Похоже, у эрмитажных котов были почтенные предки. По крайней мере, если судить по японской ксилографии "Книги из библиотеки Канадзавы и заморская кошка из храма Сёмёдзи". На листе, созданном в самом начале XIX века художником Кубо Сюнманом, можно увидеть, как черно-белый хвостатый охранник забирается на ящик со свитками, и когти на мощной лапе не оставляют сомнений: мышь не проскользнет! Цветная гравюра отсылает к эпохе, когда все кошки в Японии были заморскими. Есть разные версии, завезли ли их вместе с технологией производства шелка, чтобы мышки не слопали шелкопрядов, или коты появились на островах на пару веков позже, в VI веке, когда понадобилось защищать священные буддистские тексты в библиотеках от мышей. Как бы то ни было, к 1276 году, когда монастырь Сёмёдзи получил в наследство от Ходзё Санэтоки, книгочея и страстного собирателя редких рукописей по призванию, а военачальника по профессии, его огромную библиотеку, с кошками в Японии проблем не было. А значит - и с охраной рукописей от нашествий мышей.
Выставка в Музее Востока (куратор Ольга Чернова) приурочена к наступлению восточного нового года по лунному календарю. А поскольку в этом году символ года - Кролик в одних странах, Кот - в других, то они и стали главными героями. В центре внимания - жизнь Кролика и Кота в традиционном искусстве стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. А поскольку хронологические рамки не ограничены, равно, как и жанры, то выставка получилась пестрой, смелой на неожиданные сближения.
Китайское фарфоровое блюдо XVI века, на донышке которого спрятался синий заяц, соседствует с народной картиной начала ХХ века, где кролик - лишь один из персонажей сюжета о красавице Чжан Лихуа, покровительнице роз. Пока Чжан Лихуа прогуливается в саду, кролик толчет в ступке эликсир бессмертия. Недалеко от гравюры японского мастера XIX века Хасимото Тиканобу "Праздник любования луной" можно увидеть современную детскую игрушку из Японии с двумя деревянными зайчиками со ступкой. Сменяют друг друга века, поколения, страны Востока, но по-прежнему появляется образ зайчика, глядящего на Луну, толкущего эликсир бессмертия, жертвующего собой в образе одного из перерождений Будды. Этот образ вышит на роскошном императорском халате, намечен лаконично на крохотной тарелочке - "хасиоки", им украшена посуда, он вытачивается из горного хрусталя для пресса бумаг в кабинете… Считалось, что зайчик живет на Луне, сидя под деревом корицы, круглый год толчет в яшмовой ступке порошок для эликсира бессмертия. В Японии есть легенда, что темные области на Луне - углубления, которые заяц продолбил колотушкой, взбивая в ступке "моти" - тесто из клейкого риса для изготовления лепешек с таким же названием. Лепешки делались на Праздник любования полной луной, который приходился на осень. Образ "лунного зайца" был тесно связан с пожеланием счастья, благополучия и долголетия. Отсюда постоянное присутствие его образа всюду: от халата императора до детской игрушки.