В апреле, когда его внушительный список московских и прибалтийских театров пополнится еще одним названием, Театра Моссовета, Андрей Максимов приглашает в Серебряный век. И настраивает свою команду: "Актер - это человек, который берет на себя функцию Бога. Потому что на сцене существуют люди, которых Бог не создал. Их написал Мережковский, или Бог создал через Мережковского, а потом уже и режиссер процессом руководил... Мы репетировали долго. В пандемию хотели вытащить человека из страшных проблем и показать ему другую жизнь. Этим сегодня в театре мало кто занимается. Чаще наоборот - тыкают человека в его сложную жизнь. А мы его вытаскиваем, чтобы он понял, что есть другие ценности. За счет чего это можно сделать? За счет интересных людей на сцене". Об интересных людях прекрасных эпох прошлого и настоящего - разговор с Андреем Максимовым в день премьеры.
Память места
Андрей Маркович, сорок лет назад именно в Театре Моссовета состоялось ваше посвящение в профессию режиссера. И именно на сцене "Под крышей", где тогда размещался просто репетиционный зал, теперь будет идти ваш спектакль "Гроза прошла". Принимайте поздравления.
Андрей Максимов: Сергей Юрский репетировал там спектакль "Орнифль". Мы дружили, и я попросил разрешения, что утром буду приходить к нему домой, ехать вместе в театр, и пройду с ним все этапы от читки пьесы до премьеры. Это были очень важные для меня уроки. Вообще с Театром Моссовета у меня многое связано - тогда я был фанатом этого театра, ходил на все спектакли, брал бесконечное количество интервью.
Уроки Юрского пригодились?
Андрей Максимов: В его режиссерском стиле самое главное было - это его отношение к артистам как к коллегам, а не как руководителя к подчиненным. Атмосфера строилась на уважении. На всех своих спектаклях потом я эту атмосферу пытался повторить, создать нечто такое же. Режиссер всегда знает, зачем он пришел, но он слушает артистов. И если они что-то поменяли в рисунке роли, и я готов поменять это в спектакле. Есть режиссеры - вот хоть ты что, их стену не пробить. Юрский так никогда не делал... И еще момент. Когда у кого-нибудь что-то не получалось (а такое случалось не более пары раз), то Юрский показывал, как надо играть. Один раз показал, второй... А на третий Наталья Максимовна Тенякова не выдержала: "Ну и что, нам всем повеситься теперь? Вот кто так может еще сыграть, как Юрский?"
Для меня это было удивительно. А Сергей Юрьевич Юрский после такого справедливого замечания жены стал на репетициях показывать меньше.
Тылы и ТЭФИ
Давайте попробуем обозначить роль театрального искусства в вашей сегодняшней жизни. У вас пять ТЭФИ. Написано более шестидесяти книг разных жанров. Вы - академик российского телевидения. Карьера телеведущего сложилась более чем удачно. По улице ходить, наверное, вам так же сложно, как и Юрскому было - слишком узнаваемый человек... Зачем вам муки театра?
Андрей Максимов: То, что я занимаюсь театром, непонятно никому. Не из-за денег точно. Славы - никакой. Тяжело - все-таки каждый день надо ходить на работу. Действительно, зачем? Но мне это доставляет невероятное удовольствие. И мне кажется, то, что я делаю, может быть интересно и важно людям. Я не жду какого-то серьезного отношения к моему спектаклю со стороны театральной общественности, но что касается зрителей - мои спектакли всегда успешны. У меня не было ни одной провальной по зрителям постановки. Ни одной! И какие-то премии театральные мы получали давным-давно... Но мое существование в мире театра неясно. На день театра собирали новых худруков, режиссеры в интернете разговаривали, все друг друга знают, Евгений Писарев это вел. Я сидел в сторонке, слушал. Я понимаю, что я в этой компании - телеведущий. И почти каждый раз в театр я попадал из-за артистов. В театре Вахтангова, например, я ставил "Любовь у трона", потому что Ольга Тумайкина очень хотела играть Екатерину, а Римас Туминас видел мой спектакль по этой пьесе в театре "Модернъ". И нынешний директор вахтанговского театра Кирилл Крок там работал, такие совпадения... Вот если бы меня спросили, есть ли у меня какая-то мечта, которая не сбылась, то их две. Первая - это Нобелевская премия. Но это блажь. А вторая - чтобы помимо телевидения у меня в театре была постоянная работа. Чтобы со мной заключили договор лет так на пять, и я бы знал, что минимум пять лет театр - это мой дом.
