Александр Владимирович, вы сами окончили СамГМУ. Что изменилось в системе подготовки врачей?
Александр Колсанов: Мы учились по классической системе: на биоматериале, у постели больного. Сейчас в вузовское образование активно входят IT-технологии. Студенты учатся работать с информационными системами, использовать искусственный интеллект, различные девайсы.
В последние три года мы серьезно оснастили кафедры симуляторами-тренажерами, цифровыми решениями, создали учебно-исследовательские лаборатории по разным направлениям. Например, в морфологии для лаборатории закупили 3D-принтеры, на которых студенты могут напечатать череп, кость... Сами смоделировали, сами распечатали.
А тренажеры "поумнели"?
Александр Колсанов: Возьмем предмет "анатомия человека". Конечно, мы учим студентов по классической системе Пирогова. Но рядом стоит анатомический стол "Пирогов" с сенсорной интерактивной поверхностью. Студент тут же может посмотреть на мониторе в 3D-атласе, как выглядят вены, артерии, другие структуры. Эта интеграция новых технологий в классическое образование более эффективна с точки зрения глубины и освоения материала.
Как это можно оценить?
Александр Колсанов: Приведу пример. На кафедре оперативной хирургии студенты обучаются делать разрезы и шить на силиконовых подушечках. Мы провели исследование: одна группа отрабатывала данный навык на подушечках, а другая - на тренажере виртуальной реальности. Суть в том, что ребята надевают виртуальные очки и видят операционное поле: делают разрезы, останавливают кровотечение, зашивают. На тренажере это можно делать сотни раз, тогда как подушечки рано или поздно заканчиваются. Мы вырабатываем у студентов алгоритмику, доведенную до автоматизма. Разбуди его ночью, скажи: "Сделай разрез!" И он сделает как надо.
Так вот, при сравнении мы выявили, что у студентов, которые практиковались в виртуальной реальности, остаточные навыки были выше на 25 процентов. Студенту должно быть интересно учиться. Поэтому и симуляторы, и виртуальные тренажеры, и внеурочная работа. Если неинтересно, то бесполезно...
Знаю, что на таких же виртуальных симуляторах вы учите студентов оказывать скорую помощь.
Александр Колсанов: Мы смоделировали уже около десятка вариантов виртуальной реальности для обучения студентов, например, трахеостомии, наложению швов на лице, осмотру глазного дна, оказанию экстренной помощи и т.д. Программное обеспечение работает на русском языке, софт весь наш. Но мы пошли еще дальше.
При взаимодействии ГНЦ дерматовенерологии и косметологии Минздрава России и СамГМУ разработан симулятор виртуальной реальности, на котором проводится первичная аккредитация специалистов и первичная специализированная аккредитация врачей. Эта система уже пилотно внедрена еще в шести вузах страны.
Следующий шаг - включение во все стандарты оснащения станций медицинских аккредитационных и симуляционных центров. Также студенты-шестикурсники используют данные разработки при подготовке к ГИА и первичной аккредитации - надевают VR-очки, и виртуальная реальность предлагает им различные клинические ситуации.
А современный выпускник медицинского вуза: какой он?
Александр Колсанов: Это врач, который владеет не только навыками классической медицины, но и использования новых технологий. Уже внедряются элементы системы поддержки принятия решений врача - это цифровые помощники, которые подсказывают врачу решение или диагноз с учетом анамнеза пациента. И с ними тоже нужно уметь работать. Врач, например, может пропустить какие-то моменты, а нейросеть ему подскажет обратить внимание на тот или иной показатель, подумать еще об одном диагнозе. Понятное дело, речь не идет о замене врача искусственным интеллектом, речь именно о помощи.
Нейросеть не ошибается?
Александр Колсанов: Умные технологии исключают ошибки из-за усталости врача, замыливания глаза. Нейросети все равно, какое настроение у врача, и она не устает. Когда бушевал ковид и наши медики делали огромное количество рентген-снимков, мы обучили нейросеть анализу снимков.
Кстати, нейросеть тогда помогла нам не только быстро определять ковид, но и выявила много заболеваний другой этиологии. Например, опухоли.
То есть необходимость в подготовке большого количества врачей-рентгенологов в будущем отпадет. А какие врачи будут нужны?
Александр Колсанов: Речи о полном отказе от врачей-рентгенологов не идет, в силу того, что, как уже я сказал ранее, последнее решение все равно останется за врачом. Что же касается врачей других специальностей, то от Минздрава России перед нами стоит задача больше готовить кадры для первичного звена. Плюс нужны исследователи, то есть врачи, которые могут анализировать, сравнивать, формировать Big Data, использовать нейросети.
