Все армии мира предпочитают наступать
Можно ли точно сказать, сколько операций было спланировано Генштабом во время Великой Отечественной войны?
Петр Скороспелов: За период войны Генеральным штабом было спланировано более 50 стратегических операций. Раньше их называли операциями групп фронтов. Но важно понимать, что для Ставки Верховного главнокомандования и Генерального штаба война состояла не из операций, а из кампаний - зимне-весенних и летне-осенних. То есть 8 кампаний за период войны с Германией. К слову, шесть из них носили наступательный характер. Плюс одна - война с Японией. Итого 9 кампаний. И вот понимание логики принимаемых решений при планировании кампаний раскрывает и логику войны. Она на этих картах.
А в каких случаях Красная армия выбирала преднамеренную оборону?
Петр Скороспелов: Например, летом 1943 года в знаменитом сражении на Курской дуге. Но этому предшествовала очень серьезная дискуссия. Первый заместитель Верховного главнокомандующего Г.К. Жуков проанализировал предыдущие кампании и написал Сталину доклад о том, что он считает нанесение упреждающего удара по сосредоточивающимся соединениям вермахта нецелесообразными. По его мнению, правильным было бы встретить врага, выстроив эшелонированную оборону: измотать немцев в ходе оборонительных боев и потом уже переходить в контрнаступление, которое затем должно было превратиться в общее наступление по всему советско-германскому фронту. Важность принятого решения подчеркивается тем фактом, что наступление для главного командования Красной армии всегда было предпочтительным способом ведения войны.
Наверное, все армии мира предпочитают наступать?
Петр Скороспелов: Да, как еще писал К. Клаузевиц, оборона более сильная, но и более сложная форма ведения боевых действий. Здесь очень важно правильно определить направления главного удара противника. Например, к лету 1943 года наше командование было уверено, что немцы нанесут основной удар именно на Курском выступе. Поэтому пришли к выводу, что лучше перейти к преднамеренной обороне и строить там многоэшелонированную систему ее рубежей.
Если судить по известным вам документам, в чем причины трагедии 1941 года?
Петр Скороспелов: По мнению маршала Захарова, одна из них состоит в том, что с февраля 1941 года, когда Жуков пришел к руководству Генштабом, начинается масштабная реорганизация Красной армии, прежде всего бронетанковых войск и авиации. Достаточно сказать, что если летом 1940 года планировалось создать 9 механизированных корпусов, то с приходом Жукова ставится задача создания уже 30. Разумеется, эти планы реорганизации были санкционированы Сталиным. В состоянии реорганизации уровень боеготовности любой армии будет крайне низким. По факту к началу войны Красная армия, находившаяся в стадии масштабной реорганизации, была не готова ни наступать, ни обороняться.
Как немцы оказались под Сталинградом
Судя по картам, Сталин хотел закончить войну сначала в 1942 году, а потом в 1943-м. На основании чего строились такие планы?
Петр Скороспелов: Конечно, воевать четыре года, да еще в основном на своей территории, это не был план-мечта Сталина. Советское военно-политическое руководство, естественно, стремилось завершить войну разгромом вторгшегося противника как можно скорее. Не успело закончиться контрнаступление под Москвой, как 6 января 1942 года Сталин собирает в Ставке совещание, где ставится задача завершить войну в 1942 году, изгнав немцев с территории Советского Союза.
На чем все-таки Сталин основывался, ставя такие задачи?
Андрей Сорокин: Во-первых, у него были сведения, полученные от разведуправления Генштаба о потерях противника. Которые, как потом окажется, были ошибочно преувеличены в несколько раз. Сталин получал очень оптимистичные и при этом вполне реалистичные доклады об успехах оборонной промышленности. Только танков за 1941 год, например, было произведено около 5 тысяч, причем три четверти из них - во втором полугодии 1941 года, когда развернулась беспрецедентная по своим масштабам эвакуация. То есть соотношение в живой силе и в материально-техническом обеспечении, по мнению Сталина, позволяло ставить такие задачи. Это не были пустые фантазии человека, оторванного от действительности. Причем большая часть военного руководства вполне эти планы разделяла: не было конфликта между Сталиным и руководителями военного ведомства, во всяком случае, тотального, как очень часто у нас любят говорить.
Петр Скороспелов: Вот вам, пожалуйста, план завершения войны в 1942 году. Он датирован 27 марта 1942 года. На нем стоят визы Шапошникова и Василевского. Посмотрите, как это все прорисовывается на карте. Это не какие-то мечты вождя в Кремле, а проработанный план операций летней кампании 1942 года.
