На выезде из города еще один наспех сооруженный из бетонных блоков блокпост. Он тоже усилен парой танков. По сторонам - противотанковые ежи. Один из них особенно дико смотрится возле автобусной остановки. У обочины - сбитый взрывом столб.
Отсюда виден дым, поднимающийся со стороны города, и бесконечная колонна гражданских машин, покидающих Мариуполь, хвост которой теряется где-то в размытом горизонте. Бахает здесь сильно и часто. Колонна движется медленно. Ополченцы проверяют выезжающих: под видом беженцев сейчас город пытаются покинуть переодетые боевики из нацбатальонов.
Женщин, детей и стариков пропускают быстро. Мужчин осматривают тщательнее. Изучают документы, смотрят, нет ли нацистских татуировок, следов от бронежилетов, синяков от автоматных прикладов, мозолей на пальцах от спускового крючка, следов пороховых газов на руках.
Отводят для разбирательства молодого парня, оказавшегося без документов. По его словам, он идет к складу с продуктами, чтобы найти еду для оставшихся в подвалах стариков, а паспорт с собой не взял. Его слова будут проверять.
- Вчера пятерых нациков выявили с татуировками, - говорит один из ополченцев. - Передали задержанных куда надо.
Между тем из штаба территориальной обороны ДНР приходит сообщение о лютующих боевиках нацбатальонов. Чтобы выбраться из окруженного города, они врываются в подвалы с гражданскими, убивают мужчин, переодеваются в их одежду, а женщин и детей берут в заложники. Под угрозой расправы над детьми националисты заставляют женщин говорить на блокпостах, что они их мужья.
Машины беженцев с белыми флажками и тряпицами словно выехали из ада. Грязные, побитые. Большинство - без стекол. Некоторые затянуты полиэтиленом, некоторые едут как есть, продуваемые насквозь холодным мартовским ветром. Автомобили забиты людьми. Внутри - по пять-семь человек. Много стариков, женщин, детей. На капотах, бортах, уцелевших стеклах, на пленках, заменяющих стекла, - одна и та же надпись крупными видными издали буквами "Дети". Впрочем, по словам мариупольцев, ни эти надписи, ни белые флаги не помогали, пока на окраинах города хозяйничали националисты: они расстреливали любой автомобиль, пытавшийся покинуть Мариуполь. Лишь когда украинских военных удалось оттеснить и прикрыть выезд из города, в открывшийся коридор хлынул поток беженцев. Вдоль медленно движущейся колонны проходят ополченцы. Они раздают застрявшим в пробке воду в бутылках.
Об эвакуации люди, прячущиеся в подвалах, узнавали от ополченцев ДНР и российских военных и от обитателей соседних подвалов. Организована эвакуация и на автобусах, но быстро вывезти всех из-за продолжающихся боев невозможно. Поэтому многие мариупольцы стараются покинуть город самостоятельно.
Старенький разбитый "Москвич", полностью без стекол. Внутри шесть закутавшихся в одежду человек и собака. За рулем - пожилой мужчина с грязными от копоти руками. Спрашиваю: "Что происходит в городе?"
- Все горит, - мужчина растерянно показывает руки. Его речь сбивчива, как бывает у человека, пережившего сильный шок. - Квартиры сгорели. Все сгорело. Сидели в подвале. Случайно узнали об эвакуации. Сразу выехали.
Женщина в колонне толкает машину. Помогаю ей. Ира признается, что бензина в баке осталось мало, нужно экономить.
- В Мариуполе война. Разбитые дома, паника, страх. Какие у меня планы? Никаких. Вообще никаких. Когда-то планы были, теперь нет, - вздыхает она.
По обочине идут и пешие беженцы. Они тоже хотят поскорее выбраться из горящего города. Несут сумки, катят тележки и велосипеды с нехитрыми пожитками.
Подхожу к одной семье. "Как там?" - спрашиваю.
- "Страшно", - звучит короткий ответ. Покидающие город люди напуганы и немногословны.
