"Гвардейский речетворец" (так метко назвал его Юрий Лотман) Сергей Марин создал теневой, не публичный язык привилегированного офицерства. Это было что-то вроде игры, но скорее не для развлечения, а для того, чтобы отличать своих от чужих. Марин часто причудливо смешивал слова русского, французского, а порой и немецкого языков.
Стихи Марина бытовали в офицерском кругу с конца 1790-х годов. И хотя у поэта практически не было публикаций, в 1812 году его известность в армии была сравнима со славой Карамзина, Дмитриева и Батюшкова.
Свидетельством тому - та страница из "Войны и мира", где Михаил Илларионович Кутузов с удовольствием вправляет в разговор цитаты из Марина. И разговор тот происходит не в светской гостиной, и даже не в штабе, а на Бородинском поле, перед самым сражением.
Прислушаемся к этой беседе.
"Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
- Как, как, как стихи-то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: "Будешь в корпусе учитель..." Скажи, скажи, - заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел... Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов...
Толстой в нескольких строчках упоминает сразу трех поэтов, совершенно забытых нами сегодня, - Сергея Марина, Андрея Кайсарова и Гавриила Геракова.
В первые годы девятнадцатого столетия Гавриил Васильевич Гераков, грек родом из Пелопоннеса, был объектом для шуток не только Сергея Марина. Молодые стихотворцы (в основном это были кадеты или сослуживцы Марина по Преображенскому полку) изводили доброго грека своими эпиграммами.
Гавриил Васильевич преподавал историю в 1-м петербургском кадетском корпусе. Из-за маленького роста его было еле видно за кафедрой, но преподавал он, по отзывам его бывших учеников, великолепно.
Причинами насмешек была не столько неказистость Геракова, сколько его простодушные и пафосные сочинения. Одни лишь названия его произведений говорят об их крайней наивности: "Для добрых", "Слава женского пола", "Твердость духа русских", "Вечера молодого грека", "Совет молодым офицерам", "Мои мысли по истреблении армий бонапартьевых мудрым князем Голенищевым-Кутузовым Смоленским"...
Строки Марина, о которых вспоминает Кутузов в "Войне и мире", звучат так:
Будешь, будешь, сочинитель,
Век писать ты будешь вздор,
Будешь в Корпусе учитель,
А потом будешь майор...
У этих виршей был и такой вариант:
Будешь, будешь, сочинитель,
И читателей тиран,
Будешь в Корпусе учитель,
Будешь вечно капитан...
Какой из этих вариантов читал Андрей Кайсаров фельдмаршалу на Бородинском поле?
Думаю, что в реальности ни того, ни другого. Кайсаров был, конечно, великим знатоком поэзии, и не только отечественной. Он и сам с удовольствием сочинял стихотворные послания. Но для цитирования незатейливых маринских эпиграмм профессор Дерптского университета Андрей Сергеевич Кайсаров был совершенно неподходящим человеком - слишком он был тонок, изящен и аристократичен.
Другое дело - его младший брат Паисий. Дежурный генерал армии, руководитель канцелярии Кутузова Паисий Сергеевич Кайсаров был профессиональным военным, прекрасно знал многих офицеров Преображенского полка. Имя Марина не могло быть для него пустым звуком.
Вот почему мне думается, что Кутузову не было никакой нужды подзывать к себе такого интеллектуала, как профессор Андрей Кайсаров. Главнокомандующий хорошо представлял себе сферу его эрудиции.
А стихи Марина фельдмаршалу тут же подсказал бы Паисий Кайсаров, да и любой из офицеров. Мало того: нетрудно было найти и самого автора, ведь полковник Марин находился при Багратионе в должности дежурного генерала, руководил интендантской службой.
Через полтора месяца после Бородинского сражения Марин вынужден будет подать рапорт "о нездоровье вследствие открывшихся старых ран". Виной всему была злосчастная пуля Аустерлица, которую не удалось извлечь из груди поэта в 1805 году.
Своим близким друзьям Олениным он написал:
Марин, оставя все походы,
Шеренги, отделенья, взводы,
Желает с вами говорить.
Другим он петь войну
оставит,
Веселья нет
в людей стрелять...
Последнее письмо своему старому товарищу-преображенцу Михаилу Воронцову, раненому в штыковом бою в Бородинском сражении, Марин закончил словами: "До свидания, друг и командир. Помни и люби Марина".
9 февраля 1813 года Сергей Никифорович Марин скончался в возрасте 37 лет.
26 августа (7 сентября по новому стилю) 1812 года произошло Бородинское сражение;
245 лет назад родился поэт и офицер Сергей Никифорович Марин.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru.