В то время, когда основная сцена Театра имени Сац закрыта на ремонт, труппа выпустила 50-минутный одноактный спектакль, заточенный под формат Малой сцены. Но это не стало поводом облегчать себе задачи. Для новой постановки выбрана музыка Рихарда Штрауса. Разумеется, его знаменитым оркестровым красотам в камерном формате не место. Вместо них использованы"Четыре последние песни", уже вдохновлявший Бежара и других хореографов цикл "Пять фортепианных пьес" и финальная ария Графини из оперы "Каприччио" (партия фортепиано - Дарья Смирнова, сопрано - Людмила Бодрова).
Крошечное пространство освобождено от сценографии, ее роль берет на себя продуманный свет Елены Перельман. Настоящим соавтором хореографа оказывается художник по костюмам Татьяна Ногинова. Ее бюджет, очевидно, ограничен (здесь подножку авторам ставит отсутствие дистанции между сценой и залом), но именно костюмы отвечают в "RichardCapriccio" за заявленный "декаDance": причудливые головные уборы, летящие прозрачные женские и мужские юбки, трико со сложными аппликациями - все отсылает к эпохе ар-деко, к ломким и бесконечно извивающимся линиям в духе Бакста и Эрте.
Хореография при этом отказывается от прямых исторических реминисценций. Нет в спектакле и характерной для Симонова неестественно-выломанной, "оквадраченной" пластики, производной от языка Матса Эка. Возможно, для того чтобы поддержать профессиональную форму танцовщиков, лишенных сейчас привычного классического репертуара, он использует пуанты и хрестоматийные приемы неоклассики. Общие антре и кода обрамляют три па де де и классические трио. В них нет сюжета, но есть содержание.
Причем в этих встречах, расставаниях навек, новых встречах и невстречах легко вычитать человеческие истории - как говорил Баланчин, "мужчина и женщина на сцене - уже сюжет". Но костюмы подталкивают воображение двигаться еще и от Месопотамии и Египта через европейскую античность к обобщенной "современности", подсказывая еще один слой балета. Хореографические формы и линии непривычно для сегодняшнего Симонова чисты до прозрачности, а эксперимент сосредоточен на сложных поддержках. Оценить их красоту мешает ограниченное пространство - отсутствие оркестровой ямы позволяет увидеть все их "потайные швы", а сдавленность сцены сверху сокращает возможности верхних поддержек.
Зато та же минимальная дистанция позволяет оценить мастерство и понимание стиля хореографии, которым отличаются Алевтина Касаткина из Первой пары, Анна Маркова из Третьей, Иван Титов в партии Солиста. И в целом и исполнительский, и постановочный уровень балета в Театре имени Сац в последние годы вырос. Важно не потерять их за время театрального ремонта.
Справка "РГ"
Широкую известность Кириллу Симонову принес "Щелкунчик", выпущенный в Мариинском театре совместно с Михаилом Шемякиным и Валерием Гергиевым, в котором он заменил отказавшегося от постановки Алексея Ратманского. Другой крупный успех связан с "Золушкой" в Новосибирском театре оперы и балета, получившей "Золотую маску" как лучший балетный спектакль сезона (2007).