Книга называется "Ариадна Эфрон: рассказанная жизнь". Сто сорок страниц, двадцать четыре рассказа, семь из них о жизни в Париже, остальные - о шестнадцати годах, проведенных в лагерях и ссылках. И сотни уроков о том, как оставаться красивым человеком в самые тяжелые времена. Ариадна Эфрон была привлекательной женщиной, она и сама это знала и в своих воспоминаниях кокетство не прятала. В том же Париже с ней не прочь были пофлиртовать и прохожие, и полицейские, и даже сам Бунин, который "просто выбрал жизнь, а не литературу", когда, придя на творческий вечер Цветаевой, остался на входе болтать с молодой и легкой Ариадной, продававшей билеты.
Но была у Эфрон и другая красивая черта - умение улыбаться жизни, какие бы пируэты она не описывала.
И жизнь улыбалась ей в ответ. С самого детства. Вот она как две капли воды оказывается похожей на умершую дочь одного богача, и тот оплачивает учебу Аридны в художественной школе при Лувре, у родителей-то денег порой на еду не хватало. Вот в Париж приезжают "тогдашние кинозвезды из кинозвезд" Дуглас Фэрбенкс и Мэри Пикфорд, и весь город мечтает их увидеть. А увидела их одна Ариадна - в цветочной лавке. При этом Дуглас подарил ей букет. Цветаева дома на радостные возгласы дочери бросила: "Лучше бы они тебе башмаки купили". Кстати, Марина Ивановна в воспоминаниях дочери далеко не душка.
Ту встречу с кинозвездами Ариадна описала в заметке и продала киножурналу - вот, мол, я какая, а вы ничего не можете. Журналисты тут же решили проучить русскую девчонку - вот повезет вам еще хотя бы пару раз, приходите, возьмем в журналисты. И вот выходит Эфрон из редакции, идет по улице, а навстречу Шаляпин, за которым тогда гонялись как за всемирной звездой. А Шаляпин, вспоминает Ариадна Сергеевна, "терпеть не мог компатриотов и с русскими вообще не разговаривал", пришлось прикидываться француженкой, чтобы получить, как мы сейчас бы сказали, эксклюзивные комментарии.
Казалось бы, везение и любовь к жизни должны были закончиться после страшного ареста Ариадны в 1939 году - ее забрали на глазах всей семьи - матери, отца, брата и мужа. Все кроме нее вскоре погибнут, и судьбу за них придется допивать в одиночестве. А ведь Бунин умолял не возвращаться в СССР: "Дура! Что ты делаешь?! Тебя там отправят на лесоповал".
Вот и короткие биографии Ариадны перечисляют: полтора года в тюрьме НКВД, этапирована в Севжелдорлаг, в Коми АССР, переведена в Мордовию, после освобождения поселилась в Рязани, повторный арест, высылка в Туруханск "на вечное поселение".
И лишь в 1955 году "чистый" паспорт и полная реабилитация. Где здесь просветы, улыбка судьбы? Елена Коркина вспоминает, что однажды Ариадна Сергеевна взяла ее руку и стала всматриваться в линии на ладони: "Знаешь, очень похоже на мои линии… А значит ничего хорошего". То есть, Эфрон понимала, что прожила тяжелую жизнь, но при этом была на нее, на эту жизнь, не в обиде. И даже ее лагерные воспоминания не пропитаны проклятиями "Ты говоришь - не простить? Что значит - не простить? Значит - мстить?", - размышляла она в тарусском доме, где жила много лет и недалеко от которого похоронена. Нет в лагерных рассказах и жалости к себе. Только к другим. Даже первого вора Сибири, из-за которого чуть было не лишилась жизни, она жалеет. И последнего стукача - тоже. И малолетних преступников, многим из которых она помогала.
Каждая страница книги говорит: Ариадна Эфрон умела разглядеть в природе и человеке чудо, увидеть в последнем черты ангела, "и сколько я их встречала в жизни, этих ангелов". И даже в пейзажах северных лагерей она открывала красоту. "Наверное, эта-то красота и помогла выжить. Да, это истина: не хлебом единым жив человек".
То, что Ариадна Эфрон "рассказала" нам свою жизнь лишь в 2022 году, - вряд ли опоздание истории. Похоже, мы дозрели, чтобы эту жизнь понять.