Мы рискнули снять фильм, в котором от начала до конца звучат стихи из поэмы Николая Мельникова "Русский крест".
Николай Мельников родился в брянской деревне, где слышны петухи трех государств - России, Белоруссии и Украины. Его стихам свойственен мелодизм украинской песенной культуры, белорусского и русского мелоса… В поэме встречаются великорусская, малорусская и белорусская поэтические энергии.
Он много лет прожил в Москве, окунулся в кинопроцесс, создавал здесь фестивали, жизнь его двигалась в сторону богемности. Но не этот опыт оказался главным. Известен он прежде всего своей поэмой "Русский крест".
У нее культовый статус. Но не у московской публики - у людей из маленьких русских городков и поселков. У тех, кто не утратил той боли, что пронизывает поэму.
Я знаю, что ее "пропагандистом" является известный архимандрит о. Илий, духовник патриарха Кирилла.
Поэма издавалась десятки раз. И что бы ни говорилось о том, что текст этой поэмы прост, а то и простоват, я убежден, что это большое произведение. И точно достойное кинематографической судьбы.
В нашем фильме важно то, что в театре называется "первым планом". В разговорах про искусство мы очень часто забываем про него и начинаем оценивать качество выделки и всевозможных приправ. Не задаваясь вопросом, а что это изначально?
Так вот, если говорить о "первом плане", то поэма и фильм "Русский крест" - это прежде всего высказывание на тему веры. Но не рассчитанный на исключительно воцерковленную публику.
Человек должен построить храм. В городе, в деревне, в душе человека должен быть храм. Чистое сердце в человеке - тоже храм.
Наш фильм о таком храме. О строительстве себя. О том, что человек должен прийти к Богу. Как бы для кого-то просто, а для кого-то провокационно это ни звучало.
Поэзия, деревенская жизнь, покаяние - основные темы фильма, но я бы ни одну из них не делал главной в ущерб другой. Поэзия для нас важна, как высшая форма организации человеческой речи, высокий, с колыбели создающий нас язык.
Человек без поэзии ничто.
Но человек ничто и без земли.
И все мы, русские люди, родившиеся и в деревне, и в городе, страшно должны русской земле.
Угрожающе нависающая над нашей жизнью урбанизация ставит нас уже перед антропологической необходимостью уезжать из больших городов. Неслучайно городские люди, достигающие хорошего уровня потребления, убегают из города. Да, в нем можно заработать деньги, получить образование, вкусить еще каких-то прелестей цивилизации, но счастья все равно не получить. Как и здоровых детей, сколь бы ни пеклись о хороших больницах.
Ни детские площадки, ни самокатные дорожки, ни расписные турники в наших дворах не заменят для нас столь необходимый всем нам русский простор, русское поле, луг, сад, дорогу (не обязательно бетонную и платную). Без всего этого нет и русского взгляда. И нельзя говорить о русском человеке.
Деревня - это место, откуда мы произошли. Наша земля нас кормила и продолжает - не надо этого забывать - кормить… Стыдившиеся (при наших-то просторах!) импорта зерна в хрущевские и брежневские времена, мы стали его экспортировать. А сельское хозяйство сейчас одна из самых быстро растущих отраслей нашей экономики. Значит, земля опять отзывается нам…
Урбанистический монстр слепо разрушал русский деревенский уклад и, я думаю, вместе с ним нашу душу. Но..., когда мы оказываемся в ситуации катастрофических глобальных изменений и революций..., самое время вспомнить про деревню, про землю, про деревенские кладбища. И увидеть наконец, что деревня не стоит без храма, без купола, без креста.
Церковь всегда центр села, его главная композиционная доминанта, ни богатый дом, ни сельсовет, ни школа, ни памятник не заменят ее.
Еще одна важная тема фильма - покаяние как ключевая сила, поднимающая человека с любой ступени падения.
Связанное с евангельской проповедью Иоанна Предтечи, покаяние для нас даже не ступенька, не лестница, но дверь, которую нужно открыть каждому, чтобы начать путь к Царствию Божиему.
На этом пути надо очень много поработать, но покаяние в начале всего. Именно оно рождает ответственность за все, что мы сделали, и саму нашу сознательную жизнь.
