- В углу заплачет мать-старушка,
- Слезу рукой смахнет отец,
- И молодая не узнает,
- Какой у парня был конец.
Бодренькая мелодия. Кабацкий вокал. И припев - со скабрезным подтекстом. Вы не поняли? Про конец у парня? Не беда, бэк-вокалистки игриво повторят:
- И молодая не узнает,
- Какой у парня был конец!
Звонко! Сексуально! Позитивно!
И словами не передать, как мерзко.
Песня "На поле танки грохотали" была написана в первые месяцы Великой Отечественной войны. Неизвестным автором на известную мелодию. А к послевоенному поколению она пришла в 1968 году после выхода на экраны фильма "На войне как на войне". Экипаж самоходки младшего лейтенанта Сани Малешкина, остановившись в русской избе на постой и немного приняв на грудь, поет ее за столом. Поет так, что один раз услышав, уже не забыть…
- Нас извлекут из под обломков,
- Поднимут на руки каркас,
- И залпы башенных орудий
- В последний путь проводят нас.
- И полетят тут телеграммы
- Родных, знакомых известить,
- Что сын их больше не вернется
- И не приедет погостить.
- В углу заплачет мать-старушка,
- Слезу рукой смахнет отец,
- И дорогая не узнает,
- Каков танкиста был конец.
Почувствовали разницу? Ужаснулись подмене слов, единственных для неизвестного автора и написанных кровью? Дорогая не узнает подробности гибели танкиста-суженого, потому что ей не надо этого знать. Мало у кого на войне смерть была страшнее.
- На фронте не сойдешь с ума едва ли,
- Не разучившись сразу забывать.
- Мы из сгоревших танков выгребали
- То, что в могилу можно закопать.
Ион Деген, ушедший на фронт из выпускного класса, четырежды раненный и однажды горевший в танке, сказал об этом в стихах. В прозе - Виктор Курочкин, командир самоходки, автор повести "На войне как на войне":
Экипаж Малешкина сидел в машине и ужинал. Мина разорвалась под пушкой самоходки. Осколок влетел в приоткрытый люк механика-водителя, обжег Щербаку ухо и, как бритвой, раскроил Малешкину горло. Саня часто-часто замигал и уронил на грудь голову.
- Лейтенант! - не своим голосом закричал ефрейтор Бянкин и поднял командиру голову. Саня задергался, захрипел и открыл глаза. А закрыть их уже не хватило жизни...
Таков танкиста был конец… Кто-то, скабрезно хихикнув, заменил два слова в эпитафии. И великая песня о войне вмиг превратилась в ржачный шлягер, под который можно потно толкаться на танцполах и политических шоу. Так рождаются фальсификации истории. Совсем не те, что подбрасывает нам уязвленный Запад, а доморощенные. Бьющие в спину. Несокрушимые, потому что привлечь за них к ответственности некого.
Слова народные и боль народная. Они всегда безответны.
Игорь Коц, шеф-редактор журнала "Родина"