В основе картины реальная судьба Гаррарда Конли, написавшего книгу о пережитом им сеансе так называемой конверсионной терапии - лечении, в методике которого пещерный психоанализ смешался с невежеством и религиозными догмами. Конли - гей, честно пытавшийся отказаться от соблазнов Дьявола и вернуться к Богу, замаливая грех прилюдными исповедями, самобичеванием и дотошным калькулированием своих моральных проступков. Но волею религиозных родителей он попал в цепкие руки некоей секты, главари которой, не отягощенные специальным образованием, разработали свои, изуверские способы изгнания дьявола и, заодно, извлечения хороших гонораров из кошельков безутешных родителей. Книга Конли стала основой сценария, написанного австралийским режиссером-актером Джоэлом Эдгертоном, он же сыграл главаря секты и ее "духовного лидера" благообразного Виктора Сайкса с ухватками начинающего эсесовца. В роли Джареда - студента из Арканзаса, спортсмена, интеллектуала и начинающего писателя - убедителен Лукас Хеджес ("Три билборда на границе Эббинга, Миссури"). Его обстоятельность и некоторая эмоциональная заторможенность пригодились для воплощения героя, стоящего перед самым мучительным выбором своей жизни, и, надо сказать, кастинг тут идеален: его консервативного отца-пастора Маршалла играет Расселл Кроу - актер столь же внешне заторможенный, лаконичный в эмоциях и при этом глубокий.
Главный конфликт фильма - борьба героя с самим собой, со своей природой, во имя навязанных обществом догм и моральных стереотипов; любое отклонение от них считается грехом, постыдным недугом, подлежащим насильственному лечению. Из финальных титров мы узнаем, что в политкорректных США большинство штатов все еще не отказалось от практики конверсионной терапии, и ей уже подверглись по меньшей мере 700 тысяч "нетрадиционных" американцев. Воспроизведению этих сеансов нового "экзорцизма", проводимых под девизом "Любовь в действии", отдана большая часть фильма. В наглухо замурованном доме постоянно толкуют о христианской любви, но на практике эта любовь граничит с ненавистью и садизмом. Здесь пылкое желание изменить себя сочетается с практикой всеобщей слежки, когда люди даже в туалет ходят под надзором, с полной изоляцией от внешнего мира и запретом на любое разглашение того, что происходит в добровольной тюрьме. Существование это унизительно, но в том и состоит задача учреждения - сломить гордыню, внедрить в сознание паствы единственную цель жизни: ежеминутно славить Господа, который "видит все". Чтобы это "все" увидели и мы, фильм дает перечень грехов во флешбэках, достаточно невинных по сути и, по нынешним временам, вегетарианских по форме.
Этот процесс "терапии" напоминал бы сцены из великого фильма "Кто-то пролетел над гнездом кукушки", если бы режиссер Эдгертон обладал бы хоть частью темперамента режиссера Формана, а актер Хеджес - мощью Николсона. Увы, гуманистический посыл картины притушен откровенно тезисным сценарием, состоящим из душеспасительных бесед, богоискательских проповедей и чересчур прямолинейного выяснения отношений между героем и его родителями, где сын выступит высшим судией своего заблудшего отца, причем в том же жанре проповеди.
По замыслу, это фильм-диспут, отстаивающий право людей быть самими собой. Одна из коротких, но ключевых сцен - беседа Джареда с женщиной-врачом, которая берет у парня анализ крови, чтобы выяснить, что с ним не так. Она в затруднительном положении: вера в Бога диктует ей одно, а наука, которой ее обучили, - другое. И честно признает, что найти баланс между наукой и Господом ей удается далеко не всегда. Господь внушает ей мысль о грехе, а наука утверждает, что стоящий перед нею парень здоров и нормален, и что его способ любить - не вопрос его выбора, его прихоти: это от него попросту не зависит. И тогда возникает неразрешимый вопрос: если Создатель считает это смертным грехом - зачем он это создал? А если он любит всех - почему мы должны таких ненавидеть?
Фильм вызвал в мире горячий отклик и поддержку уже на стадии своего производства. Небольшую, но яркую - возможно, самую яркую в картине роль Нэнси, матери Джареда, играет неузнаваемая Николь Кидман, сыграть одного из андрогинных пациентов "клиники" согласился вчерашний канадский вундеркинд режиссер Ксавье Долан - мастера сочли эту работу миссией. Внести заметный художественный вклад в мировое кино авторы "Стертой личности" так и не смогли, но сознание зрителей, возможно, переворошат, обратив их глаза зрачками к истине.