Рукописи не горят
Внучатый племянник Михаила Ильича - председатель регионального отделения Российского союза ветеранов Афганистана Дмитрий Глушко рассказал, что поднимал вопрос о том, чтобы сохранить Сергиевское кладбище как мемориальное на заседании общественной палаты РБ, в которой он состоит.
- Кладбище можно сделать пантеоном, водить туда экскурсии, но его хотят отдать под застройку. Это кощунственно - застраивать такие территории, стирая историческую память Уфы, - убежден Дмитрий Глушко.
Он - представитель четвертого поколения семьи Кузнецовых, как и его двоюродные брат и сестра Владимир и Людмила - родные внуки Михаила Ильича Кузнецова. Два года назад при переезде в новый дом внуки обнаружили датированные 1948 годом рукописные записи деда, из которых узнали не только подробности его боевой биографии, но и трагического дня - 23 февраля 1943 года, ставшего роковым для комдива Минигали Шаймуратова.
"Начался бой, бой разгорался со страшной силой и стремительностью. Шаймуратов сидя в седле на своем вороном коне, находился впереди, метрах в 150-200 от меня вправо, слышно было, как он подал команду: "Вперед, за мной!" В следующий момент он был сбит с коня огнем противника, стремительно вскочил опять в седло, но снова был сбит. Немцы по-видимому видели в нем большого командира и перенесли на него шквальный огонь артиллерии, минометов и пулеметов. Сложная обстановка и ураганный огонь противника в тот момент не позволили вынести с собой из боя тело генерала Шаймуратова, несмотря на многие попытки к этому." (орфография и пунктуация оригинала сохранены. - Ред.)
Михаил Кузнецов уцелел в том бою и, прослужив в дивизии до декабря 1944 года, был отправлен в госпиталь на лечение. В апреле 1945-го его назначили начальником Черниковского горотдела НКВД (в то время Черниковск был самостоятельным городом, а не частью Уфы).
Сохранился листок, на котором сведения о прохождении им службы с 1920 года по апрель 1945-го занимают всего 12 строчек. Но за ними - отечественная история очень непростого периода. В 1920 году Михаил Кузнецов, даже не окончив школу, 15-летним подростком поступил в отряд по борьбе с дезертирами и бандитами. Прошел полугодовые военно-политические курсы в Уфе, отучился в Башоблсовпартшколе. Работал в разных учебных заведениях политруком и завучем (была тогда такая должность), а в августе 1927-го перешел в органы ОГПУ-НКВД.
Когда началась советско-финская война, Михаил Кузнецов служил начальником горотдела НКВД в Стерлитамаке. Сохранился его рапорт "о желании участвовать в борьбе против финской буржуазии и ее военщины и тем быть полезным Советскому государству", который был отклонен. В ответе замнаркома госбезопасности Башкирской АССР товарища Шакирова говорится: "Вы и сейчас мобилизованы партией на борьбу с врагами советского народа. Когда понадобится послать Вас на фронт, рапорт и желание Ваше будут нами учтены".
Мужество и отвага Михаила Кузнецова отмечены орденами Ленина, Александра Невского, Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны двух степеней, медалями "За оборону Сталинграда", дважды - благодарностью Верховного главнокомандующего. Правда, некоторые из упомянутых наград он так и не получил.
Юнга Северного флота
Когда Михаил Ильич уходил воевать, с ним попросился на фронт сын, 14-летний Александр. (В семье было две дочери и два сына). Его, конечно, оставили дома. Но гены и воспитание взяли свое: узнав, что идет набор в школу юнг, Саша отправился туда.
- Юнги обучались и жили на Соловецких островах в помещениях монастыря. Отец вспоминал, что условия там были суровые, питание скудное и помещения плохо отапливались, - рассказал сын Александра Кузнецова Владимир. - Через два года, после окончания обучения в школе юнг, его отправили служить на Дальний Восток на эсминец "Вьюга" в качестве артэлектрика. Когда началась война с Японией, то он участвовал в составе десанта при освобождении корейского города Сейсин. Служил на одном корабле вместе с Владимиром Успенским, который впоследствии написал о своих сослуживцах, в том числе и об отце, книгу "Глазами матроса".
Однажды поступила команда перегнать во Владивосток шхуну. На борту был пленный японец, который каким-то образом развязал руки и насыпал в питьевую воду яд. Несколько человек из экипажа погибли сразу, отец остался жив, но долго приходил в себя, а шхуну довел до пункта назначения единственный человек, который не пил воду. В 1948 году папа демобилизовался и вернулся в Уфу. Работал на заводе, где познакомился с будущей женой, нашей мамой. Но вскоре работу пришлось оставить - у него обнаружили болезнь Бехтерева, которая прогрессировала и привела к инвалидности 1-й группы. В 60 лет его не стало.
- Отца как ветерана, участника войны приглашали в школы, где он рассказывал ученикам про юнг Северного флота и их участие в войне, - продолжила сестра Владимира Людмила Торопчина (Кузнецова). - Несмотря на инвалидность, папа взял на себя обязанности по приготовлению пищи в семье. Он хорошо готовил, так как во время службы на корабле дружил с корабельным коком и тот посвящал его в разные тонкости приготовления еды.
Общая память
Михаил Ильич родился и вырос в семье, где было 11 детей. Их мама Прасковья Ивановна Кузнецова никогда не училась в школе, но сама научилась читать и писать, и поэтому сделала все, чтобы ее восемь дочерей и три сына получили образование и профессию.
Дети оправдали надежды. Михаил, Петр и Тамара служили в НКВД. Петр Ильич был начальником особого отдела НКВД 214-й стрелковой дивизии, которая формировалась под Уфой, в Миловке, а Тамара Ильинична во время войны работала в отделе, который обеспечивал безопасность деятельности членов Коминтерна в Башкирии. Их фотографии есть в музее УФСБ по РБ. А жена Михаила Ильича Кузнецова Елизавета Васильевна Казакова служила старшим цензором в обллите.
- Остальные сестры, кроме Галины, которая работала в торговле, стали учителями разных предметов и вполне могли составить коллектив небольшой сельской школы во главе с моей бабушкой Ольгой Ильиничной, которая успевала и своих детей растить, а их было восемь - за этот подвиг она получила орден "Материнская слава", и чужих учить - за свой труд награждена Орденом Почета, - заметил Дмитрий Глушко. - Мы, их внуки, так же дружно получили техническое образование.
Жизнь Прасковьи Ивановны была полна самых разных событий. Дочь Ольга догадалась записать ее рассказы, которые бережно хранятся в семье. С юности она работала, в частности, была горничной в доме губернатора. Одевалась по моде, посещала вечера и однажды даже танцевала с самим Федором Шаляпиным. А когда в Уфу к Надежде Крупской приезжал Ленин, и на втором этаже дома, где жила Крупская (сейчас это дом-музей В.И. Ленина), проходило нелегальное собрание большевиков, на первом этаже группа молодежи, в которой была и Прасковья, отвлекала внимание полиции, имитируя оживленную вечеринку. Там она и увидела Ленина, которого один из революционеров выводил через черный ход.
Это только некоторые предания, которые в семье Кузнецовых вспоминают тепло и с любовью. Ведь они незримо связывают поколения, у которых есть свои истории. Если их соединить, то получится пестрая картина, вплетенная в мозаику жизни большой страны.