Знаменитый генерал оставил потрясающее завещание - книгу "Не стреляйте в партизан" (издательство "Беларусь").
В Пинске есть Мемориал партизанской славы, к созданию которого так много стараний и страданий приложил генерал Нордман. История в камне вначале была его жизнью.
80 лет назад, 28 июня 1941 года, партизаны дали первый бой в истории Великой Отечественной. Этот факт с трудом признавали официальные энциклопедии, настаивая на том, что партизанские отряды появились лишь в середине июля 1941-го в соответствии с вышестоящим партийным решением.
Народное сопротивление не всегда жило согласно постановлениям. Тут стоит больше доверять реальным свидетелям, среди которых и был 19-летний Эдуард Нордман: "На шестой день, когда уже был занят Минск, отряд Василия Захаровича Коржа - партийного работника, великого солдата и выдающегося командира партизанской войны - устроил засаду на тракте Логишин - Пинск и подбил первый немецкий танк. Мы вытащили из танка немца, который стал недоуменно протестовать: как это, гражданские люди берут его, покорителя Европы, в плен. Это не по правилам... Как будто могут существовать правила, как человек должен уничтожать человека".
У меня в жизни было особая привилегия - знать, слушать и слышать Эдуарда Болеславовича.
Когда, как генерал КГБ, он получил доступ к секретным архивам, у него появилось особое право написать, кто и кем был на той войне, кто и когда ее начал, кто был патриотом, а кто - приспешником, что сделали реально партизаны для победы.
Он никогда не утверждал, что войну выиграли партизаны, но уникальный фронт народных мстителей (миллион четыреста советских партизан, 800 тысяч югославских, 500 тысяч - во Франции, 486 тысяч - в Италии) коренным образом повлиял на результаты Второй мировой войны.
"…Я хочу сказать о другом. О том, что эти люди не ждали повесток из военкомата, что их никто не обеспечивал оружием, боеприпасами, обмундированием. Особенно на первом этапе войны. Их, чаще всего, никто не учил воевать - освоили эту науку сами. За ними не следовали полевые кухни и полевые госпитали. Никакой почтальон не сходил с ума, "разыскивая нас", чтобы принести весточку от родных, потому что у нас не было номеров полевой почты и самой почты. Только сам партизан знал, где в данный момент он находится. Впрочем, не всегда знал. Разное случалось. Партизан не надо было агитировать, напоминать им о долге, уставе, ответственности перед законом. Они сами агитировали себя и других, сами делали свой выбор. Нередко не только за себя, но и за своих близких, которых тоже подвергали смертельной опасности, уходя с оружием в лес, проводя диверсии, разведку, действуя в подполье. Тем тяжелее и страшнее тот выбор становился. И тем кощунственнее не понимать этого, целясь в тех людей из нынешних дней".
Так сложилась жизнь Нордмана, что государственная безопасность стала делом его жизни. Он возглавлял КГБ Ставропольского края, где, кстати, на Минводах отдыхали члены Политбюро, в том числе Андропов. Это по его рекомендации Нордман возглавил КГБ Узбекистана в эпоху всесильного Рашидова. Принципиальный белорус с партизанской биографией там вскоре оказался лишним. Даже Андропов не смог защитить своего ставленника.
Потом были и другие должности.
На одну из них, пожизненно, он себя назначил сам: часовой памяти. Он собирал деньги на пинский мемориал, с историками восстанавливал списочный состав первого партизанского отряда, бурно реагировал на любой фейк о партизанском движении.
Про него кто-то точно заметил: "Он был Робин Гудом своего поколения: боролся с ложными героями и возвращал истинным героям их заслуги".
Потрясающее поколение победителей. Точка.