Но как же так получилось, что вместо государственной границы летом немцы оказались под Сталинградом?
Петр Скороспелов: Вам отвечает прославленный маршал Константин Рокоссовский в своих мемуарах: надо было зимой не наступать, а готовить войска к летней кампании. Напомню, что контрнаступление под Москвой завершилось в начале января 1942 года. После чего Сталин, обсудив это в Ставке, ставит задачу перехода в общее наступление по всему фронту. Развернувшееся наступление продолжалось до апреля 1942 года и оказалось крайне затратным с точки зрения потерь в личном составе, в технике. А ведь после боев 1941 года фактически была утрачена кадровая армия, то есть зимой 1942-го на фронт отправляли недостаточно подготовленных, людей.
И еще. Зима 1942 года - это период страшного снарядного голода, фактически сопоставимого со снарядным голодом 1915 года в Первую мировую войну. Часто на одно орудие, как вспоминал Жуков, было 3-5 снарядов в сутки. Не создали к тому времени необходимых для наступления крупных механизированных танковых соединений, расформированных летом 1941-го, хотя задачи такие были поставлены. То есть штурмовала немецкие позиции пехота, которую к тому же еще и артиллерия не особо поддерживала. Жертвы были настолько большими, что Государственный комитет обороны принимает специальное постановление о сбережении жизней личного состава. Кстати, с Рокоссовским, по большому счету, были согласны Жуков и Василевский, которые постфактум признали: не нужно было тратить силы в этих бесплодных зимних наступательных операциях. Но Сталин был, как пишет об этом Жуков, сторонником наступательных действий. Это было присуще его нетерпеливому характеру.
Когда в стратегических планах командования появилось слово "Берлин"?
Андрей Сорокин: Берлин на картах оперативного управления Генштаба появляется только в феврале 1945 года, а первые наброски замысла наступления в этом направлении мы видим в начале 1944 года. На карте от 18 февраля 1945 года мы находим отображение замысла двух операций: на Берлинском и Пражском направлениях.
Петр Скороспелов: План непосредственно штурма Берлина был представлен в последних числах апреля. А вот одна из наших любимых карт. Мы ее называем между собой "сумма всех страхов". Это конец марта 1945 года. Казалось бы, все уже решено, война выиграна. Или вот мы видим карту Разведывательного управления Красной армии. Она составлена на основе информации, которая поступила от союзников - она датирована 18 марта 1945 года и показывает замысел о возможной контрнаступательной операции вермахта из Восточной Померании и Чехии. Карта наглядно показывает, что даже в марте 1945 года ни Генштаб, ни Сталин не считали, что все закончилось. И готовились к тому, что немцы сами в один прекрасный момент могут перейти в контрнаступление. Напомню, Жуков в это время находился на Одере, до Берлина оставалось 60 километров.
Идеальная война
Почему войну с Японией историки назвали "идеальной"?
Петр Скороспелов: Потому что во время Маньчжурской стратегической наступательной операции потери Красной армии были минимальными, а сама она была проведена в кратчайшие сроки. Об этом мало кто знает, но Красная армия в боях в Маньчжурии безвозвратно потеряла около 12 тысяч человек. Это тоже трагедия. Но по сравнению с другими кампаниями это самая бескровная операция. Напомним, что разгромлена при этом была миллионная Квантунская армия. Маньчжурская операция была взята за основу при планировании стратегических операций в послевоенный период.
Существует мнение, что Сталин руководил войной по глобусу, указывал на нем точку и приказывал: "Исполняйте"...
Петр Скороспелов: Посмотрите, это две рабочие карты Сталина, на которых отображен замысел завершающего этапа зимнего наступления советских войск после Сталинграда. Здесь рукой Сталина его знаменитым двухцветным карандашом показана переброска соединений Рокоссовского из-под Сталинграда к линии фронта чуть южнее Воронежа. Сталин не хуже Антонова изображает основную канву операции. Он же и в своем архиве эти карты хранил не случайно. Ему текст был не нужен. Брал карту, и она рассказывала ему обо всем, что ему требовалось знать по предмету ведения.
Андрей Сорокин: Сталин в полном смысле выполнял функцию Верховного главнокомандующего, взаимодействуя, разумеется, с военным руководством, причем в ежедневном режиме. И ответственность за неудачи, и славу победы они разделяют между собой. В числе маршалов Победы находится и Верховный главнокомандующий.
Изучив логику принятия решений, как бы вы ответили на вопрос, не слишком ли много ошибок и просчетов было сделано?