Вторая мечта теоретически когда-нибудь может сбыться. Но где взять время, чтобы все совместить?
Андрей Максимов: Телевидение и театр абсолютно совместимы при той телевизионной занятости, которая у меня сейчас есть. Времени всегда много, просто его надо правильно использовать. И сейчас я ставил спектакль в Театре Моссовета без отрыва от программы "Наблюдатель", никто и не подозревал, что выходит премьера. У меня такого нет, что я не могу прийти на запись, потому что у меня прогон.
И все же, для вас театр - хобби?
Андрей Максимов: Театр - это болезнь, неизлечимая и удивительная. Ты создаешь людей, не созданных Богом. Ты говоришь взрослым людям: ребята, в ближайшие два часа вы будете жить, чувствовать, воспринимать мир, любить и действовать, как я вам скажу. Они говорят: прекрасно, - и с твоей помощью, на твоих глазах рождают другого человека. Это же невероятно. Пришли на репетицию Игорь Карташев, Марина Кондратьева, Валерий Яременко, Роман Кириллов и Анастасия Тагина, три месяца мы с ними поработали, и ушли другие люди - люди Мережковского... Это ничем не заменимо, никакими романами, которые я пишу, и никакой психологией, которой я занимаюсь очень активно.
Шесть занавесов под крышей
Первую встречу с худруком театра Моссовета Евгением Марчелли в деталях помните?
Андрей Максимов: Это был мой самый короткий разговор с художественным руководителем.
Когда Марчелли (в сентябре 2020 года - прим.ред.) пришел в театр Моссовета, он встречался с артистами труппы. Спрашивал, какие у них мечты. Марина Кондратьева (она сейчас играет главную роль в спектакле "Гроза прошла", а в театре Моссовета работает 25 лет) сказала, что хочет поработать с Андреем Максимовым. И история закрутилась стремительно. Я знаю, думаю, всех худруков московских театров. По-моему, единственный худрук, с кем я на тот момент знаком не был, был Марчелли. Спектакли его видел, на поклонах ему аплодировал, но лично не подходил. И вдруг мне звонят от Марчелли. И его замечательная помощница Ксения задает вопрос: "Вам не трудно будет приехать к нашему художественному руководителю? Или надо в каком-то другом месте встретиться?" Конечно же, я тут же примчался.
Разговор со мной состоялся буквально следующий. "У вас есть идея?" - "Есть. Мережковский". - "Вы знаете артистов?" - "Знаю". - "Когда можете начать репетировать?" - "Послезавтра". - "Замечательно".
И дальше мы с ним час говорили про жизнь, про театр Моссовета, про все. Ни "дайте мне пьесу", ни "мне нужно время подумать"... В театре у Евгения Марчелли все на доверии держится. Я такого человеческого отношения не наблюдал никогда. Он удивительно нормальный человек. Я видел многих худруков. Я работал в Театре Вахтангова у великого Римаса Туминаса, я по нему скучаю и очень его люблю, он на меня сильно повлиял. Но то, как себя ведет Марчелли, настолько необычно! Он ведет себя как человек, а не как начальник. Он пришел в знаменитый театр, который довольно долгое время находился без художественного руководства после смерти Павла Хомского. Здесь фантастическая труппа, хорошо организованная жизнь цехов. Теперь нужно, чтобы это все проявлялось. И мне кажется, театр Моссовета с приходом Евгения Марчелли может стать более громким явлением на театральной карте Москвы.
В свою программу "Наблюдатель" вы его уже приглашали?
