В этом году лососевая путина удачная. Значит ли это, что красная рыба, а также красная икра подешевеют в магазинах? На сколько?
Герман Зверев: На Дальнем Востоке добывают горбушу, кету, нерку, кижуч. Свыше 98% приходится на первые три вида, самая массовая - горбуша.
Семгу и форель не добывают, а выращивают. Главными производителями в мире являются Норвегия и Чили. У нас в стране тоже реализуются проекты по выращиванию семги и форели - в прошлом году было произведено 154 тыс. тонн в живом весе. Но эксперты считают, что темпы роста аквакультуры в этом и следующем годах затормозятся.
Если говорить о диком лососе, на 18 сентября в России добыто 589,6 тыс. тонн. Это самый высокий показатель за минувшие пять лет. По нашим прогнозам, в этом году выпуск красной икры может превысить 30 тыс. тонн против 13-14 тыс. тонн в 2022 году. За 2010 - 2022 годы объем рынка красной икры в России сформировался на уровне 15 - 17 тыс. тонн.
Благодаря удачной путине, отпускная цена на горбушу уже существенно снизилась по сравнению с прошлым годом: сейчас она находится на самом низком уровне с 25 июня 2022 года - в среднем 152 руб. за кг. По нерке мы тоже видим определенное снижение. Есть определенный рост стоимости доставки рыбы из районов промысла в центр страны. Тем не менее цены на лососевые в магазинах должны быть в этом году доступными.
Семга и форель, выходит, дешеветь не будут? Учитывая текущий курс рубля.
Герман Зверев: На мировом рынке цена на лосось растет, так как рынок лосося (36,3 млрд долларов) один из самых быстрорастущих сегментов. По оценкам экспертов, через 5-6 лет он обгонит мясной рынок. Растет количество потребителей - растет спрос - растет цена.
В мире выращивается 3 млн тонн аквакультурного лосося, из них 1,4 млн приходится на Норвегию, около 1 млн тонн на Чили. С поставками из Норвегии у нас есть проблемы - это недружественная страна. Есть расчет на Чили.
По мнению экспертов, потребление рыбы в России падает. Как это можно исправить?
Герман Зверев: Развитием культуры потребления рыбы занимаются все страны: на это из бюджета выделяются большие средства - издаются гиды, работают в школах, проводят специальные курсы для тех, кто занимается кейтерингом в образовательных учреждениях.
Но у нас как можно говорить о культуре потребления рыбы, если из госпрограммы по развитию рыбохозяйственного комплекса убрали показатель среднедушевого потребления рыбы не менее 25 кг? Ведь дальше работает бюрократическая логика: раз этого показателя нет в госпрограмме, значит, и финансирования под него нет. А раз нет финансирования, то никакие целевые программы, которые могли хотя бы отчасти софинансироваться из госбюджета, невозможны.
Потребление рыбы по итогам прошлого года, по нашим подсчетам, и так снизилось примерно на 1-1,5 кг. Вроде бы не драматично. Но от рыбы, в отличие от многих других продуктов, люди отвыкают быстро.
Как увеличить потребление? У меня нет ответа на этот вопрос. Я считаю, что основные скрепы этого рынка сейчас пришли в негодность. Он работал до тех пор, пока у спроса на рыбопродукцию существовали бюджетные мышцы в виде бюджетных выплат: пособий, индексаций зарплаты. Продавцы не расширяли ассортимент, не улучшали качество рыбной продукции, а только меняли ценники. У людей деньги были - они мирились с повышением цен. Но сейчас эта модель рынка себя исчерпала.
Плюс в этом году подскочили цены на логистику - доставить в центр стоит столько же, сколько стоит, например, селедка. И нет никаких оснований считать, что это сезонное увеличение сойдет на нет. Так как инфраструктура, технологии устарели. Этим вопросом нужно серьезно заниматься.
То есть потребление рыбы будет и дальше снижаться?
Герман Зверев: Не думаю. Скорее, будет снижаться маржа рыбопромышленников. Столкнувшись с ограничением потребления на внутреннем рынке (а в этом году у нас рыбы будет много) и со сложностями реализации на внешнем рынке, рыбопромышленники неизбежно будут вынуждены идти на снижение маржинальности и, значит, снижение цены. Просто это будет приводить к росту закредитованности предприятий. Кредитный "холестерин" будет постепенно нарастать. С повышенным холестерином можно, конечно, долго и неплохо жить. Но в какой-то момент может случиться что-то нехорошее.
С 1 августа введен запрет на ввоз готовой продукции из рыбы и морепродуктов из недружественных стран. Удалось ли заместить прибалтийские шпроты и другую запрещенную продукцию?
