Последняя версия бюджетного правила, действовавшая с 2017 года (в целом бюджетное правило существует в России с 2004 года), фиксировала цену на нефть российской марки Urals на уровне 40 долларов за баррель с индексацией на 2% каждый год. Все нефтегазовые доходы сверх этой цены направлялись в резервы посредством покупки иностранной валюты (в подавляющем большинстве это были доллары и евро), а остальные нефтегазовые доходы тратились на текущие расходы бюджета. При снижении нефтяных цен Urals менее 40 долларов за баррель валюта продавалась, и за счет этого финансировались текущие расходы бюджета. Российская экономика как бы жила при цене на нефть 40 долларов за баррель.
До введения западных санкций объем экспорта российской нефти был относительно стабильным, поэтому в бюджетном правиле было достаточно только зафиксировать цену на нефть. Но теперь, после введения западных санкций и на фоне рисков их расширения через нефтяные "потолки" и эмбарго на поставки, существенно возросла неопределенность в отношении объемов экспорта российской нефти и, следовательно, нефтегазовых доходов. То есть для поддержания стабильного уровня госрасходов уже недостаточно зафиксировать цену на нефть.
Как подчеркивал ранее министр финансов Антон Силуанов, цены отсечения действительно больше не будет. Де-факто ее роль переходит к уровню объема нефтегазовых доходов в 8 трлн рублей в год. Они пойдут на финансирование текущих расходов федерального бюджета. Все, что выше этого уровня, пойдет уже "в кубышку".
Дополнительные нефтегазовые доходы сверх 8 трлн рублей отправятся в резервы (то есть в Фонд национального благосостояния, ФНБ) через покупку дружественных валют. При этом Силуанов не исключал, что теперь "кубышку" могут пополнять и рублями.
Главным кандидатом на покупку иностранной валюты в резервы является китайский юань, говорит главный аналитик Совкомбанка Михаил Васильев. "Юань в последние годы был достаточно стабильным относительно доллара. Кроме этого, инфляция в Китае - 2,1% - находится под контролем Центробанка КНР, в отличие от инфляции в США 7,7%, которая существенно превосходит целевой уровень в 2%. Поэтому накопление резервов в юанях диверсифицирует резервы (рубли, юани, золото) и страхует Минфин от ослабления рубля", - считает он. Кроме этого, Китай становится одним из главных торговых партнеров России. Поэтому на накопленные юани можно купить необходимые для страны импортные товары или профинансировать другие операции, добавляет Васильев.
Логика замены одних иностранных валют на другие такая же, как и у хранения заначки вне дома: как правило, снижает риски, хотя опыт этого года показал, что при снятии одних рисков возникают другие, отмечает главный экономист рейтингового агентства "Эксперт РА" Антон Табах. "Плюс внутри страны нет достаточных объемов низкорискованных активов, в которые можно вложить средства, чтобы они были достаточно ликвидны", - уточняет он.
По мнению Васильева, помимо юаней, которых и так уже достаточно много в резервах, Минфин будет рассматривать для наполнения ФНБ рубли и, возможно, индийские рупии, дирхамы Объединенных Арабских Эмиратов, турецкие лиры и другие валюты дружественных стран - торговых партнеров. "Однако пока более предпочтительным, ликвидным и стабильным вариантом представляется юань", - полагает он.
Также, помимо накопления резервов, были варианты потратить эти сверхдоходы от нефти на инвестиции, развитие отечественной промышленности, импортозамещение в критических отраслях. Пока же правительство ограничилось нефтегазовыми доходами в 8 трлн рублей и решило сохранить потенциальные резервы на будущее. "При высоких ценах на нефть не следует выпускать больше денег в экономику, так как занятость в это время высокая, поэтому это разгонит инфляцию, а не ВВП. А во время кризиса мощности недозагружены, безработица растет, поэтому есть ресурсы, которые можно задействовать", - считает главный макроэкономист УК "Ингосстрах-Инвестиции" Антон Прокудин.