Что касается эстетики этого фильма…
Прожив с кино сто с лишним лет и перенасытившись жанровым кино, мы становимся не самыми чуткими зрителями. Зомбированными индустриальным кинематографом и со штампованным восприятием. Уж не говоря о том, что последние 30-40 лет нам упорно "стучал по башке" американский кинематограф со всеми его управляющими человеческим сознанием "штучками".
Так что фильм..., построенный на стихах, не может не удивить современного зрителя. Но я рассчитываю и на положительную энергию такого удивления.
Мой друг, специалист по креативной психологии Дмитрий Карпов, посмотрев фильм, просто и прагматично объяснил присутствующим, почему они все-таки плакали - что "сработало"?
Поэма Мельникова написана простым и ритмически жестко организованным размером - хореем. Раз оказавшись в его ритме, ты начинаешь в нем жить. Как в детстве: несколько часов чтения стихов, и ты, засыпая, живешь в их раскачивающемся ритме.
А читая сотую страницу поэмы, ты уже угадываешь рифму. И радость от этого не похожа на радость от разгадки кроссворда или окончания анекдота.
Искусство очень глубоко, чуть ли не гипнотически воздействует на человека. И мы вместе с художниками Максимом Осадчим и Константином Пахотиным старались поместить зрителя в глубину поэзии. Отсюда в фильме так много полетов, внимания к текучему и пластике монтажа.
Но поэзия еще и, по Эйзенштейну, априори клипова. Рассчитана на то, что у человека возбуждается, взрывается его способность к фантазии, к ассоциативному мышлению. Такое высокое воображение объясняет нам реальность, показывая глубину и сакральность всего, что с нами происходит.
Те, кому кажется, что фильм эклектичен, хочу сказать, что и жизнь наша такова. С одной стороны она цельная, а с другой - фрагментарная, неожиданная, иногда очень гротесковая.
Сидишь в красивой крестьянской избе, рассматриваешь, как расшит и украшен русский костюм, и тебе кажется, что ты в раю.
А в 200 метрах от этой сказочной избушки - неубранный двор, разрушенный сарай, алкоголик на траве валяется... Чудовищный, некрасивый, грязный, оскорбляющий великий русский пейзаж вид.
И это тоже наша жизнь. И это все я - русский человек. И то, что я лично не употребляю алкоголь, не дает мне повод заявлять, что я лишен всех грехов и проблем. У меня просто другие проблемы.
Но от всего этого не меняется цель нашего спасения. Не меняются наши святые. И в 20 веке они такие же, как и в начале христианских времен.
И грязное, тяжелое и некрасивое (несмотря на кондиционеры и небывалое развитие маникюрных салонов) не перечеркивает желание жить дальше.
Над фильмом работала совершенно уникальная команда - продюсер Вадим Горяинов, оператор Максим Осадчий, художник Константин Пахотин. Мы все, ровесники, считали, что нам посчастливилось сказать людям самое важное.
В фильме снимались обычные селяне тверских, брянских и подмосковных сел. А рядом с ними - кинозвезда Михаил Пореченков и известная актриса Полина Чернышова, сыгравшая Аксинью в "Тихом Доне" Урсуляка.
В кино, конечно, должны быть герой и дива. Играющий героя артист при этом должен обладать настоящей мужской харизмой. Сегодня на экране очень мало мужчин, а Михаил Пореченков один из немногих настоящих. Не брутальный рекламный балбес на ТВ, а человек, умеющий связать мужскую силу и мощь с русским характером. Мы уже, конечно, боимся слова "доброта", но от Пореченкова исходит невероятное ощущение доброты. Из-за нее ему веришь.
По театральным работам Полины Чернышовой я знал, что она очень внимательна к поэзии. Поэму "Русский крест" она читала не раз, послушно и старательно запоминая акценты, которые я пытался расставить… Работа с поэзией - самое тонкое шитье, на которое способен артист. Ведь одним звуком ты можешь кардинально поменять смысл сказанного. Иногда на диаметрально противоположный. Полина этим точно владеет.
Наши первые зрители - жители Луганска и Ростова-на-Дону - говорили мне, что проплакали почти весь фильм. И я понял, что зритель у нас будет.