Николаю Лукьяновичу Дупаку идет 102-й год. Бог дал ему долгий век и ясную память. Таким Высоцкого сегодня уже не знает никто.
"Зачем нам еще один алкоголик?.."
Любимов категорически не хотел брать Высоцкого на работу. Говорил: "Зачем нам еще один алкоголик?" Мне Володю порекомендовала его однокурсница Тая Додина. Она просила дать ему шанс, говорила, что он очень талантливый. "Тая! - сказал я ей. - Куда ж я его возьму? У нас по штату 50 человек, а фактически - 75". Но она нашла такие слова, которые меня тронули, и я пригласил Высоцкого на прослушивание. Он пришел, показал Челкаша, вроде не очень. Любимов ему сухо так: "Спасибо".
Тогда Высоцкий попросил разрешения спеть. Взял гитару и спел три песни. Любимов его спросил: "А чьи это слова?" Володя ответил, что слова его. На этом и расстались. Я убедил Любимова взять его на три месяца по договору.
Получится - прекрасно, не получится - не судьба. Тогда мы работали над "Героем нашего времени", ставили спектакль к юбилею Лермонтова. Высоцкому дали крошечную рольку штабс-капитана. Там нужно было сказать одну фразу: "Натура - дура, судьба - индейка, а жизнь - копейка, ну и дурак же ты, братец".
Он сделал все просто гениально и остался в театре. Когда я Любимову предложил Высоцкого на роль Гамлета, он вышел из себя: "Николай Лукьянович, не смеши! Ну какой из него Гамлет?!" В это время рядом оказался поэт Константин Симонов. Послушал и говорит: "По-моему, это интересно, я бы Высоцкого попробовал на эту роль". "Черт с вами, пробуйте", - махнул рукой Любимов.
Я репетировал с Высоцким, Глаголев - с Филатовым, а Любимов - с Золотухиным. Когда стали смотреть, то сразу было понятно, что Володя всех положил на лопатки. Нет, Золотухин мог играть, и Филатов мог, но Высоцкий такую взял высоту, такую ноту, что его уже никто не переплюнет. Вот так он и сыграл эту бессмертную роль.
Володя был безотказным, всегда приходил на помощь. А как он помогал мне как директору с бесконечными стройками и ремонтами - один его концерт открывал десятки дверей.
"Почему ему все сходит с рук?!"
Очередной съезд партии, наш театр принимает делегации коммунистов из 23 стран. Перед спектаклем прибегает моя помощница и говорит: "Высоцкий на ногах не стоит". Боже! Я бегом в гримерку к Володе, а он, что называется, лыка не вяжет. Мол, Николай Лукьянович, простите. Я ему, как пацану, зарядил пару подзатыльников: "Ты с ума сошел?! Политбюро в зале!" В ответ мычание. Говорю ему: "Ты сейчас со мной выходишь на сцену, твоя задача просто постоять несколько минут с опущенной головой. Все остальное сделаю я. Cкажу, что, к великому сожалению, спектакль состояться не может, артист Высоцкий потерял напрочь голос. Ты делай извиняющиеся жесты, но только не упади в зрительный зал. Так и сделали. Я сказал публике, что у меня есть два предложения: вернуть деньги или показать спектакль через три дня. За это время к артисту Высоцкому обещал вернуться голос. Зал встал и оглушил нас аплодисментами. Билеты не сдал ни один. После этого я посадил Высоцкого в машину и отправил к знакомым врачам, которые его не раз вытаскивали с того света. Через три дня зал был полон, а Володя просто блестяще отыграл спектакль.
С артистами театра часто случались истерики: почему Высоцкому все сходит с рук? Такие вопросы я слышал постоянно. И, честно говоря, порой не знал, что отвечать. Помню, на гастролях в Ленинграде, когда с Высоцким случился очередной запой, труппа почти единогласно проголосовала за его увольнение. Были замены, были очень тяжелые разговоры, все было.
Он мог подойти ко мне и сказать: "Николай Лукьянович, отпусти на три дня. Надо в Магадан слетать, золотодобытчики за концерт 10 тыс. платят". Как я мог его не отпустить? "Волга" тогда стоила меньше, чем ему платили за одно выступление. Мне таких денег никто в жизни не предлагал. Он возвращался, шел в комиссионку, покупал Марине Влади кулон за 6 тыс. и был абсолютно счастлив. Я тоже был счастлив от осознания, что имею отношение к его мужицкой и человеческой радости.
