Но в том-то и дело, что классика на современной сцене - это в каком-то смысле всегда неожиданность. Одни режиссеры гордятся тем, что в их постановках нет, как им кажется, ненужного "осовременивания". Другие, наоборот, считают, что без деталей сегодняшнего дня теряется смысл обращения к хрестоматийному произведению. В этом смысле Евгений Марчелли, экс-художественный руководитель ярославского Театра имени Федора Волкова, известен как мастер оригинального прочтения классических текстов.
Вот и на этот раз его видение драмы, развернувшейся в середине XIX века, оказалось не похожим на другие. По его мнению, это пьеса про любовь, а не про "темное царство".
- Не знаю, любовь - это небесная кара или награда, высочайший в жизни смысл, подарок, - задается он вопросом. - Наверное, все-таки, это подарок. Попытка соединить два существа, живущих параллельно.
Но в спектакле пересекаются не две параллели, а три. Роль Тихона - нелюбимого мужа главной героини и Бориса - ее возлюбленного в спектакле играет один и тот же актер - Павел Чинарев. Режиссер посчитал, что Борис и Тихон - почти близнецы, между ними практически нет разницы. А женщины, как правило, уходя от одного мужчины, приходят в объятия другого, точно такого же.
- До этой постановки, мне казалось, что я знаю об этой пьесе Островского абсолютно все, - рассказывает исполнительница главной женской роли Юлия Пересильд. - Ведь именно она была темой моей дипломной работы во время учебы в институте русской филологии. Но Евгений Марчелли так зажигательно рассказывал о "Грозе", что мне эта драма показалось невероятно интересной и неизведанной. А его фраза "Катя - это женщина, которая умудрилась дважды наступить на одни и те же грабли" стала ключевой, которая и "сложила" для меня весь спектакль.
Впрочем, несмотря на заявление, что спектакль о любви, это чувство присутствует там едва уловимо. В него больше хочется верить, чем оно на самом деле ощущается. Все остальное - неистовая страсть, густо замешанная на мощном подавлении истинных чувств, бушующих в каждом из героев. И то, что происходит у них внутри, далеко от нежности любви. Зато куда ближе к обиде и чувству униженности, к желанию вырваться из-под гнета и получить свободу, как у Катерины и Тихона/Бориса. Или к упоению властью и желанию отомстить за свои прошлые боли, как у Кабанихи и Дикого. На это все накладывается ужас от того, что жизнь проходит впустую, а вроде как еще и не начиналась.
Сидящие в зрительном зале становятся свидетелем, как жестокость психологическая, прикрываемая необходимостью "соблюдать порядки", постепенно переходит в физические истязания. Причем, и сам зритель в определенные моменты из роли свидетеля переходит в позицию соучастника происходящего.
Часто свет в зале не гас, а актеры вели прямой диалог с публикой. Иногда действие вообще выплескивалось со сцены, вместе с сценическим туманом и сигаретным дымом. Герои перемещались по зрительному залу, как по сцене, обращались к публике, как к соседям, живущим рядом с ними в этом волжском городе Калинов. Вопреки Островскому, который подчеркивал наличие крепких стен, скрывавших истинную жизнь горожан, в спектакле вообще нет никаких стен.
Да и сама Катерина, перед знаменитым монологом "отчего люди не летают так как птицы", избитая и окровавленная, спустилась к зрителям со словами "а, ни у кого из вас для меня цветочков нет"? И люди протягивали ей роскошные букеты, приготовленные на финальный поклон. В тот момент они не актрисе вручали цветы, а несчастной, замученной женщине, пострадавшей от любви.
Впрочем, Юлия Пересильд не позволила публике всерьез сопереживать своей героине. Трагический монолог, произносимый с зажатыми между ног букетами, не располагал к серьезности момента. Как и любовь в этом спектакле - не чувство, а просто слово, так и всеобщие страдания как будто бы не всерьез. В один из моментов, любовник Катерины, Борис, вообще решил их "прожить по-быстрому под музычку". Тут же и музыка подобралась - исполненная на балалайке песня Сергея Шнурова со словами "Ты - рыба моей мечты".
И, как признавались потом некоторые зрители, именно эта мелодия звучала для них рефреном, когда спектакль закончился и они отправились по домам. Скорее всего, так сработала предусмотренная режиссером, прививка от излишнего погружения. Ведь еще перед премьерой Евгений Марчелли объяснил название своей постановки "ГрозаГроза": ровно для того, чтобы снизить пафос, накрученный вокруг хрестоматийной драмы.