Пьеса Булгакова была написана на злобу дня - в 1925 году, в самый разгар НЭПа, и высмеивала его реалии. Досталось в ней, разумеется, и советской власти в целом. Недаром первую постановку Вахтанговского театра пытались запретить, пока за нее не заступился сам Сталин.
Художественный руководитель МДТ имени А.С. Пушкина Евгений Писарев признался, что поначалу считал пьесу не смешной и не представлял, как к ней подступиться. Но в итоге понял, что история обитателей "нехорошей квартиры", живущих на сломе эпох, актуальна и для нашего времени.
При этом режиссер нашел интересное сценическое решение для спектакля, уловив некое родство пьесы с немыми фильмами, а также с киножанром нуар, родившимся чуть позже в Голливуде. Действительно, полуподпольный нэпманский мирок, где все смешалось - дельцы и опустившиеся аристократы, проститутки и коррумпированные советские чиновники, - органично входит в стиль нуара с его атмосферой всеобщего недоверия, пессимизма и цинизма.
Да и сама квартира главной героини Зои Пельц (Александра Урсуляк) - идеальный объект для того, чтобы опробовать все фирменные нуаровские приемы: полумрак, игра светотени, ломаная геометрия линий. И режиссер действует здесь по канонам жанра. Публике предстает темное жилище со странным скошенным полом и кривым потолком, отчего практически на уровне вестибулярного аппарата возникает ощущение неустойчивости и зыбкости всего происходящего. Предметов интерьера минимум: вешалка, диванчик, рояль в дальнему углу и таз посреди комнаты, куда капает вода с потолка.
Зойка первые несколько минут не произносит ни слова и представляет что-то вроде пантомимы. К слову, ее в спектакле много - привет немому кино. Да и всевозможные пластические фокусы и выверты (сам Булгаков определял жанр пьесы как трагическую буффонаду) сопровождают практически все монологи и диалоги героев.
Так, бывший граф и морфинист Павел Обольянинов (Александр Дмитриев), возлюбленный Зои, с которым она мечтает уехать в Париж, во время своих стенаний катается по полу. А перебранка китайцев Газолина (Олег Греков) и Херувима (Назар Сафонов) обретает форму забавного поединка в стиле кун-фу.
Самый яркий и смешной момент в постановке - демонстрация моделей Зойкиного "ателье" Борису Семеновичу Гусю (Владимир Майзингер) - директору треста тугоплавких металлов. У каждой девушки свой музыкальный номер, во время которого они пытаются соблазнить богатого клиента. Особенно уморительно это выходит у горничной Манюшки (Елизавета Кононова), которая в кокошнике и с бандитскими повадками исполняет песню беспризорника.
Музыки в спектакле много, а как же иначе может быть в притоне? Звучат здесь и джаз, и романсы, и частушки. Дважды поет что-то вроде городского шансона и сама Зойка. Впрочем, в этом беспрестанном кутеже сквозят жуткая тоска и неприкаянность героев, которые не могут принять новую реальность. С их уст не сходят Париж и Ницца, куда они непременно уедут, главное - "выправить визу".
Но мечты оборачиваются крахом, Зойку арестовывают. А на сцене, помимо растерянного Обольянинова, остается еще один загадочный персонаж. Это старушка в старомодной одежде, которая, словно призрак, молча бродит на протяжении спектакля, никем не замечаемая. Это сама Квартира, или ее душа. Это герой, которого нет в пьесе, его ввел режиссер. Наверное, Михаил Афанасьевич не возразил бы против такого мистического допущения. А то какой же Булгаков без потусторонних сил?