Также сегодня нужны инженеры со знанием медицины. СамГМУ вошел в 30 вузов страны, в которых сегодня создаются передовые инженерные школы. Если врачей мы прокачиваем дополнительными скилз, как сейчас говорят, айтишными, то инженерам даем знания по медицине, анатомии и физиологии - для работы в медицинской промышленности и IT-компаниях в сфере биомедицины.
Инженеры в медицине? Зачем?
Александр Колсанов: Сейчас назрела необходимость еще большей интеграции ИТ, инженерии и медицины. У СамГМУ уже есть собственные разработки, для серийного производства которых нужны специалисты с новыми компетенциями. Мы готовим инженеров нейротехнологий, которые, предполагается, будут делать медицинские изделия для реабилитации пациентов с проблемами движения.
Инженеры для цифрового здравоохранения будут решать задачи внедрения искусственного интеллекта, создания системы поддержки принятия решений врача. Биоинженеры смогут работать в направлении 3D-принтинга - печати тканей, органов. А инженеры бионики будут заниматься созданием индивидуальных эндопротезов из титана и керамики.
Чтобы подготовить доктора, который владеет новыми технологиями, и преподаватель должен быть другим?
Александр Колсанов: Конечно. Нужны новые педагогические технологии, сервисы, необходимо изменять систему управления образовательным процессом. В прошлом году СамГМУ вошел в программу "Приоритет-2030" - и это вызов для университета, для всего коллектива. А он у нас очень мощный. Когда я три года назад возглавил вуз, начинал не с нуля. Мой предшественник академик РАН Геннадий Котельников создал эту команду. "Приоритет-2030" - это не про улучшение, а про серьезную трансформацию.
Медицинское образование очень консервативно. Но я ни в коем случае не говорю об отрицании классического образования. Обучение должно проходить у постели больного, все остальное - дополнение. Мы не меняем образование, мы вводим новые опции. Это и сама суть преподаваемого материала, и инновационные педагогические подходы.
Много квот для целевиков?
Александр Колсанов: Много. Понимая нехватку кадров в первичном звене, Минздрав России с каждым годом выделяет все больше мест на целевое обучение - это, напомню, когда студенты при поступлении заключают договор с медорганизацией, а после окончания вуза врач должен будет отработать в ней не менее трех лет. Чаще всего договор заключается с районной больницей.
Целевое обучение себя оправдывает?
Александр Колсанов: С точки зрения государства - да. Несомненно, подготовка врачей для конкретной медицинской организации по конкретным востребованным в ней специальностям - решение проблемы дефицита кадров. Сегодня количество целевых мест по специальностям "Лечебное дело" и "Педиатрия" превышает 80 процентов. Ежегодно мы выполняем контрольные цифры приема на 100 процентов. Если изначально с учетом специальных квот, число мест свободного конкурса сокращается, то в дальнейшем в ходе приемной кампании освобождается определенное их количество. Например, в прошлом году у нас для специальности "Лечебное дело" оставалось небольшое число бюджетных мест, однако впоследствии оно возросло до 80. В данной ситуации на старте приемной кампании существует риск, что многие хорошие ребята, видя такой конкурс, уезжают поступать в вузы соседних регионов. Часть таких абитуриентов поступают в СамГМУ на внебюджетное обучение.
Нельзя сказать, что те, кто учится за деньги, имеют более низкие знания?
Александр Колсанов: Однозначно, нет. И для поступающих на внебюджетные места у нас тоже есть проходной балл по результатам ЕГЭ. Из 1200 российских студентов, которых мы набрали в этом году, 753 учатся на бюджетных местах. У 30-40 студентов, обучающихся на внебюджетной основе, достаточно высокий балл ЕГЭ. Данный экзамен не всегда точно отражает уровень знаний. Много случаев, когда даже с низким баллом по ЕГЭ студенты, поступившие на внебюджетные места, показывают отличные знания и хорошо мотивированы. Также меняется и подход к платному обучению, меняется сознание ребят.
Сегодня студент, заплативший за обучение, требует от преподавателя актуальных знаний, особого индивидуального подхода, формирования высокой степени готовности к дальнейшей работе. Те же 20-25 лет назад такого не было. То же касается и студентов, обучающихся на бюджетных местах. Еще одно подтверждение того, что медобразование должно развиваться в рамках традиций, но с учетом современных реалий и перспектив. И еще у ребят есть стимул, если две сессии сданы без троек, как правило, после второго курса, мы можем перевести их на бюджетные места (при наличии). Также переводим на бюджетное обучение или снижаем стоимость по социальным программам СамГМУ. Конечно, при плохой успеваемости отчисляем и с бюджетных, и с внебюджетных мест. Продолжают и завершают обучение ответственные и желающие быть хорошими врачами.
То есть студенты сегодня высокомотивированные?
Александр Колсанов: Да, они идут к нам, уже понимая, что врач - это не только белый халат, но и постоянное саморазвитие.