Герман Зверев: Запрет коснулся микроскопической доли рынка. В 2021 году импорт продукции по двум категориям составил 65,9 тыс. тонн, из них попали под запрет 2,317 тыс. тонн (3,5%) стоимостью 10,89 млн долларов (4,4%) - недружественные страны. При этом внутренний рынок пресервов и консервов оценивается в более 336 тыс. тонн, то есть на импортную готовую продукцию из недружественных стран приходится менее 1%. Так что нет смысла в импортозамещении этого сегмента.
Те же шпроты производят балтийские, калининградские рыбаки. Мне кажется, это фантомные боли потребителей, которые в 80-е годы считали праздником покупку баночки рижских шпрот и до сих пор считают, что других шпрот не производится. Но это не так.
Есть ли повод для беспокойства у потребителей после сброса воды с АЭС "Фукусима"? Мы точно не будем есть радиоактивную рыбу?
Герман Зверев: Российские рыбаки не ведут промысел в районах сброса воды. Вместе с тем Россельхознадзор усилил контроль за продукцией, произведенной из уловов, добытых вблизи места сброса. Если в продукции будет превышен максимально допустимый уровень содержания радионуклидов, будут приняты ограничительные меры в отношении поставок таких товаров.
Приморское межрегиональное управление Россельхознадзора с 4 по 10 сентября провело 532 исследования 177 проб рыбной продукции общим весом 45,2 тыс. тонн. Случаев превышения установленных нормативов по показателям радиоактивной чистоты не установлено. За неделю до этого лаборатория провела 170 исследований 57 проб. Специалисты радиологического отдела и отдела испытаний пищевых продуктов, продовольственного сырья, воды, кормов и биоматериала Приморской межобластной ветлаборатории и Сахалинского филиала исследовали пробы рыбной продукции, добытой в промысловых зонах Приморья, Сахалинской области, Хабаровского и Камчатского края.
А экспорт из Японии в России очень незначительный, поэтому уход с рынка японских морепродуктов, потенциально зараженных, потребитель даже не заметит. Например, в 2022 году импорт из Японии составил всего 220 тонн при общем импорте в 547 тыс. тонн.
Но любая радиофобия сродни пожару: возникнув, она начинается распространяться с огромной скоростью. Если искусственно раздувать тему, в какой-то момент человек перестает мыслить рационально. Он не будет разбираться, где выловлена рыба, а просто перестанет ее покупать. Это создает колоссальный негативный фон в отношении рыбы вообще.
Когда в 2011 году произошла эта авария, это ударило и по нашему промыслу минтая. Тогда экстремистские "зеленые" организации чрезвычайно охотно стали говорить, что русскую рыбу есть нельзя.
Кроме того, надо учитывать коммерческие интересы наших конкурентов: например, США за последние 12 лет резко потеряли свою долю на мировом рынке трески, потому что они почти ее не ловят - 15 лет назад у них было 20% мирового вылова, а сейчас 10%. Они сейчас ловят треску в Атлантике. Чем теперь не повод сказать: "Не покупайте российскую треску, а покупайте американскую атлантическую"?
Рестораторы жалуются, что не могут купить российского лосося - пригодную для общепита рыбу отправляют на экспорт, а внутри страны остается мелкая. Так ли это?
Герман Зверев: Здесь у каждой из сторон своя правда. Предприятия общепита говорят: "Мы готовы покупать красную рыбу небольшими партиями. Но вы привезите ее, желательно куда-нибудь в холодильники Подмосковья. А мы будем приезжать раз в неделю и фурами по 5-6 тонн забирать". Но возникает вопрос: а кто будет платить за это удовольствие - за доставку, хранение в этих холодильниках? Проблема заключается в том, что у нас архаичная логистика: в современном виде ее нет, мы проживаем остатки советского наследия. Если бы в Подмосковье в удобном транспортном плече от Москвы находились крупные логистические центры, в которых можно было хранить эту рыбу, все бы изменилось. Но пока таких проектов нет. Хотя попытки их реализовать предпринимались неоднократно.
А во-вторых, в представлении российского городского класса премиальная рыба - это семга и форель. Долгое время у ресторанного бизнеса работала очень простая, удобная бизнес-модель: они закупали импортного лосося без предоплаты и с возможностью 180-дневной отсрочки платежа. К тому же эта рыба в силу своих органолептических качеств, своей жирности не требует особого поварского мастерства, готовить ее очень просто. Это было гораздо проще, чем работать над расширением закупок российской рыбы, например нерки и кеты, разрабатывать новые рецепты. Но такая зависимость от одного вида продукции и нескольких импортных поставщиков рискованна.