На блокпосту стоит автобус, возле которого собираются пешеходы. Автобус доставит их во временный пункт размещения беженцев.
Неподалеку разбитое похоронное бюро. Здесь на въезде в город у дороги располагались украинские позиции. Подхожу ближе. Разнесенный взрывами забор. Остатки таблички, извещающей о режиме работы. За забором - стреляная туба одноразового гранатомета. Под ногами обломки кирпичей и битые стекла.
- С дверьми осторожнее, - предупреждают ополченцы, - могут быть растяжки.
Входная дверь не заминирована. Но сразу за ней стоит ящик с "коктейлем Молотова". От бутылок с зажигательной смесью и тряпичными пробками идет сильный запах. Внутри - разбитая мебель, следы крови, матрасы, одеяла. В похоронном зале под иконами на полу в черных мешках лежат трупы, которые так и не успели похоронить.
В сопровождении ополченцев едем с телевизионщиками вдоль колонны беженцев к городской окраине. Еще издали чувствуется острый запах гари. Проезжаем дырявые от прямых попаданий и черные от копоти многоэтажки. Так выглядит сейчас 18-й и 22-й микрорайоны Мариуполя. Останавливаемся на кольце возле огромного торгового центра "ПортСити". Вернее, у того гигантского обгоревшего каркаса, который от него остался. Страшно даже представить, какой жуткий пожар здесь полыхал. У дороги висят оборванные провода. Из выщербленного осколками асфальта торчит хвостовик неразорвавшейся мины.
- На съемки - 10 минут и уезжаем, - сопровождающий настороженно смотрит по сторонам. Слышатся звуки близкого боя.
На пятнистой бронемашине подъезжают три колоритных бородатых бойца. Один из них - Ваха говорит:
- Бои здесь еще сильные. Сами слышите, как гремит. Мы сейчас выводим гражданских из города. А противник уже морально сломлен. Значит, скоро победим.
Библиотека смерти
В результате спецоперации под контроль российских военных перешел аэропорт Мариуполя, где находилась одна из самых жестоких тюрем в новейшей истории, концлагерь неонацистского батальона "Азов" (запрещен в РФ). Боевики называли его "библиотекой". Здесь был концлагерь, конвейер смерти, в котором узников, до сих просыпающихся от кошмарных сновидений, цинично называли "книгами". Здесь кровь замученных жертв не просто растерта по стенам, она впиталась, образно говоря, "въелась" в бетонный пол. Западные инструкторы "надрессировали", научили боевиков выбиванию "признательных показаний" у невинных жертв. Пытка с пакетом на голове, обвязанным скотчем, пока человек не потеряет сознание, была самым простым способом у палачей. Людей, как в средние века, подвешивали на дыбы, окунали в воду, пока жертва не начинала захлебываться, вгоняли острые ножи под ногти, вырывали их, отрезали пальцы, кромсали ножами, вспарывали животы, как нацисты. Пытки "несогласных" и случайных людей, как сообщил бывший сотрудник Службы безопасности Украины Василий Прозоров, проводились при поддержке украинской контрразведки. Три года назад на пресс-конференции в МИА "Россия сегодня" Прозоров первым рассказал о том, что творилось в "библиотеке" в аэропорту.
По словам подполковника Прозорова, люди теряли сознание даже от самого нахождения внутри этих камер, только летом и осенью 2014 года через этот концлагерь прошли не менее 300 пленников, включая граждан России. Член компартии Украины Татьяна Ганджа, которая также испытала ужасы в концлагере, рассказала РИА Новости, что в результате пыток она не слышит одним ухом, ей перебили переносицу. За несколько дней до ее ареста неонацисты замучили молодую девушку по имени Татьяна, заподозрив ее в "работе на русских". Именно этих карателей, которых одно время курировал другой высокопоставленный чиновник, бывший криминальный авторитет, "хозяин Харькова" и экс-министр МВД Украины Аваков, уничтожают российские силовики в Мариуполе.
Подготовил Максим Макарычев