Елена Толмачева: Пишут не только мамы-папы, но и персонал интерната, где мы останавливались. Рассказывают, что туя чувствует себя прекрасно. А Чуча резво бегает, и ее кормят по часам. Это не шифр! Тую мы посадили на память о первой командировке. А Чуча - пострадавшая собачка, которая еле ходила. Мы подлечили, сделали будку из тумбочки, приносили грелку с горячей водой, чтобы не мерзла. Витамины давали. Когда уезжали, Чуча уже вовсю гоняла котов. Такие житейские моменты тоже объединяют людей.
Что больше всего поразило в первой командировке?
Елена Толмачева: Когда мы направляли детей на операции, в основном по исправлению сильного косоглазия, в Петербург, Симферополь, Севастополь, родители сразу спрашивали, сколько стоит. И удивлялись, что операции бесплатны. Они к такому не привыкли. Доходило до смешного: ребятишки брали у нас баночки для анализов и тоже спрашивали, сколько стоит. У них не было диспансеризации как таковой вообще с 2014 года. Столкнулись с тем, что и не очень-то маленькие дети не знают, что такое офтальмоскоп, с помощью которого проверяют глазное дно. Надо было буквально каждое свое действие разъяснять. Аппарат ЭКГ тоже был им в новинку. Они боялись, что током ударит.
Поначалу мы очень удивились, что не все приходят по записи. Как рассказали жители, в украинских пабликах появились сообщения, что русские врачи приезжают отбирать среди детей потенциальных доноров для пересадки органов. Листовки такие даже в почтовых ящиках находили. И в первые дни те, кто все-таки приходил, говорили: вот рискнули. Потом-то по "сарафанному радио" разлетелось, какую помощь мы оказываем. Вспоминали страшилки уже с юмором.
Как проводили диспансеризацию?
Елена Толмачева: Ездили по школам, детским садам. Медсестры все организовывали: маршрутные листы, импровизированные регистратуры. Чтобы у кабинетов не скапливались очереди. В день принимали до 140-170 человек. Справлялись.
Состояние здоровья мелитопольских детей отличается?
Елена Толмачева: Конечно. Из-за того что не было диспансеризации, оказались пропущены патологии, которые у нас бы вовремя выявили и скорректировали. У нас близорукость обычно проблема средней и старшей школы. У них - приобретенная близорукость выявляется у 4-6-летних малышей. У нас детей с сильным косоглазием оперируют в возрасте 4-5 лет, чтобы ребенок пошел в школу уже с нормальным зрением. А там это не было принято, и, конечно, таким детям учиться гораздо сложнее - формируются психологические комплексы.
Но больше всего поразило, что детям ставили тяжелейшие диагнозы, которых не было. Так, к кардиологу Игорю Аверкину из Центра Алмазова мамочка привела на прием двухлетнего сына: можно ли сделать ребенку пересадку сердца в России? Ей два года твердили, что ребенок обречен, что он не жилец. А наш кардиолог, проведя обследование с применением самого современного трехмерного УЗИ-аппарата, который мы привезли из Петербурга, выяснил: мальчик здоров! Вообще нет сердечной патологии, даже часто встречающихся возрастных шумов в сердце.
Вы в командировку по собственному желанию?
Елена Толмачева: Безусловно. Объявление увидела в группе петербургских офтальмологов. И сразу позвонила нашему начмеду. Она не удивилась. Понимаете, у меня с этими краями очень личные отношения. Я лет десять ездила сюда с детьми отдыхать к знакомой. Слежу за событиями, передаю с волонтерами вещи. А тут появилась возможность реально помочь тем, что я лучше всего делаю.
Профилактические медицинские осмотры и диспансеризация детей в ЛНР, ДНР, а также в Запорожской и Херсонской областях организованы Минздравом России. На эти цели по поручению президента РФ выделено более 353 миллионов рублей. В программе участвуют и медики из Санкт-Петербурга.