Рядом с ней все будто подтягивались. В театре, как в жизни, напор имеет значение, но она была примером справедливого мироустройства, девочкой из провинции, принятой в труппу исключительно за талант. Всего, чего она добилась - а добилась она многого - благодаря не самой щедрой удаче и собственному труду.
Кроме таланта, признанного и вне, и внутри театра, на уровне коллег (что дорогого стоит), Адырхаева была награждена двумя главными балетными добродетелями - безупречной формой и адским трудолюбием. Небо и советская система образования позаботились, чтобы сельскую девочку из Северной Осетии заметили ищущие по стране способных детей педагоги Вагановского училища.
Только что на 85-летнем чествовании Светлана Дзантемировна вспоминала, что плохо знала русский, никто ее не предупредил, что мама в Ленинград не поедет, и она проплакала всю дорогу. А дальше сработали характер и судьба. В 17 лет - выпуск из училища, Челябинский и Одесский театры. В 22 - после участия в Декаде литературы и искусства Северо-Осетинской АССР в Москве (были такие казусы национальной политики) - принята в Большой театр сразу на Одетту-Одиллию в "Лебединое озеро".
Легенда гласит, что приметила ее Галина Уланова, при всей своей надменности отзывавшаяся о юной балерине лестно. А классом Адырхаева занималась у Асафа Мессерера, главного гуру Большого балета ХХ века. И хотя учили ее в Ленинграде, по иронии судьбы фото безупречной Адырхаевой иллюстрируют лучший учебник московской школы, "Уроки классического танца" Мессерера.
Солисткой Большого театра она была до 1988-го, протанцевав 28 лет. В списке лучшего - труднейшая классика. Кроме Одетты-Одиллии - феи "Спящей красавицы", Китри ("Дон Кихот") и Хозяйка Медной горы ("Каменный цветок"). Эталоном роли остались ее Эгина "Спартака" и Мехмене-Бану "Легенды о любви", где она сплела чистые линии академического балета с чувственностью античности и Востока - легко как дышала. Она рассказала, что Эгину попросту смыли - то ли постарались завистники, то ли экономили пленку - остались лишь отрывки, фотографии да живучая театральная слава.
Не замыкаясь на Большом, Адырхаева училась в ГИТИСе и в начале 90-х вместе с мужем пробовала выжить с собственной труппой. Но по-настоящему она продолжила себя в Большом, в ученицах, и тут уж боролась за своих. Анна Антоничева, Екатерина Крысанова, Евгения Образцова, три Насти - Сташкевич, Яценко, Горячева, Мария Семеняченко - все интересные балерины поколения росли под ее острым глазом и тихим голосом.
Звучит как парадокс, но жизнь Адырхаевой выявила прочную связь между характером горянки и классическим балетом. И в том, и в другом принято очень тщательно скрывать усилия - травмы и трудности оставлять в кулисах, вынося на сцену жизни только блеск, успех, красоту и радость. Светлана Адырхаева могла бы станцевать больше, прославиться громче, но она делала что могла и, в своём стиле, никогда не показывала усилий. Неправда, что стиль не передается. Она оставила своё умение ученицам и сама осталась частью стиля Большого театра. Так и будем помнить.