Программой предусмотрены официальные мероприятия, включая ужин в Королевском дворце в Амстердаме по приглашению короля Виллема-Александра, переговоры с тамошним премьер-министром Марком Рютте и, наконец, выступление Макрона в Гааге, где он изложит свое видение европейской экономической безопасности.
Надо сказать, что эту тему хозяин Елисейского дворца педалирует уже не первый год, но внимание к ней сейчас привлечено во Франции в связи с его громкими заявлениями, сделанными в ходе недавнего интервью французской газете Les Echos. В нем он подчеркнул важность "стратегической автономии" Европы, уменьшения зависимости от Соединенных Штатов. Приоритетом, по словам Макрона, должно быть соблюдение собственных интересов, а не "приспособление к повестке в других частях света". При этом он отметил, что Европа имеет все шансы стать "третьим полюсом" в мире наряду с США и Китаем.
Хотя, как здесь считают, он в первую очередь, естественно, имел в виду ситуацию вокруг Тайваня, куда Европе, по его разумению, нет никакого резона быть втянутой, речь шла и об экономическом суверенитете, без которого все разговоры о независимости Евросоюза от Вашингтона просто пустой звук.
О том, как этого добиться или, по крайней мере, постараться это сделать, Эмманюэль Макрон уже дал понять в нашумевшем интервью. На моей памяти впервые нынешний глава французского государства заявил о том, что в рамках обеспечения финансирования экономик стран - членов ЕС надо сделать так, чтобы они "не зависели от экстерриториальности доллара", то есть перестали на него ориентироваться в качестве расчетной валюты при внешнеторговых операциях. Понятно, что такая позиция вызвала если не шок, то явное раздражение в США, как, собственно, и другие высказывания явно позволившего себе многое французского руководителя.
И все-таки, как Эмманюэль Макрон представляет себе доктрину "экономической безопасности" Европы, которая напрямую связана с ее стратегической автономией? Здесь мало кто сомневается в том, что с новой силой будет поднят вопрос о создании в Европе аналога американского Акта о снижении инфляции. Многочисленные попытки европейцев, включая самого Макрона, добиться от Джо Байдена уступок на этом треке ни к чему не привели, и сейчас целый ряд предприятий, и в первую очередь немецких, уже начали перебазироваться за океан, где им обещаны энергетические льготы. Эмманюэль Макрон уже предложил по американскому примеру создать суверенный фонд для развития континентальной индустрии, на счету которого было бы свыше 200 миллиардов евро. Правда, далеко не во всех европейских столицах на это готовы пойти.
Другое направление, на котором настаивает Париж, это усиление оборонной промышленности. Однако здесь он наверняка столкнется с большими проблемами. В то время как французы практически полностью строят свою безопасность на основе собственной "оборонки", а это и авиация, и бронетехника, и корабли военно-морского флота, в том числе атомные подводные лодки и даже авианосец, большинство других стран ЕС и НАТО, к примеру, те же Нидерланды, активно закупают американскую технику и отказываться от нее не намерены. Для того чтобы добиться большей энергетической независимости, Париж в своей доктрине также предлагает сделать акцент на развитии ядерной энергетики. Но и в этой области европейского консенсуса не видно. Так, Германия весьма прохладно относится к этой инициативе и отдает предпочтение "зеленой повестке", которая по сравнению с "мирным атомом" уже показала эффективность на порядок ниже.
Так что планы Макрона вполне обоснованные, а вот с реализацией будут проблемы. И немалые.
Основная проблема с европейской стратегической автономией, о которой Макрон вновь заговорил после своего возвращения из Китая, заключается в том, что у стран ЕС нет единого понимая, что эта автономия означает и зачем она вообще нужна.
В середине 2010-х, когда концепция стратегической автономии только разрабатывалась, речь шла в первую очередь о способности Евросоюза самостоятельно, без помощи США, проводить военные операции и обеспечивать собственную безопасность. Но мнения по поводу того, как эту способность организовать и куда затем приложить, разошлись уже с самого начала.
Франция требовала немедленного и ощутимого результата - в виде, например, объединенных сил быстрого реагирования ЕС, которые можно было бы использовать для защиты французских интересов в Африке. Германии был важен не столько результат, сколько сам процесс военно-политической интеграции, пусть и небыстрый, но, главное, максимально широкий - с включением, по возможности, всех стран Евросоюза. К тому же отправлять свои войска за пределы страны немцы особо не спешили. В Польше же, Прибалтике и других восточноевропейских странах на все эти разговоры смотрели с подозрением, опасаясь, что развитие военных возможностей ЕС понизит роль НАТО и ослабит связи с США. Участвовать в процессе восточноевропейцы соглашались только при условии, что вся эта военная интеграция будет направлена в первую очередь на защиту "восточного фланга". И только при тесном сотрудничестве с Североатлантическим альянсом и США - доверять свою безопасность Германии и Франции на востоке ЕС откровенно не хотят.
За прошедшие почти десять лет мало что изменилось. Все это время Франция призывала Германию как-то активизироваться и даже намекала на возможность расширить свой ядерный зонтик на весь Евросоюз. Но особого интереса у немцев все эти предложения не вызывали. В Берлине говорят, что стратегическая автономия должна быть нацелена не на разрыв с США, а на формирование "европейской опоры НАТО", то есть превращения ЕС в равноправного партнера американцев в рамках альянса. С одной стороны, Германия таким образом успокаивает Польшу и других восточноевропейцев. Но с другой - немцы и сами не хотят рвать трансатлантические связи, поскольку не слишком верят в то, что в обозримом будущем кто-то, кроме американцев, сможет защитить Евросоюз.
Неудивительно поэтому, что слова Макрона вызвали волну критики не только в Польше, но и в Германии. В Варшаве поспешили заявить, что альянс с США является "абсолютной основой" польской безопасности, а заодно напомнили и про свое недоверие к западным европейцам. "Некоторые западные лидеры только и мечтают о том, чтобы с кем-нибудь скооперироваться - с Россией или с какими-нибудь державами на Дальнем Востоке", - считает польский премьер Матеуш Моравецкий. Немцы же указали Макрону, что своими заявлениями он ослабляет Евросоюз и что "в сегодняшнем опасном мире" США и ЕС должны держаться вместе. Все это, правда, не означает, что ФРГ горит желанием поучаствовать в конфликте с Китаем на стороне США. Но если до этого дойдет дело, другого выбора у нее, по сути, не будет. Попытка порвать связи с американцами сейчас может взорвать Евросоюз изнутри, а это именно то, чего немцы боятся больше всего - даже больше разрыва своих экономических связей с КНР. К тому же главный экономический, а сейчас еще и энергетический партнер для Германии это не Китай, а США. Так что, скорее всего, предложения Макрона, не встретив никакого понимания в ЕС, просто уйдут в песок так же, как и все прошлые французские призывы на тему европейской стратегической автономии.
Подготовил Василий Федорцев