Духовный сын известного православного миссионера и проповедника конца ХХ века, протоиерея Александра Меня, отец Виктор был хранителем и популяризатором творческого наследия своего учителя. Храм в Семхозе был возведен на месте трагической гибели отца Александра в результате преступления, которое так и осталось нераскрытым. Эта трагедия сыграла главную роль в судьбе отца Виктора: по профессии художник-реставратор, он решил посвятить себя священству. Более двадцати лет он, уже как настоятель храма Преподобного Радонежского, вместе с духовными детьми покойного Александра Меня, его почитателями и последователями собирал по крупицам все, что хранило память об известном проповеднике: рукописи, письма, рисунки, магнитофонные записи его публичных лекций, фотографии. Был создан музей с объемным архивом, активно велась издательская деятельность.
Трагическая гибель протоиерея Меня придала в свое время поселку Семхоз всесоюзную огласку. Это произошло неподалеку от дома, в котором он жил. И теперь паломники приезжают в Семхоз, чтобы побывать на месте трагедии, пройтись по тропе отца Александра, побывать в музее и помолиться в храме Преподобного Сергия. Храмовый комплекс с часовней Иоанна Предтечи стал топовым местом для зарубежных и отечественных туристов. Хранителем всего этого был протоиерей Виктор Григоренко.
Много лет отец Виктор вместе с Фондом Меня были инициаторами ежегодных Меневских чтений, на которых собирались служители культа, ученые, историки, литераторы. На Меневских чтениях его участники не только знакомились с богатым творческим наследием проповедника, но и, возможно, многие из них впервые проникались словами Евангелия, словами Церкви. Слова Евангелия пробивались к новым поколениям. Несколько лет назад отец Виктор оказался втянутым в конфликтную ситуацию, в результате которого фонды музея Александра Меня, его экспозиция были переданы из Семхоза в Москву, в библиотеку иностранной литературы.
Не раз он говорил об этом с горечью: пришлось расстаться с коллективом подвижников, которые в течение 18 лет собирали архив проповедника, каталогизировали материалы, регистрировали экспонаты в музейном фонде. Отец Виктор был убежден: музей - это важное звено в церковном комплексе на том месте, где пролилась кровь отца Александра. Но и эта потеря не ожесточила сердце, не сломала отца Виктора: он восстановил часть музейной экспозиции при Сергиевском храме, продолжая популяризировать его духовный подвиг. В последнем своем интервью, которое отец Виктор записал между сеансами химиотерапии с одним интернет-ресурсом, он говорил: "Даже в поражении есть смысл".
Это высвободило его драгоценное теперь время для главного дела жизни - служения. И называл служение настоящей радостью. В этом нарративе он был абсолютным последователем своего духовного наставника протоиерея Меня. Кто помнит 90-е прошлого века, когда Мень своими открытыми лекциями с понятными для всех словами о Евангелие и Христе, буквально ворвался в общество, могут это подтвердить. Тогда многие задумались о смысле жизни, вере и пошли в храмы.
Так же бережно и терпеливо относился к своей пастве и прихожанам отец Виктор. До самого последнего момента, покуда были силы, он продолжал исповедовать, причащать, служить литургию. С какой добротой и теплотой он говорил о прихожанах, ищущих своей дороги ко Христу, о пожилых женщинах в храме во время молитвы, которым в Семхозе, кроме Сергиевского храма, и пойти было некуда. Только здесь они могли собраться вместе и помолиться о здоровье детей, родных, о мире.
С каким трепетом говорил он о важности в нашей жизни молитвы. Ведь "молитвой может быть иногда самый откровенный вздох человека о другом человеке". Печалился, когда констатировал, что прихожане храма являются лишь наблюдателями храмового действия, а не его участниками. Но как и протоирей Мень, он считал: двери храма должны быть открыты для всех: атеистов, агностиков и ищущих воцерковления. Для всех…
"Смерть - это личная Голгофа для каждого из нас", - сказал он в последнем своем интервью. Свою Голгофу отец Виктор уже покорил. Его прах упокоился рядом со стенами Сергиевского храма.
Теперь Семхозу предстоит осознать степень своей осиротелости.