Андрей Сорокин: Давайте, размышляя об ошибках советского военного командования, помнить о мировом контексте. Например, об ошибках французского Генерального штаба, в результате которых Франция была разгромлена в течение месяца, несмотря на свою линию Мажино. Ее разведка и Генеральный штаб не поняли, когда и где произойдет наступление немцев. Вместе с французами, напомню, были разгромлены и британские сухопутные войска. Дважды во время первого периода Второй мировой войны британцы пытались осуществить масштабные десантные операции в Норвегии и Греции и были разгромлены вермахтом. И Перл-Харбор не взялся из ниоткуда, а вырос из ошибок в стратегическом руководстве вооруженными силами США. Не бывает войн без поражений и ошибок. Вопрос заключается в том, какие выводы делаются из этих ошибок, как на них учатся. Начиная с конца 1942 года военное руководство СССР проводит блестящие по замыслу и по исполнению очень успешные масштабные стратегические операции. Советские военачальники во главе с Верховным главнокомандующим, безусловно, были людьми волевыми. Психологические неудачи их не сломали. От кампании к кампании, от карты к карте мы видим, как работала их мысль, которая привела к победе в долгой войне, ставшей краеугольным камнем нашей исторической памяти.
Вероятно, столь масштабные находки потребуют специального осмысления?
Петр Скороспелов: Да, вы правы. Пока не существует исчерпывающего историко-стратегического исследования планирования применения Красной армии в период между гражданской и Второй мировой войной включительно. Нам показалось важным сделать шаг в этом направлении. Результатом нашей работы стало небольшое монографическое исследование "Теория Победы. Советское политическое и военное руководство и планирование применения Красной армии в 1920-1945 гг.", которое вскоре выйдет в свет. Работа посвящена анализу оперативных планов Красной армии в межвоенный период и планов кампаний Советских вооруженных сил в годы Великой Отечественной войны.
Твердая рука лейтенанта Лаврентьева
Многие документы периода Великой Отечественной войны оцифрованы и теперь доступны каждому на сайте проекта "Вторая мировая война в архивных документах". Но как получилось, что вы впервые вводите в научный оборот такого уровня архивные документы? Почему их мало кто видел?
Петр Скороспелов: Некоторые из них хранились в личном архиве Иосифа Виссарионовича Сталина, где мы их и нашли. В течение многих десятилетий эти карты пролежали, никем не тронутые. После смерти вождя их описали сотрудники аппарата ЦК во многом формально. Возьмем карту - план первого этапа завершающей кампании Великой Отечественной войны от 5 сентября 1944 года, где военный специалист увидел бы, как Генштаб Красной армии планировал завершить войну. А в архивной описи она значится как карта положения на фронтах за такое-то число. И таких карт в личном архиве Сталина более ста. Мы начали эту коллекцию разбирать и поняли, какое богатство перед нами. Почему же карты не были введены в научный оборот? Объяснить это можно, как не покажется странным, утратой интереса к вопросу стратегии победы в большой длительной войне. После 1945 года, особенно после появления ядерного оружия, считалось, что такие войны ушли в историю и больше не повторятся. Сейчас, как представляется, эпоха больших войн возвращается. Выявленные документы и карты в архиве Сталина и Генерального штаба позволяют реконструировать стратегическую логику принятия решений советским военно-политическим руководством в годы Великой Отечественной войны. В свете последних событий эта задача представляется вполне актуальной. Вот, для примера, рабочая карта летней кампании 1944 года начальника оперативного управления Генштаба генерала С.М. Штеменко. Была направлена Сталину 28 апреля. Она огромная по площади, складывается как простыня. И у нее есть исполнитель - лейтенант Лаврентьев с твердой и точной рукой, с четким, ясным почерком. Здесь даже человеку невоенному ясен замысел командования: посмотрите, Белорусская операция, Львовско-Сандомирская, а вот здесь прорисована Ясско-Кишиневская. Ясно, что Лаврентьев обладал пространственным мышлением, мог достаточно лаконично и при этом точно отобразить обстановку и планы Верховного главнокомандования…
Причем без графических программ и искусственного интеллекта…
Петр Скороспелов: Для сравнения, приглядитесь к карте планирования финального этапа Великой Отечественной войны от 18 февраля 1945 года. Это уже рука генерала А.И. Антонова, начальника Генерального штаба. Замысел кампании отображен четко: вот окружение Берлина, вот операция на Пражском направлении. Но быстро и схематично начерченные Антоновым стрелки превращаются у Лаврентьева в рафинированно точные и элегантные.