Среди основных, например, выделяется такая: никому точно не известно, что творится в тайге, и, судя по ответам на официальные запросы, даже региональный департамент лесного хозяйства не может описать динамику вырубки лесов за последние 20 лет.
Другая важная причина: никто не рассчитал, сколько и за какой срок можно использовать леса. Год назад, когда мы только начали изучать ситуацию, не представляли масштаба происходящего. Но оказалось, что потери за последнее десятилетие огромны.
По космическим снимкам мы старались определить нарушенность каждого квартала в лесном фонде по нескольким категориям, и вот что увидели. У нас сохранились малонарушенные и ненарушенные леса в районе национального парка "Бикин" - особо охраняемой природной территории федерального значения - и на севере края. Таких территорий совсем немного. Большую же часть леса занимают вырубки, которые идут много лет и продолжаются до сих пор. С космических снимков их отлично видно. Большинство территорий вырублено по два-три раза, а в западной части края есть такие, по которым за последние 20 лет "прошлись" пять-шесть раз. И даже заказники зачастую создаются на территориях, где почти все вырублено, и там уже нечего защищать.
Также со спутниковых снимков четко идентифицируются гари, как правило, они находятся в относительной близости от населенных пунктов и дорог. Еще одна категория - леса, которые нецелесообразно использовать, например, на крутых склонах, куда не пройдет техника, или в затапливаемых поймах рек. Понятно, что вырубки там не ведут из-за природных условий.
Попытаемся понять, куда лесному хозяйству, которое считается одной из самых важных областей экономики Дальнего Востока, двигаться далее. Анализ полученных данных и расчеты скорости восстановления лесов показали, что, если система лесопользования останется прежней, отрасль скоро погибнет.
Ресурсная база подорвана - ее почти нет. А когда она полностью закончится, начнут распадаться лесозаготовительные компании, и под угрозой остаться без средств к существованию будут несколько тысяч человек: те, кто трудится в лесном хозяйстве, их семьи, работники смежных отраслей. Край получит огромную социальную проблему.
По разным оценкам, до окончания процесса развала остается как максимум 20, как минимум пять лет. Мы склоняемся к нижнему пределу.
Есть еще один немаловажный момент - бесконтрольная вырубка лесов на планете уже привела к изменениям климата, тайфуны и наводнения приходят все чаще и становятся все сильнее. Кроме того, как ни парадоксально это звучит, сильнее становятся и засухи. Из Китая, где природе нанесен значительный ущерб, добираются песчаные бури, кислотные осадки, выбросы промышленных предприятий. И если не будет леса, который все это поглощает, нам придется совсем плохо.
Последствия изменения климата нанесут серьезный материальный ущерб всей экономике. Уже сейчас доход от лесного комплекса в Приморском крае в два раза ниже расходов на возмещение ущерба после природных пожаров и наводнений. А с увеличением частоты циклонов и тайфунов затраты будут только расти.
Что же делать? Перед нами стоят две задачи. Нужно сохранить лесозаготовительную отрасль как важную часть экономики региона. Для этого необходимо навести порядок в учете лесов, внедрить принцип "не сажал - не руби", дать возможность восстановиться тем участкам, которые уже пройдены частичными рубками. Параллельно следует внедрить новый механизм восстановления - уходить из естественных лесов и начинать выращивать ресурс на плантациях. Почти 40 процентов территории лесного фонда, или пять миллионов гектаров, - потенциальные лесные огороды, которые сейчас никому не нужны. Это вторичные дубовые леса и редколесья, березовые и осиновые леса, особенно в южной, юго-западной и западной частях края, вдоль морского побережья. Большим плюсом является освоенность этих территорий. Это единственный путь сохранения лесов в Приморье.
Такой подход даст двойной эффект: отрасль будет стабильно развиваться и работать, а тайга - восстанавливаться, что к тому же снизит риски от негативных последствий изменения климата.