Как пишет наш кинообозреватель Валерий Кичин, "фильм Алексея Сахарова "Человек на своем месте" в 70-х прозвучал как взрыв бомбы: в нем замшелых партийных "доверенцев" теснила дерзкая молодежь, и задача такого кино была провокационна - побудить новые поколения к самостоятельным решениям". Как режиссер Меньшов дебютировал фильмом тоже более чем впечатляющим. Его "Розыгрыш" долго не сходил с экранов и до сих пор не потерял своей актуальности, даже злободневности. Его "Москва слезам не верит" удостоена "Оскара" и стала визитной карточкой тогдашней России. "Любовь и голуби" стали любимейшим фильмом россиян, а "Ширли-мырли" заставил смеяться сквозь слезы. "Зависть богов" полнее всех отразила переломный момент в жизни страны.
Фильмы очень многое говорят о режиссере, но что в действительности он думал, о чем мечтал, что хотел бы изменить. На эти вопросы Владимир Меньшов не раз отвечал в интервью "Российской газете". Мы собрали самые важные высказывания режиссера о его фильмах, нашей жизни и будущем российского кино.
Вы как-то сказали: возвращается сословное мышление. Но при советах тоже были сословия, да еще какие! Вас не пустили даже "Оскара" получить, а поехал кто-то другой, из того сословия, которому ездить было положено. Кто, кстати, это был?
Владимир Меньшов: Наш атташе по культуре Дюжев. На мировые премьеры картины меня тоже не пускали. Я спрашивал: что же я натворил? И после уклончивых ответов типа "меньше надо трепаться" удалось выйти на КГБ в лице Филиппа Денисовича Бобкова. Он и рассказал, что на меня лежат доносы от коллег, на которые "органы" обязаны реагировать. Доносы примитивные: мол, я восторгался тем, как все хорошо в заграничных магазинах. Этого было достаточно, чтобы стать "невыездным". А фильм шел по миру как визитная карточка советского образа жизни. Поверьте, нет у меня личных счетов: мол, сволочи, испортили мне жизнь! Но этот инцидент остается примером бреда, до которого система себя довела. А о сословности я говорю как о привычке делить людей по крови и рождению.
Невозможно не заметить сарказм, с которым в ваших фильмах поданы советские нравы, где человек не имеет права любить не по уставу.
Владимир Меньшов: Критический взгляд был и в фильме "Москва слезам не верит", и в "Розыгрыше". "Розыгрыш" - это противостояние прагматика Комаровского и мальчика, который романтичен и открыт миру. Комаровский, по фильму, был неправ, и я получил ощутимый удар от критиков, которых такая позиция не устраивала. В фильме "Москва слезам не верит" общество уже было четко разделено на "народ" и "элиту". И "элита" фильм не приняла. Его обвиняли в лакировке: мол, такой карьеры, какую сделала героиня, в СССР сделать нельзя. Я это слушал и понимал: сложилась концепция, по которой честный человек здесь выжить не может. И если в центре фильма баба, то надо показать, под кого она легла, чтобы стать директором завода, с кем договорилась и как по блату пролезла в руководство.
Актер и режиссер Владимир МеньшовРаботая над фильмом вы, в принципе, думаете над тем, как его воспримет зритель?
Владимир Меньшов: Всегда об этом думал и думаю. В свое время я всерьез уверовал в посыл, с которым к нам, будущим актерам и режиссерам, обращались педагоги. Вам дается трибуна для обращения к миллионам, говорили они, вы должны найти для этих миллионов нужные слова, вы должны ощущать ответственность...Я принял эту позицию как свою и долго не понимал, как можно снимать картины, явно не предназначенные для широкого круга зрителей, и еще гордиться этим. Меня, конечно, тоже тянуло к кино интеллектуальному, авторскому, но так счастливо складывались обстоятельства, что в руках вдруг оказывался сценарий, скажем, "Москва слезам не верит", и я думал: а почему нет? Это же о моей юности. Я пробовал - и получалось.
Сегодня в кинотеатры, даже на популярнейшие блокбастеры, ходит на порядок меньше людей, чем 30 лет назад...
Владимир Меньшов: Думаю, даже на два порядка. Зачем сегодня идти в кинотеатр, если кино можно и по телефону посмотреть, на улице, на ходу? Да и фильмов выходит столько, что ситуацию времен моей юности, да и зрелости, когда выход фильма становился общественным событием, когда не посмотреть новое кино, не поддержать разговор о нем было неприличным, и не представишь.
Можно ли сделать российское кино коммерчески успешным? Чего ждет от кино зритель - доброты, любви, экшна?
Владимир Меньшов: Нет человека, не начинавшего кино с расчетом на успех. Даже Тарковский считал, что если бы ему дали шанс, он побил бы все рекорды. У "Горько!" был большой кассовый успех, они потратили полтора миллиона, а собрали чуть ли не двадцать пять. Оригинальный сценарий, не обычная наша калька с американских молодежных лент. Кстати, по-моему, рьяный интерес к американскому кино в обществе, мне кажется, поутих. Согласитесь, видно же, как это сделано. Да, есть кино достойное, но нашим-то людям нужна наша культура, наши герои, актеры, режиссеры, наше понимание мира...
Наши темы...
Владимир Меньшов: Я в этом уверен. Мы должны именно тут искать себя, и когда мы нащупаем свои точки соприкосновения с современным зрителем, мы поймем, как его вытащить в кинотеатр, удержать два часа в зрительском кресле.
Какие традиции советского прошлого мы должны были продолжить?
Владимир Меньшов: Все, чему меня учили в школе, было правильно: нас воспитывали гражданами, патриотами, хорошими людьми. Для этого существовала масса организаций - пионерия, комсомол, молодежные клубы, нас учила прекрасная литература. Сейчас потеряны ориентиры, и общество не понимает, что движется к катастрофе. Точно так же в свое время Николай II не понимал, что страна идет к краху, хотя в массах уже вовсю полоскали имя царя. КПСС не понимала. Теперь не хотим понять мы. Не хотим учиться на собственном опыте. А этот шанс упущен: все тупо ненавидят советское время. Вот это неумение отделить в прошлом преступное от того, что действительно было завоеванием системы, и привело к той России, которую мы теперь имеем: она превращается в государство седьмого сорта. Как-то в телепередаче я спросил школьников: кто хочет жить в России? Треть сказала, что хочет уехать! Если у родителей появляется возможность, они валят отсюда. И я серьезно опасаюсь, что XXI век Россия не переживет - превратится в территорию, куски которой будут постепенно отпадать.
На что же надежда?
Владимир Меньшов: Моя надежда и мое чувство говорят мне, что такое произойти не может. По отношению к нашему сегодняшнему знанию это чувство ирреально. Но жизнь неожиданнее, смешнее, талантливее наших придумок. Не знаю, куда нас вывезет и когда в нашем сознании может случиться переворот. Мы рассчитываем только на ту парадигму, в которой сейчас существуем...