Сейчас в местной школе расположен пункт временного размещения беженцев. Сюда от мариупольского блокпоста в районе Порт-сити на автобусах привозят тех, кто пешком выходит из города. Перед школой стоит машина с надписью "Дети". Беженцы выносят свои нехитрые пожитки. Во дворе возле яркой детской площадки работает полевая кухня. Действует столовая. Вывезенных из города мариупольцев размещают в классах и коридорах. Людей здесь очень много, и у каждого своя история.
- Мэр и городские власти оставили нас на произвол судьбы. Какое-то время воду развозили, но за ней были страшные очереди. По полбатона хлеба как-то раздали, которым убить можно, и по засохшему кусочку сыра. Потом и этого не стало. Украинские военные эвакуацию не организовывали. Бегали туда-сюда. Спрячутся на крыше дома, постреляют и убегут. Пригнали во двор БТР. Бабы выбежали, на колени упали, просят слезно, чтобы уезжали, а они - отойдите в сторону, не мешайте. У нас были квартиры, но ничего не осталось. Украинские солдаты выгнали, в чем мы были. Жили в подвале. Муж после инсульта. Я астматик, а ингалятор закончился. Потом долго шли пешком до блокпоста, почти у Старого Крыма. Оттуда нас привезли сюда, разместили, накормили.
Я не знаю, где моя дочь, внучки, зять. Вот смотрите, моя внучка, красавица, - не отошедшая еще от пережитого Татьяна с плачем показывает на телефоне фото симпатичной девушки. Увидев, что идут съемки, обращается в камеру к родным: - Доча, где вы? Мы в Володарском. Сынок, мы с отцом живы, а где Лиля с семьей, я не знаю.
У большого аквариума в многолюдном фойе за медленным движением рыб завороженно наблюдают шестилетние двойняшки Артем и Максим. В будущем году они собирались идти в школу. Но попали в классы гораздо раньше: теперь в них живут.
- Украинские военные нам прямо говорили: хрен вы выйдете из города, мы лучше всех вас прибьем. Поэтому мы оставались в Мариуполе. А когда начались бои, мы буквально выползали из пожара. Наш пятиэтажный дом загорелся, дверь в подъезде заклинило. А через квартиры на первом этаже выбраться не получалось из-за решеток на окнах. Еле-еле открыли дверь. Прятались в бомбоубежище, потом пришли российские солдаты, сказали, что нас вывезут, но нужно подождать: украинская сторона простреливала коридор. На следующий день нас эвакуировали. Когда выехали из города, дети в автобусе спросили меня: "Мама, лето наступило? Можно раздеться?" "Почему лето?" - спрашиваю. "Так солнышко же!" Они в подвалах так долго не видели солнца, и на улицах - дым, пыль. Потом восхитились, что здесь в школе есть целая, неразбитая детская площадка. Но, конечно, пережитый стресс дает о себе знать. Что бы я ни попросила нарисовать, они рисуют огонь. Недавно прошу нарисовать собачью будку. И все равно на бумаге появляется пламя.
- Как в Мариуполе сейчас? - спрашиваю близняшек.
- Было нормально, потом дом загорелся, - отвечают мне.
Пожилая женщина Валентина Александровна - учительница. Возможно, это ее и спасло.
- У нас не было ни воды, ни еды, а 8 Марта запомнилось тем, что выпал снег. Так Бог нас поздравил: мы снег сгребали, растапливали и пили. Когда люди умирали, трупы выносили на улицу и оставляли там. Нашли старенькое радио, вставили батарейки, слушали, что происходит. Кстати, российские каналы было лучше слышно. Потом начался бой. Взрывы, в пыли все вокруг. И появляется российский военный. Кричит: "Немедленно выходите, начинаем эвакуацию!" Я еще спросила, как его зовут. Юра, сказал. Мы бежим, кругом стреляют во все стороны. Мимо проезжает желтенький разбитый автобусик без сидений. Люди в него заскакивают, падают на пол. А водитель Валера оказался моим учеником. Он узнал меня, подъехал, меня втащили внутрь, так и вывезли из-под огня, - вспоминает учительница.
Денис из Левобережной части города рассказал, что в их подвале жили вместе проукраински и пророссийски настроенные мариупольцы, однако люди договорились о политике между собой не спорить.
- Все знали, что националисты ездили с минометами и расстреливали дома. Об этом, правда, говорили шепотом, но с этим соглашались даже проукраински настроенные жители города. Да и к нам в дом прилетали снаряды с "Азовстали", когда российских войск и ополченцев ДНР и близко не было.
Еще запомнился такой случай. Украинские военные разгружали картошку, к ним подошел врач и попросил хотя бы одну сетку картошки для больных и рожениц. Солдат лишь молча передернул затвор и ткнул стволом автомата ему в живот. Медик поднял руки и ушел ни с чем. А однажды я видел, как врачи спасали раненых. Четыре машины пытались эвакуироваться в сторону Запорожской области, и их расстреляли в спину "азовцы" (запрещены в России. - Ред.), - рассказывает Денис.