Многих злило, что он позволял себе определенные вещи. Театр на гастролях в Польше, Высоцкий не приезжает, говорит, что не может. Актеры узнают, что в эти дни он во Франции, они с Мариной на Каннском фестивале. В труппе тут же поднимается бунт: заявлен "Гамлет", а играть его некому. Сдаются билеты, скандал.
Что делать? Вводим на роль Гамлета Валерия Золотухина, он один спектакль сыграл просто блестяще. А на следующий спектакль на сцену вышел уже Высоцкий. Это очень хорошо на него подействовало.
Володя прекрасно понимал, что он болен, но есть вещи совершенно дьявольские, которые так глубоко и прочно сидят в человеке, что никакая медицина, никакие старания не могут их оттуда вытащить. Он плакал. Хотел от всего этого избавиться, но дьявол его не отпустил.
Драка на похоронах
О смерти Высоцкого я узнал от Давида Боровского, он мне позвонил. Организацией похорон занимался я как директор театра. Удалось договориться о месте захоронения и на Ваганьковском кладбище, и на Новодевичьем. Одновременно. Но Марина Влади и мама Володи, Нина Максимовна, возражали против Новодевичьего. Тогда ведь это кладбище было как отдел ЦК КПСС: вход только по паспортам и пропускам. Володю любил народ, а кто бы пустил народ к нему на Новодевичье? Потому остановились на Ваганьковском. Хотя сейчас гуляет байка, что Кобзон приехал на Ваганьковское, бросил несколько тысяч директору кладбища, и тот дал место. Ну что я могу сказать - супер! Он, может, потом и дал - но только после того, как мы все порешили. Сами подумайте, мы приехали на Ваганьковское с первым секретарем райкома партии, того райкома, к которому относилось тогда кладбище. Директор Ваганьковского перед секретарем на задних лапках прыгал. По-другому тогда быть не могло. Поэтому какой Кобзон и какие тысячи?
На похоронах власти страшно боялись бунта. В день прощания меня в восемь утра пригласил к себе первый секретарь Московского горкома партии Гришин. Выразил соболезнования и спросил: "Как вы собираетесь организовывать похороны?" Я сказал, что в течение нескольких часов будет панихида в театре. "Учтите одно: надо похоронить до захода солнца. Потому что примета есть такая..." - с нажимом сказал Гришин. Во время прощания случилась драка в моем кабинете, сцепились Юрий Петрович Любимов и Глинский, сотрудник аппарата Гришина, который все время торопил: "Заканчивайте, заканчивайте!" Очередь к гробу тянулась от самого Кремля, Любимов сказал, что будем прощаться до последнего человека из этой очереди. Глинский торопил, Любимов не выдержал... И понеслось! За грудки друг друга похватали и давай мутузиться. Еле разнял.
Еще помню, что кагэбэшников в тот день в театре была тьма. Один меня строгим шепотом предупредил, чтобы на кладбище не было никаких речей. Я счел это бестактным. Думаю: Мыкола, ты фронтовик, чего тебе этих идиотов бояться, грех же будет, если мы Володю закопаем, не сказав ему последнее слово. Короче, решился и высказал у гроба все, что было на душе. Помню свои последние слова: "Царство тебе Небесное и земное!" После этих слов мы закрыли крышку гроба и опустили в землю. Вот сказал тебе, все как было. Зачем мне врать, мне же к Богу скоро...
Николай Дупак родился в 1921 году, заслуженный артист РСФСР, заслуженный артист Украины. В кино начал сниматься у Александра Довженко, в картине "Тарас Бульба" играл Андрея. Фронтовик, командир кавалерийского эскадрона, трижды раненный и тяжело контуженный. Участник Сталинградской битвы. Четверть века был директором Театра на Таганке, самого посещаемого в Москве. Снялся более чем в 80 картинах.
Высоцкий посвятил Дупаку песенные строки: "Быть иль не быть?" - мы зря не помарали. Конечно - быть, но только начеку. Вы помните, конструкции упали? Но живы все, спасибо Дупаку..." Эти строки он написал после случая на одной из репетиций, когда артисты чудом остались живы после падения металлических декораций.