Андрей Максимов: Да, когда ко мне приходили новые худруки московских театров. И Евгений Марчелли сказал слова, которые режиссеры обычно не произносят. Что главное в спектакле - это репетиции, и что репетиции должны приносить удовольствие. Это и моя позиция, на первой встрече я всегда обещаю артистам: мы собрались, чтобы хорошо провести время. Это не значит, что нам будет легко, но если мы не получили удовольствие от того, что мы делаем, то и зритель не получит удовольствие от нашего спектакля. Вот эта энергия жизни и любви она очень передается. Хорошая атмосфера для меня всегда важна.
В театре Моссовета и все, что касается служб - звука, света, помощника режиссера - прекрасно налажено, ты ощущаешь надежный тыл. У меня разные истории были. Я репетировал в одном театре, где у меня звукорежиссер выпал из рубки, потому что был пьяный. Всяко бывает. Но вот тут я четко понимаю, что все будет идеально. Очень хорошую художницу Анастасию Бугаеву мне предложил Марчелли, она привела потрясающего художника по свету Нарека Туманяна. И нам сделали фантастическую декорацию с шестью занавесами. Необычная позиция, в принципе, тем более, что это сцена "Под крышей", где не может быть никаких нагромождений.
Болдинская осень
На глубины малоизвестной пьесы раннего Мережковского вы погружались, несмотря на все обстоятельства. Для вас это было спасательным кругом, эмиграцией в Серебряный век?
Андрей Максимов: Когда началась пандемия, то спасением был не Серебряный век, а работа. Вот сам по себе факт того, что ты выходишь из дома, садишься в машину, входишь в маске в театр, тебе меряют температуру... Я люблю заниматься театром потому, что это единственное из всех занятий, которое абсолютно вырывает тебя из обыденной жизни.
Я говорил всем: ребята, давайте считать, что у нас Болдинская осень. В России была эпидемия холеры, а Александр Сергеевич Пушкин пишет "Маленькие трагедии", "Бориса Годунова" и прочие нехилые произведения. У нас вокруг эпидемия, мы, быть может, и не создадим "Бориса Годунова", но когда везде ужас, мы творим. И спектакль был практически готов - в пандемию мы его сделали. Но заболел артист, пришлось ждать, когда он выйдет из карантина, несколько раз переносить дату премьеры...
Предыдущий мой спектакль был "Брюсов переулок" по Брюсову в вахтанговском театре, я тогда прикоснулся к Серебряному веку. И тогда уже понял, что Серебряный век - это жанр. Когда о самом ужасном рассказывается очень красиво. Например, так работает Римас Туминас. С моей точки зрения, древнегреческая трагедия "Эдип" поставлена им в жанре Серебряного века. Потому что совершенно ужасная история (а "Эдип" это ужасная история - сын спит с матерью) показана красиво. Очень уважаемый мной режиссер Юрий Бутусов в жанре Серебряного века не работает, он замечательно рассказывает про красивое наоборот некрасиво, и это другой подход. Я же с самого начала хотел сделать красивую историю...
И на передний план вы вывели любовный треугольник.
Андрей Максимов: Дмитрию Мережковскому было 25 лет, когда он написал пьесу "Гроза прошла", и это пьеса молодого гения. В словосочетании важно два слова: молодого человека, которого очень по живому волнуют вопросы любви, верности. Он еще пока не понимает всего этого, до конца не разобрался, и вот пишет и разбирается. Первое название пьесы было "Писатель", фоном шло - надо разобраться, какой это писатель. С одной стороны. А с другой, поскольку это гений, то он может создать очень глубокие характеры, интересных людей, мощные диалоги. И это сочетание такого романтического пацана и глубокого выдающегося писателя века дает удивительные результаты.
В России до вас эту пьесу ставили?
