Читал в камере "РГ"
Константин вернулся в Ростов-на-Дону, где его все эти годы ждала супруга Виктория. К нам они пришли вместе.
- Я не хотел терять связь с родиной, попросил наше посольство в США выписать мне прессу - естественно, "Российскую газету". Еще с интересом читал журнал "Родина". Прессу мне приносили раз в неделю, правда, с опозданием в месяц. Но хоть так. Своим сокамерникам я рассказывал о России, показывал фото. И знаете, они прониклись. Ведь там людям преподносится совершенно искаженная информация. Во многом благодаря "РГ" я не забыл русский язык. А еще со мной всегда был российский флаг, плюс мне передавали настенные календари с российской символикой - чтобы не терял счет времени.
Все это время он вел дневник. Однако с собой ему взять ничего не разрешили, ни одного документа. Но память стереть невозможно. Сейчас к изданию готовится книга, а по сценарию и воспоминаниям Ярошенко снимут фильм.
- До последнего не верил, что меня освободят. Поверил лишь когда оказался в самолете. Путь домой был безумно долгий, много времени я провел со скованными руками и ногами, обмотанный цепями. Обращение со мной все эти годы было нечеловеческим. Теперь буду пытаться привлечь к ответственности всех, кто причастен к моему делу. И буду, чего бы это ни стоило, добиваться справедливости. Я потерял 12 лет жизни, здоровье, близких. Я не видел, как взрослела дочь: тогда ей было 12, а сейчас - совсем взрослая. Разве у всего этого есть цена?
Невидимая нить
Они познакомились 33 года назад. 15-летняя Виктория и 20-летний курсант летного училища. Через три года сыграли свадьбу. Осенью будет жемчужная - 30 лет брака. Почти половину этого времени она его ждала. За 12 лет трижды прилетала в Америку.
- За длинным столом в специальной комнате сидело человек 70 - заключенные и их близкие или представители. Все рядом, друг напротив друга. Мы могли лишь смотреть друг на друга. Свидания длились недолго, но это было для нас обоих невероятно важно. Знаете, кому бы я при жизни поставил памятник? Жене! Да и вообще все жены и матери военнослужащих, которые сейчас находятся на спецоперации, достойны самого большого уважения, - говорит Константин.
С Викторией Ярошенко мы уже встречались в прошлом году. Тогда она пригласила меня домой. Записывали обращение к Уполномоченному по правам человека в России Татьяне Москальковой, в котором были слова благодарности за то, что страна не оставляет в беде своего гражданина. Виктория верила, что ее просьбы во все инстанции не останутся без внимания и что в США мужу будет оказана медицинская помощь.
В течение 12 лет - лишь ежедневные телефонные разговоры. В американской тюрьме предоставляют такую возможность. Правда, все на прослушке. Одно, на чей-то субъективный взгляд, неверное слово - связь прерывается и заключенного помещают в карцер. Трафик - 300 минут разговоров в месяц. Минута - доллар. Казалось бы, 10 минут в день. Но это время нужно было израсходовать не только на разговор с родными, но и на звонки в посольство, МИД, адвокату и т.д. Только на телефонные разговоры было потрачено больше 40 тыс. долларов.
Деньги семья переводила из России в США. Там знакомые клали их на карту заключенного. Также их можно было потратить на покупку товаров из тюремного магазина.
Мама не дождалась
Мама Константина верила в его невиновность, обивала пороги ведомств и даже прилетала к нему на свидание. Надеялась, что обнимет сына на свободе. Не случилось. Переживания подорвали ее здоровье. Любовь Михайловна Ярошенко умерла три года назад.
Константин показывает мне их последнее совместное фото, сделанное за месяц до похищения. На снимке счастливая семья: улыбающиеся мама и жена. Даже в страшном сне они не могли тогда представить, что будет дальше.
Выбивали зубы, ломали кости
- Я побывал в настоящем аду, - вспоминает Ярошенко. - Начиная от моего похищения, зверских пыток, нелепых и очень серьезных обвинений, попыток меня сломить и сломать до помещения в тюрьму, потом перевода в другую. В камере площадью метров в сто содержалось сто человек. Четыре туалета и шесть умывальников, два из которых не работают. Двухъярусные металлические нары стояли практически вплотную друг к другу, с очень узким проходом. Последние два года нас даже на прогулку не выводили из-за ковида.
При этом люди болели, но медпомощь им не оказывали. На всю огромную тюрьму два врача - стоматолог (он просто вырывает зубы, когда они болят) и гинеколог (женские камеры там тоже есть). Когда тяжело заболел мой сосед и начал задыхаться, мы взмолились: помогите человеку! В ответ услышали: "Пусть полежит, все пройдет". Он лег и через два дня умер. Прошло.
Специально для меня, когда началась пандемия, наш МИД прислал в США коробку с медицинскими масками. Но мне их так и не передали. Не заразиться там было просто невозможно. Огромная скученность, камера не проветривалась. Я заболел, но выжил.
Потеряно не только время, но и подорвано здоровье, обострились хронические заболевания, которые я не мог там лечить, возникли новые. Меня пытали, били, выбивали зубы, ломали кости. Сейчас планирую пройти всестороннее обследование, а первым делом заняться зубами. Уже консультировался: необходимое мне протезирование стоит 1,5 млн рублей. По понятным причинам, у нас таких денег нет. Семья продала все, что только можно, чтобы была возможность общения. Я благодарен за участие каждому: не остались в стороне друзья, коллеги. И главное - российская власть. Хочу сказать огромное спасибо президенту В.В. Путину, министру иностранных дел С.В. Лаврову, послу России в США А.И. Антонову и многим другим, благодаря которым я выбрался оттуда. А еще я благодарен СМИ, которые освещали ситуацию.
Когда деревья стали большими
Ярошенко признается, он мечтал о нашей русской еде. Ведь кормят заключенных в американских тюрьмах вовсе не так, как показывают в голливудских фильмах. Рис, бобы, кукуруза.
- Я очень скучал по борщу, селедке, кабачковой икре, кильке в томате, мороженому, пельменям, колбасе. Для меня сейчас любое самое простое русское блюдо - деликатес, вкус свободы и родины.
А еще он поражен тем, как изменились Россия, Москва и Ростов.
- В Ростов добирались поездом, - говорит Константин. - В Ростове появились новые мосты, исчезли маршрутки, стало больше машин, новых домов, там, где раньше было поле, вырос целый жилой микрорайон. Это непередаваемо - чувство возвращения на родину. Я увидел свой дом, где мы были так счастливы семьей, зашел в нашу квартиру - там все, как тогда, 12 лет назад... А еще знаете, что бросилось в глаза: деревья в Ростове стали большими! Они действительно выросли, и это заметно.
В авиацию Ярошенко возвращаться не планирует. Но теперь свою задачу видит в том, чтобы помогать людям.
- Подорвано здоровье, возраст не тот, чтобы летать. Хочу быть полезным нашему государству и народу, планирую довести до всего мира произвол, творящийся в американских тюрьмах, и привлечь к ответственности тех, кто сломал мою жизнь. А еще буду помогать оказавшимся в подобных ситуациях за границей, - подчеркнул он.