"Новые экологические нормативы, которые примет международное сообщество, будут значительно жестче, чем прежние, зафиксированные в Киото или Париже, - сказал Николай Дурманов. - Появятся национальные, отраслевые, секторальные квоты. При исчерпании этих лимитов страны и компании вынуждены будут обращаться на биржу, покупать эти квоты у тех, кто не использовал свои. И вот тут для России начинается буквально золотой век".
На территории парка "Угра" развернут первый полигон для исследований реального поглощения карбонового следа природной средой. Мониторинг ученых показал - 1 га леса и болот способен секвестрировать (то есть поглотить и удержать в себе) порядка 7 тонн СО2 за год. Возможности всей России в этом смысле фактически безграничны, считает ученый.
"Мы вынуждены бороться с углеродным налогом, который вводит Европейский Союз для всех, кого считает загрязнителями воздуха, - признал замминистра экономического развития Илья Торосов. - Методика расчета карбонового следа, которая применяется сейчас, для нас непрозрачна. Нужна альтернативная схема оценки, которую можно будет предъявить на переговорах нашим партнерам. И здесь очень важны результаты работы фундаментальной науки. Без их оценки мы не сможем продолжать работать с нашими партнерами, обеспечивать поддержку отечественного бизнеса. Мы очень надеемся на те результаты, которые будут получены в рамках проводимой на этом полигоне работы".
Помощник президента России Андрей Фурсенко считает, что в вопросах изменения климата есть две основные сложности. Во-первых, очень мало достоверной информации, намного больше разнообразных спекуляций. И одновременно нет комплексного подхода: одни говорят про горящие леса, другие - про изменившийся наклон земной оси. Из-за этого возникает много версий, но нет той достоверной, в которую поверил бы не только автор, но и его оппоненты.
"Идея не моя: в вопросах изменения климата 90% - это политика, минимум половину которой составляет экономика, и еще 10% - наука, - поделился Андрей Фурсенко. - Но эти 10% науки определяют все 90% политики. Климат и все, что с ним связано, будет очень востребованным направлением на многие годы".
В переработке углекислого газа и выбирании карбонового следа участвуют не только леса, но и даже заброшенные сельхозземли. Зарастающие подлеском поля - точно такая же фабрика по секвестрированию углекислого газа, и таких площадей в России очень много, продолжает описывать перспективы Николай Дурманов.
"По разным оценкам, заброшенных сельхозземель в России - от 45 до 90 млн га, и до сих пор никто не знал, что с ними делать, - объясняет ученый. - Их можно снова распахать, но ведь эти поля когда-то однажды уже бросили, значит, на то были причины. Но теперь они могут стать частью индустрии по секвестированию СО2. Сейчас США продают по 25 млн карбоновых кредитов в год, Китай - по 45 млн. Каждый из кредитов стоит 20-30 долларов. Но в перспективе цена вырастет до 50, 80, 100 долларов за кредит. И это те деньги, которые мы можем получить. Надо только научиться считать реальный баланс по эмиссии и секвестированию СО2 и доказать всему миру научную достоверность нашей методики подсчетов. Чем мы тут и занимаемся".
Подобных полигонов в России должно быть минимум 80, считает министр науки и высшего образования Валерий Фальков. Технологии, отрабатываемые на Угре, легко масштабировать. Они позволят получить точную цифру углеродного баланса. Это хорошо для экономистов и политиков и очень интересно с точки зрения ученых, считает он.
"Этот проект родился в ходе обсуждений между разными министерствами и администрацией президента, - делится Валерий Фальков. - Предстоит большая и длинная работа. Мы говорим и о рубеже 2050 года, и 2075-го. Сейчас органам власти, бизнесу, университетам надо сверить часы и понять, куда двигаться дальше".
Все участники семинара отметили, что полигон был создан и функционирует на деньги бизнеса - государство не вложило в этот проект ни копейки. По мнению экспертов, это еще один признак того, что здесь ученые занимаются по-настоящему нужным делом. Ведь просто так вкладываться в проект предприниматели не будут.