулями.