Кирилл, водоворот событий сказывается на всех сферах жизни. Медицина, медицинская помощь не исключение. Что изменилось в международном сотрудничестве?
Кирилл Киргизов: Да, мне выпала честь проводить вебинар на платформе Европейской группы по трансплантации костного мозга и крови. Действительно, это знак продолжающейся научной работы в международном формате. Единственный способ улучшить результаты работы детских онкологов - это межцентровая и международная кооперация. Центр Блохина, как и другие национальные центры России, полноправный член многих международных протоколов. Например, по лечению острых лейкозов, опухолей почек и других.
А более конкретно! О каких результатах можно говорить? Они сравнимы с известными мировыми?
Кирилл Киргизов: Думается, равняться необходимо не на усредненные мировые, а на лучшие. Есть данные. В 2022 году у нас выздоровели 84% заболевших детей. Это достойный показатель для развитых стран. Мы рассказывали на страницах "РГ", что ВОЗ признала наш опыт приоритетным. С 2018 года мы входим в рабочую группу по улучшению результатов лечения детей с онкологическими заболеваниями. Цель: добиться излечения 60% детей во всем мире к 2030 году.
Сейчас это далеко не так. В развитых странах выздоравливает 80-85%, а в развивающихся - не более 20%. А многие из развивающихся стран наши соседи. Именно поэтому скоро год как работает "Евразийская школа детского онколога-гематолога". Происходит обмен опытом, разбирается тактика лечения пациентов и многое другое.
Результат есть?
Кирилл Киргизов: Во многом да. За последние годы нам вместе удалось внедрить несколько важных технологий в странах СНГ. Например, методы органосохранного лечения. Технология внедрения подразумевает совместную работу на базе стран СНГ и в нашем Центре. На такие стажировки мы регулярно приглашаем врачей и из России (например, при внедрении в субъектах метода трансплантации костного мозга), и из стран СНГ. Немало пациентов из-за рубежа лечатся у нас. Но цель, конечно, чтобы дети получали необходимое лечение как можно ближе к дому.
Такой формат возможен в России?
Кирилл Киргизов: Вполне! Мы стараемся, чтобы дети часть лечения получали в клиниках по месту жительства, а определенные этапы на базе, например, нашего Центра. Эти этапы - интенсивная химиотерапия и введение иммунных препаратов, высокотехнологичная хирургия, трансплантация. Периодическая смена места лечения благотворно сказывается на инфекционных осложнениях: микроорганизмы просто не успевают выработать устойчивость.
Кстати, о микроорганизмах. Сказывается ли недостаток препаратов для борьбы с ними?
Кирилл Киргизов: На текущий момент - нет. У нас есть как зарубежные, так и отечественные препараты. Да, мы живем не в идеальном мире. Но все необходимое получаем. Во всяком случае пока.
Детский рак - это не только медицинская, но и медико-социальная проблема. Невозможно победить онкологические заболевания у детей без участия каждого. Это связано с тем, что во многом детские онкологические заболевания могут маскироваться под любые другие состояния. А залог успеха - ранняя диагностика. И здесь необходимо, чтобы совпало два условия: чтобы родственники ребенка увидели первые признаки недуга и обратились к врачам. А врачи вовремя организовали консультацию детского онколога. В этом хороший помощник родителей наша кампания "Знаки и симптомы", которую мы проводим. Например, рассказываем о первых признаках детского рака, которые может увидеть каждый.
Пиарите кампанию? Ей не первый год. Конкретные результаты есть?
Кирилл Киргизов: Полезный пиар не возбраняется! Тем более, что так называемых запущенных случаев стало меньше. Но, конечно, это комплексная работа, а не только результат одной лишь кампании.
Что входит в эту работу?
Кирилл Киргизов: Это образование и поощрение врачей за раннюю диагностику, информатизация и оптимизация путей направления пациентов. Понимаю, это мало заметно тому, кто не сталкивался с подобной проблемой. Но скорость поступления пациентов на специализированное лечение выросла в разы. Например, иногда госпитализация ребенка к нам в Центр - вопрос не дней, часов!
Мы работаем с медициной катастроф. Особенно когда речь о пациентах из зоны спецоперации. Дети же болеют вне зависимости от места проживания. И наша задача помочь всем, кто в ней нуждается.
Тем более, что у болезней, у детского рака в том числе, нет границ.
Кирилл Киргизов: Ничто не может быть препятствием получения помощи детьми, заболевшими раком. Новые технологии должны быть доступны всем детям мира.
Кирилл, теперь институт, где вы работаете, носит имя академика Льва Абрамовича Дурнова. Посчастливилось не однажды общаться с уникальным детским доктором, вклад которого в науку, практику врачевания известен не только в нашей стране. Знаю, как непросто далось создание нынешнего детского онкологического центра. Как бесконечно долго шла стройка. Не однажды во время встреч Лев Абрамович подводил меня к окну отделения, из которого виден был бесконечный долгострой будущей клиники. Сколько пройдено кабинетов, сколько инстанций, сколько потерянного времени! Убеждать, доказывать. К сожалению, доктор не дожил до исполнения мечты всей жизни.
Кирилл Киргизов: К сожалению. Но с сентября прошлого года НИИ детской онкологии и гематологии носит его имя - основателя детской онкологии в СССР и России, разработчика новых методов терапии. Центр - сбывшаяся мечта и моих учителей академика Владимира Георгиевича Полякова и профессора Светланы Рафаэлевны Варфоломеевой.
Наследие академика Дурнова. Мечты все-таки сбываются.
Кирилл Киргизов: Прежде всего, это хирургия и химиотерапия. Главное в оперативном лечении в детской онкологии-гематологии - так называемые минимально инвазивные методы. Когда с помощью небольших разрезов удается проводить уникальные операции. В нашем Центре такие методы применяются при хирургии различных локализаций. Замечу, что расширяется поддержка онкохирургии благотворительным фондом "Круг добра". С декабря прошлого года по поручению президента России "Круг добра" взял на себя полное обеспечение пациентов в области эндопротезирования с использованием так называемых "растущих" эндопротезов.
В чем их, "растущих" эндопротезов, уникальность?
Кирилл Киргизов: Детская онкология - это же не лечение "маленьких взрослых". При лечении детей с онкологическими заболеваниями ориентируемся на то, что ребятишки растут. Используя модульные, нераздвижные эндопротезы, мы вынуждены проводить ребенку повторные операции - заменять эндопротезы.
А вот в случае с раздвижным модулем по мере роста ребенка длина протеза увеличивается специальными магнитами. Это индивидуальные изделия. Они изготавливаются с помощью трехмерных технологий. Нередко удаленную кость можно напечатать на 3D-принтере.
Это чрезвычайно важно! Ведь в центре Блохина оперируют детей разного возраста - от самого раннего до подросткового.
Кирилл Киргизов: Действительно, с момента открытия в нашем институте в сентябре прошлого года отделения неонатальной онкологии число таких операций возросло. Проводятся операции у недоношенных детей с онкологическими заболеваниями еще до момента их предполагаемого срока рождения.
И не только оперативное лечение, но и лекарственная терапия.
Кирилл Киргизов: У нас немалый опыт иммунотерапии у таких пациентов. Подбираем специальный препарат для каждой конкретной опухоли. Пока это возможно не для ста процентов злокачественных новообразований. Но работы, исследования в этом направлении продолжаются.
События последнего года отразились на инновационном развитии детской онкологии?
Кирилл Киргизов: Поверьте, в целом уровень медицинской помощи детям не упал. А в ряде случаев даже вырос. Например, число госпитализаций в нашем институте увеличилось. Мы провели более 150 трансплантаций костного мозга.
А ситуация с донорами костного мозга не изменилась? Доступны ли зарубежные доноры?
Кирилл Киргизов: Доноры доступны. А вот логистика, да, усложнилась. Но на скорости доставки материала это не сказалось. Важно, что активно развивается донорство костного мозга в России. Сейчас практически половина неродственных доноров костного мозга - из нашей страны. В развитии донорского движения теперь участвуют не только государственные, но и некоммерческие организации. Это целый комплекс мер. Прежде всего расширение законодательной базы.
Многие вопросы донорства костного мозга становятся урегулированными. Например, банальная, казалось бы, оплата проезда доноров. Расширяется государственное задание на сбор костного мозга и стволовых клеток, проведение тканевого типирования для подбора пары реципиент-донор и другие вопросы.