Андрей Максимов: Я даже не знаю, ставили ли Мережковского в принципе, кроме известного очень хорошего спектакля Леонида Хейфеца "Павел I". Главную роль в нем играл сначала Олег Борисов, потом Валерий Золотухин, и оба играли гениально. Про "Павла I" все помнят. А вообще в связи с тем, что Мережковский оказался вычеркнут из нашей истории литературы, потому что категорически не принял советскую власть, мы как-то не понимали его реального значения. Если говорить о начале века, где есть Толстой, есть Чехов, в этом ряду великих русских писателей и Мережковский. Да, романы очень толстые, пьесы довольно тяжелые, стихи не всегда понятные, но, на мой взгляд, это гений. Недаром же его несколько раз выдвигали на Нобелевскую премию... В эмиграции, будучи уже известным писателем, он жил очень замкнуто. У него, как мы знаем, была жена, и общения только с ней ему хватало. Он был затворником. Что тоже не очень хорошо повлияло на него.
В начале спектакля идут сцены как будто из "Дяди Вани". В Мережковском вы уловили такие чеховские интонации...
Андрей Максимов: У Мережковского есть странные немыслимые пьесы, а это простая, практически чеховская история. Про очень неоднозначных людей, как и у Чехова. Вот чеховский Вершинин - он хороший человек или плохой? Жене он изменяет, а жалко его, не жену... Или три сестры, которые сидят и говорят: в Москву, в Москву... А что они не едут-то никуда? Нет сил? А почему у них нет сил? Как только начинаешь любого чеховского персонажа разбирать, понимаешь, насколько объемный у него характер. У Горького, моего любимого драматурга, такого нет; у него люди тоже интересные, но это все "портретные носители". В этом смысле пьеса Мережковского - чеховская.
К главной героине, которую играет в нашем спектакле Марина Кондратьева, можно относиться как угодно. Можно считать ее спасительницей, а можно думать, что она безнравственна. Как и все мужчины там... Когда мы разбирали ее роль, Марина мне объяснила: "Я понимаю, почему так страдает моя героиня". - "Почему?" - "Потому что ей не на кого опереться". Вот у Марины есть чудесный муж, они вместе с шестнадцати лет, у нее всегда есть опора в жизни. У них сын, дочки, а дети - это не только те, кто опирается на нас, это люди, на кого мы на самом деле опираемся по жизни. У нее все есть. А у ее героини на сцене - и этот мужик интересный, и тот, а опоры нет и не было... И тогда понятны все ее поступки.
Пьеса Мережковского кончается молитвой: "Господи, дай мне любить тебя так, как ты меня любишь". Важно, что героиня в результате приходит к Богу. И мы долго с Мариной делали, что это не молитва, когда человек падает на колени, а она говорит с Господом как с товарищем, как с отцом, как с реальной субстанцией. Я дописал шесть слов: "Дай мне любить, дай мне любить". Но они меняют историю - это не просто обращение к Богу с желанием, чтобы Бог к тебе повернулся, а это еще и мольба "дай мне познать любовь". Ведь все, что у героини происходило с любовью, было очень проблематично.
Конечно, герои Мережковского - это другие люди, у них другие ценности. Женщина обещает мужчине: "Если ты мне скажешь, что веришь в красоту, я останусь с тобой". Это как? Вы можете сейчас представить такую ситуацию? А она это всерьез ему говорит...
Но главное для меня - чтобы в спектакле были живые интересные люди, которые переживают из-за понятных сегодняшнему зрителю причин, и между ними происходят живые понятные отношения. Такую задачу себе ставили.
Справились?
Андрей Максимов: Но одно точно могу сказать, что провести хорошо время на репетициях - это нам удалось...
Справка "РГ"
В театре имени Моссовета премьерные показы спектакля Андрея Максимова "Гроза прошла" состоятся 9, 18, 27 апреля, 15 и 28 мая. Жанр необычный: это спектакль-романс по ранней пьесе и поэзии Дмитрия Мережковского на музыку вахтанговского актера и композитора Игоря Карташева. Художник - Анастасия Бугаева. Главные и самые главные роли играют актеры Марина Кондратьева, Игорь Карташев, Валерий Яременко, Анастасия Тагина и Роман Кириллов.